— Качала на коленях, баюкала на груди, вскормила своим молоком,— поддакнул я.— Тетя, эту песню я слышал много раз, Давайте сменим репертуар!
— Нет! — Она вскочила так резко, что ее бюст заколыхался.— Ты неисправим! Я начинаю думать, что с тобой посту* пили правильно, отправив сюда. Я пришла к нему как друг! Как родственница, как человек, которому небезразлично будущее любимого племянника, но вижу, что ты остался Прежним, Как мы с твоей матерью надеялись, что дурная кровь твоего отца не даст о себе знать при правильном воспитании.»
— А вот отца не надо сюда приплетать! — разозлился я. Иногда тетя Кассия бывает совершенно невыносима. А я, как всякий мальчишка, выросший без отца, идеализировал его и терпеть не мог, когда про него говорили гадости, Хотя, надо признать, часть из них была жестокой п!>авдой.— Тогда следует признать, что в вас и грает та же дурная кровь, что и в вашем братце.
Выпалив это, я понял, что попал в точку, ибо тетя перестала изображать огнедышащий вулкан и быстро успокоилась. Она даже сумела мне улыбнуться и кокетливо махнула рукой,
— Я все время забываю, что ты — всего лишь мой милый Дельф, которого я держала на коленях] Ты бываешь дерзок, но в твоем возрасте это простительно… Не предложишь ли
12
вина даме? Я, знаешь ли, проделала долгий путь, прежде чем попала сюда]
— Шлепали по болоту и карабкались по горам? В этом прикиде? — не удержался я от колкости. Милая родственница стала меня откровенно раздражать. Кого всегда не мог терпеть, так это старых дев, которые изо всех сил стараются подцепить богатого муженька и при этом врут на каждом шату, что мужчины — козлы и место им на помойке,
— Не хочешь разговаривать — не надо,— отвернулась тетя и решительно направилась к голой стене. – Но смотри, как бы не пришлось кусать локти! Ты ведь хотел узнать правду о том, почему лопал сюда?
Если она рассчитывала, что я брошусьэа ней и буду умолять ее вернуться и открыть «страшную* тайну, то тетушка просчиталась, Я проводил ее взглядом и отвесил самый глубокий и почтительный поклон, который сумел. И даже смог улыбнуться.
Держать себя в руках было трудно. Приблизившись к стене, тетя Кассия, не замедляя хода, взмахнула рукой, и камеи ная кладка засеребрилась и запульсировала, как ртуть. Пахнуло холодом и тем резким чуть затхлым духом, каким всегда пахнет в портал ах t тем более старых и заброшенных. Это был выход наружу, спасение из заточения — стоило мне рвануться следом и успеть ухватить тетю хотя бы за шлейф платья! Всего двумя пальцами за самый кончик — и я был бы свободен. Ноя заставил себя остаться на месте и даже сумел придать лицу высокомерное выражение, когда, уже одной ногой в портале, тетя Кассия обернулась.
— Смеешься? — поразилась она.— Посмотрим, что ты скажешь, когда к тебе пожалуют гости!
— Закачу по этому поводу роскошную пирушку,— пообещал я,— Будут девочки и море удовольствий! Могу прислать вам приглашение и…
Конец моей фразы тетя не услышала — с легким хлопком портал вспыхнул и всосал ее внутрь. Резкий порыв ветра взъерошил мне волосы — и я опять остался один,
И только тут заметил, что буквально взмок от напряжения. Рубашка прилипла к спине, между лопаток текла
13
струйка пота. Резким движением сорвав рубашку, я направился прочь из зала в надежде, что невидимые слуги — а вот интересно, они только слуги или еще и надсмотрщики? — уже ус пели подсуетиться и приготовить мне в какой-нибудь комнате чан с водой.
— Милая родственница, — услышал я неприятный скрипучи й голос, в котором тем не менее было что-то знакомое.
ЕТаедине с собой мне нечего было притворяться — я с воплем подпрыгнул на месте и чуть не опрокинул ближайшее кресло. И, наверное, пустился бы наутек, но внезапно мой взгляд упал на то самое зеркало. Там торчало мое отражение—в той же самой позет с рубашкой в руке. Но что-то в нем было такое, отчего я вгляделся в его лицо повнимательнее. А потом подошел ближе.
— Это ты?
— Я,— сказало оно.
— Ты умеешь говорить?
— Ну да! Ты же умеешь. Чем я хуже?
— Но до сих пор ты молчал.,, молчало!
— А оно тебе было надо? — скривилось отражение, и я понял, что же напоминает мне его голос Щ мой собственный* но звуча]ций со стороны,
— Прикинь, оно мне надо! — огрызнулся я.— А то я уж было решил, что у меня паранойя! Разговариваю, понима-eu j ь г сам с собой.. .С лу –у ш ай! — осен и л о мен я. ¦— А т ы в курсе, что там болтала тетя насчет гостей и всего такого прочего?
— Нет,— отражение поискало глазами, куда бы приткнуть рубашку, которую оно, как и я, все еще держало в руках.— Я — это ты! И знаю столько, сколько и ты.
— Понятно,— кивнул я и, не прощаясь, направился искать комнату с чаном горячей воды. Попытка получить информацию провалилась. Надо было пгщгкать Другие источники. Здравый смысл подсказывал, что я дурак и кретин — сам упустил возможность кое-что разузнать, выгнав тетю. Надо было действовать тоньше — глядишь, старушка сама бы мне все выболтала! Но что-то мне подсказывало, что она еще вернется. Другой вопрос — не случилось бы 31 о слишком поздно!
14
ГЛАВА 2
Как и все преступники, спал я плохо. Бессонница Мучила меня почти каждую ночь. А когда я засыпал, то чаще всего мне снились эпизоды из прошлого, правда, иногда так искаженные, что, проснувшись, я долго лежал и вспоминал, как оно все было на самом деле.
Как и все уважающие себя маги, мы жили на Острове, который остальное человечество старалось обходить стороной. И не только потому, что подступы к нему охраняли целые стада вечно голодных монстров — страшнее самого человека природа не придумала чудовища! Скорее потому) что в Остров еще надо было поверить, а иначе будешь весь свой век ходить по земле и никуда не придешь. Обыватели истолковали сие как знак того, что недостойный, решивший найти наш Остров, обречен на вечные скитания и так и будет ходить без остановки, пока не умрет от усталости и истощения, Брехня, досужие враки, распускаемые нашими старейшинами. Кстати, их коллективному творчеству принадлежит байка, сочиненная специально для нашей молодежи о том, что, покинув Остров без уважительной причины, ты на него не сможешь вернуться. Нужно, чтобы кто-то из тех, кто никогда не покидал Острова, узнал о твоем бедственном положении и пожелал вернуть тебя назад. Страшилка эта была сочинена специально для того, чтобы молодое поколение не шастало по большим дорогам внешнего мира, а также, чтобы предотвратить утечку мозгов. Однако для некоторых этот запрет был как красная тряпка для быка, В число зтих некоторых входил и мой отец, официально погибший в схватке с ^страукозусами пупырчатолапымик После него остались мы с сестрой, И я, как и следовало ожидать, довольно легко скатился на кривую дорожку.
