Я прослезился. Я был сентиментален. Как все поэты.
— Это не из-за нее, Ольвин. Это из-за меня.
— Да что ты такого сделал?!
— Ничего. Просто решил однажды, что ничего важнее моего таланта в мире нет.
Я взял бутылку и осушил ее до дна. А нельзя было. Почти сразу подступила тошнота, но в голову все-таки немного ударило, и глаза высохли. Ольвин молча смотрел на меня. Он хотел бы понять меня, но не мог. Никто бы не смог. Для этого нужно было стать мной: порочным, тщеславным, злопамятным, слабовольным, ранимым, мятущимся, гениальным мной.
— Что ж, я твою сказку выслушал, — усмехнулся я, — страшная сказка. И хватит о ней. Лучше я буду развлекать тебя стихами.
"Я был везуч, но только в мелочах.
Я преуспел везде, но понемножку,
Я привлекал, как яркая обложка,
И утомлял, как ноша на плечах.
Был личностью, но слился вдруг с толпой!
Свободным был, но допекли заботы!
Был славным, но по средам и субботам,
И был любим, но только не тобой…
**************************************************************
*************************
Колесо судьбы катилось стремительно, гигантский жернов, сминающий всё на своем пути.
В полдень приехал свадебный кортеж. Мы занялись маскарадом. В одной из комнат был платяной шкаф, из которого мы извлекли вышедшие из моды, но вполне приличные для провинциальных дворян костюмы. Кое-как подобрав себе подходящие вещи, мы замотались плащами, чтобы нелепость не очень бросалась в глаза, а я еще и натянул берет на лоб и на уши: слишком многие тут знали меня в лицо. Ольвин долго надо мной смеялся, он не понимал такого яростного желания закутаться, я же содрогался от мысли, что будет, если я столкнусь с кем-нибудь из свиты Эриха.
В замке царила такая суета, что на нас никто не обращал внимания: принимали за гостей. Ольвин расспросил горничную, и она спокойно ему ответила, где невеста. Мы переглянулись и двинулись туда.
Даная сидела в черном бархатном платье перед зеркалом. Белое свадебное во всей своей роскоши лежало рядом на кровати. Вокруг нее суетились две служанки, которым пришлось быстро зажать рты и привязать их к стульям.
Она смотрела на все это расширенными от ужаса глазами, черные косы в золотых лентах лежали на груди как две змеи, губы дрожали, лицо было бледнее мела. Было видно, что она переволновалась. У нее сегодня был слишком тяжелый день.
Ольвин перевел дух и обернулся к ней.
— Ну, как ты?
— Я так ждала тебя!
За одно это восклицание можно было вынести, пожалуй, все. Ольвин на секунду растаял, и лицо его осветилось прежней ослепительной улыбкой. Но только на секунду. Он надел на нее передник и чепчик одной из служанок и вдобавок накрыл ее плащом.
— Если попадется кто-то знакомый, накинь капюшон.
— Хорошо!
Она смотрела на него восхищенно и послушно, как маленькая девочка.
— Пора, — сказал он, — дите за мной.
Мы почти бежали по длинным коридорам, шарахаясь в ниши от случайных свидетелей, Ольвин впереди, мы с Данаей сзади. Нам везло до самой последней минуты, осталось только пройти через зал Предков и подняться по винтовой лестнице на третий этаж.
Но судьба оказалась неумолима: когда мы проходили через зал, тот самый, где когда-то я развлекал танцующего Нарцисса, нам навстречу вышел единственный человек, который мог нас задержать и который это сделал: сам барон Оорл.
Мы были как на ладони в этот момент, и спрятаться было некуда. Ноги сразу чуть не отнялись, мне с ним никак нельзя было встречаться: как-никак, я похитил его дочь! Даная вскрикнула и прижалась ко мне плечом, мы остановились за широкой спиной Ольвина. Он обернулся на мгновение, и на лице у него была такая досада! Он даже зажмурился от досады!
Барон медленно, с достоинством приближался. По мере приближения лицо его вытягивалось от удивления.
— Ольвин?! — он остановился как вкопанный.
— Как же ты не вовремя, — сказал Ольвин чуть ли не со стоном.
— Ты уже знаешь, что я женюсь?
— Да. Я даже знаю, какой ценой ты женишься.
Таким тоном с бароном Оорлом не разговаривал даже Нарцисс! Барон смотрел на Ольвина во все глаза, ему было не до нас.
— Когда ты увидишь ее, ты меня поймешь, Ольвин. И потом, я ведь не отказываюсь от своих слов. Долину Двух лун ты все равно получишь, дай мне только время.
— Ты что, не мог ее купить? Зачем ты сжег полгорода?
— Не продается твоя долина. Ты попросил слишком дорогой кусок.
— Так это я во всем виноват?
Даная тихо вскрикнула. Барон сразу повернулся к нам, он быстро подошел и сорвал с нее капюшон.
— Что это значит?!
— Это значит, что она пойдет со мной, — объяснил ему Ольвин.
— Я же сказал: моя женитьба ничего не меняет! Ты получишь свою долину!
— Мне не нужна долина, мне нужна девушка.
— Что?!
Кажется, теперь только Оорл начал понимать, что происходит.
— Мы что, соперники с тобой?
— Мы давно с тобой соперники.
— Ну, нет, Ольвин, эта девушка не для тебя.
— И не для тебя тоже. Пропусти нас по-хорошему.
— Ты что, мне угрожаешь?!
— Не вынуждай меня на крайние меры, отец.
— Уж не собираешься ли ты со мной драться?!
— А разве ты зря меня этому учил? Ты всю жизнь делал из меня головореза, а теперь хочешь меня остановить?
Ольвин обернулся к дальней нише, в которой стояли два пустотелых рыцаря, в доспехах. У них были тяжеленные копья и такие же, ушедшей эпохи, мечи.
— Не сходи с ума, — мрачно сказал барон, — я же убью тебя.
Ольвин пошел за оружием. Он не слышал, как барон в это время взвыл, узнав наконец и меня, и вцепился в мой камзол мертвой хваткой.
— Ах, и ты здесь?! Тебе мало моей дочери, музыкантишка, ты пришел за моей невестой?!
Я был настолько парализован происходящим, что даже не сопротивлялся! И он придушил бы меня на месте, если б Ольвин не оторвал его для более важного дела.
— Пусти Мартина! — крикнул он, приставляя Оорлу меч к спине.
В эти минуты я соображал очень туго, но когда барон меня схватил и тряханул как следует своими мощными ручищами, я понял одну невероятную вещь: если Ольвин сын Оорла, то Нолли приходится ему и Изольде сестрой! Что из этого вытекало, я понять просто не успел!
Они разделись до рубах и вооружились.
— И ты поднимешь на меня руку, сын?
— Я тебе не сын. Сыном будешь называть этого истеричного мальчишку, который тут вечно крутится под ногами. Он тебя обожает, особенно после того, как ты усадил его на трон.
— Замолчи! Что ты в этом понимаешь!
Барон замахнулся, Даная снова вскрикнула и прижалась ко мне.
— Уведи ее! — крикнул мне Ольвин, отражая удар, — спрячь в моей комнате!
