Ах, ты ж черт! Без меня меня женили!
— Хорошо, — выступил навстречу темному мой блондин, — один на один.
И пошла жара! Да, да! Стало еще жарче. Клинки мелькали, разбрасывая искры. Казалось, радости ада не было предела: эхо тысячекратно усиливало звук, огненные пузыри выпрыгивали из русла реки, чтобы посмотреть на бой.
Алладин был ловчее и быстрее. Он теснил темного, двигал по кругу, а я стояла, как вкопанная. Вот почему блондин так быстро согласился на схватку — он лучший! Я перестала беспокоиться. В гости к темному с его условиями мне абсолютно не хотелось.
— Раз-два, раз-два, раз-два-три, — выбивали ритм гнутые клинки.
Красавчик все быстрее переставлял ноги, все больше получал царапин и ран, все вернее двигался к обрыву. Я следила за схваткой, полная уверенности, что на этот раз мы выйдем из нее победителями.
Однако нет предела человеческой глупости. Неискоренимо зло.
Один из головорезов, решив, что пора заканчивать ломать комедию, достал из ножен тонкий стилет и прицелился.
— Нет! — я ринулась наперерез летящему клинку.
— Нет! — взревел темный, но было уже поздно — я падала с обрыва в огненную пасть зверя.
Из груди торчала рукоять кинжала, инкрустированная белой костью.
— И ниёр вурту! — донеслось с обрыва.
— И ниёр вурту… — прошептала я, обжигаясь о лаву.
В окно бил луч света. Из-за него я и проснулась.
— Какого лешего? — я ринулась к окну. Через дорогу от дома располагался крытый полигон для отдыхающих после долгого трудового дня автобусов. С его-то территории и светил луч прожектора прямо мне в окно. Я зло дернула шторы и вернулась в постель. Часы показывали на пять минут больше времени, чем то, когда я ложилась спать. — Ох, и бред!
Я решила, что спать без сновидений мне поможет мятный чай, выскочила на кухню, щелкнула кнопкой чайника и вернулась в спальню. Чай я пила уже утром.
А потом весь день думала. Что умирать совсем не больно. Страшно немного, но совсем не больно. Дышать немного трудно, но ведь потом все равно просыпаешься.
Во время обеденного перерыва, выскочив в столовку и обнаружив пустоту столов, поняла, что обеденный перерыв для всех уж давно закончился, одна я — бедная, несчастная, голодная, заработавшаяся… пустая гречка и стакан томатного сока — вот и весь обед. Фастфуд, блин!
Ковыряя вилкой в остывшей каше, задумалась над предстоящей поездкой. Год копила, по дискотекам не бегала, на разговорах по мобильному экономила. И таки поеду!
Страшно знакомое чувство, словно тебя засасывает в пылесос, отвлекло от ковыряния в тарелке. Фьюить! И я сижу в снегу со стаканом томатного сока в руках. На мне — широкий плащ-накидка, опушка из белого меха, замшевые штаны и тугой пояс. Или корсет? Дышать было неимоверно трудно, пришлось подняться и отряхнуть снег с плаща. Морозец ущипнул за нос.
Я огляделась — лес, дремучий, дремучий лес. А я — на пригорке. Вот, и следы мои. Значит, по ним и пойдем туда, откуда пришла. Чего лучше — в лесу незнакомом гулять?
Не выпуская из рук стаканчик с соком, стараясь ступать по своим же следам, дабы не проваливаться в снег, стала выбираться из чащи. На этот раз птицы не пели. Широкая накидка норовила зацепиться за кусты, оставляла кусочки пушистого меха на ветках.
Жутко захотелось очутиться у огня, в теплых тапках пройтись по мягкому ковру, согреть руки кружкой горячего напитка.
Ярко представив картину, я отхлебнула из стаканчика.
— Тьфу, ты! — холодный томатный сок не пошел, да и выплюнула я его неудачно — красная жидкость потекла по подбородку.
Чертыхнувшись, я бросила в сторону стакан, присела, чтобы обтереться снегом. И в тот же миг на плечи упала петля веревки. Не сразу сообразив, в чем дело, я поднялась на ноги.
Потрогала пальцем пеньку и, услышав хруст снега и веток за спиной, обернулась.
Но развернуться полностью мне не позволили. С такой силой дернули за веревку, что опрокинули на спину. Петля затянулась, перекрывая дыхание. Я в панике забила ногами воздух, пыталась освободиться от пеньковых пут. В мгновение ока тихий лес наполнился звуками: кричали люди, ломались ветки, лязгал металл.
Я ничего не видела, зато хорошо чувствовала, как на ноги навалились тушей, стянули еще одной веревкой, руки скрутили за спиной, на голову накинули мешок. И все обзывали меня ведьмой. А затем стукнули по голове.
О, господи, когда же это кончится?
Очнулась от жуткого холода. Еле разлепила веки. Оказывается, меня успели раздеть. Я действительно была облачена в корсет. Теперь он валялся у моих связанных ног, руки по-прежнему были заломлены за спину, запястья резало колючей веревкой. Я стояла на помосте, устроенном прямо на перилах широкого деревянного моста. Мне была видна голосящая толпа, замерзшая река, халупки и землянки на левом берегу, высокая каменная стена на правом.
Знакомый или просто похожий гнусавый голос рассказывал какие-то страшные истории и постоянно тыкал в меня палкой. Не падала я только потому, что позади меня стоял кто-то крайне высокий и держал за веревку, змеей обвившую мою тонкую шею.
Меня трясло. И от холода, и от страха. Меня обвиняли в ереси, в колдовстве. Мне грозили расправой сотни разъяренных людей.
— Это она погубила наш урожай! Это она отогнала из леса зверье и заморозила наших охотников! Это она пьет кровь и колдует над водой! — орал не своим голосом обвинитель.
Я уже поняла, что сейчас стану свидетелем очередной своей смерти. Страшно не было.
Было уже такое — я однажды сгорела. Но теперь мне было интересно, куда же запропастились мои рыцари? Блондин и красавчик?
Я прошерстила взглядом толпу, но не обнаружила искомого. Что, в этот раз я — сама? А как же «и ниёр вурту»?
— …это еще одно доказательство ее вины! — прокурор потрясал над толпой опустевшим пластиковым стаканчиком. — Сосуд из особого сплава, чтобы пить жертвенную кровь!
— Это томатный сок, — съязвила я.
Врун поперхнулся словами и уставился на меня, вылупив глаза.
— Это был сок жертвенных помидоров! — скорчила я рожу и еще накрыла рыком.
Обвинитель попятился, оступился и кубарем покатился вниз по крутым ступеням. Народ дико заржал. Да и мне было смешно. Вот она я! Такая страшная и беспомощная ведьма!
— Казнить! Казнить ее! — шипел из-под помоста злющий уродец со стаканчиком в руках.
Я же, играя роль до победного конца, плюнула судье в лицо. И в это же мгновенье веревка на шее натянулась, дернула меня за собой, увлекая в пустоту. И ровно за секунду до того, как окунуться в ледяную воду, я из последних сил просипела:
— И ниёр вурту!
