когда станете затягивать пояс. У вас есть горничная?
— Нет, мне дочка поможет.
— У вас есть дочь? — искренне ахнула девушка, — Я думала, мы ровесницы. Сколько же вам зим?
— Не скажу, — я улыбаюсь и исчезаю за ширмой.
Прежнее платье мне теперь кажется грубым, тяжёлым и совсем не удобным. А ведь я так тщательно его выбирала. Девушка подает мне новые вещи. Тонкое бельё непривычно льнёт к коже, облегает фигуру. Я смотрюсь в высокое зеркало, и сама себе кажусь порочной, излишне красивой. Обводы стройного тела проглядывают через кружева. Банты по бокам трусиков выглядят чересчур заманчивыми. Неужели все сбудется. и их коснутся те самые, горячие сильные руки?
Швея подаёт платье, в глубине нежной ткани оно скрывает порок. Шляпка делает образ скромным и нежным, пояс платья я затягиваю чуточку туже, чем нужно. В зеркальной глади отражается незнакомка, хрупкий цветок, украшенный хрустальной лилией. Неужели это я отражаюсь там?
— Ваши туфельки.
В этой обуви я стала чуть выше, а ноги как будто бы стали длинней.
— Спасибо, всё так здорово село.
— Я же говорила, это платье просто шито на вас! — восхищается девушка и не может подобрать слов, — Вы в нем такая! Ну, такая! Вот просто… Если эта ночь принесёт вам подарок небес, снимете пояс. Платье и без него хорошо, ткань ляжет, как нужно. Весь срок сможете в нем ходить.
— Пускай великие боги даруют силу вашим словам.
Из зеркала мне лукавым взглядом улыбается незнакомка. Счастливая, стройная, весёлая. Всё обязательно сложится. У меня будет муж, а у моих детей появится самый лучший отец из всех. Старое платье сложено в сумку, я выпархиваю на улицу, словно бабочка. Солнце золотит крыши домов. У меня в запасе еще несколько часов свободной жизни. Это потом будет работа, вернутся из школы дети, и я вновь услышу их звонкие голоса. А пока я наведаюсь к лавочнику, поблагодарю его ещё раз и разузнаю, что он нашел в книгах.
Я свернула на улицу лавочников. Адриан! Он едет верхом на вороном жеребце в окружении своей свиты. Высокий, светловолосый, строгий. Одет по-особому, празднично. К поясу приторочен клинок. Сердце в груди замирает, и я против воли краснею.
Глава 16
В столице приходится соблюдать этикет, и это изрядно треплет нервы дракону. Свита! Везде он обязан следовать в плотном кольце своей стражи, иначе его могут счесть невежливым. На каждой улице воины дракона объявляют статус и род. Прохожие оборачиваются и внимательно смотрят. Женщины подбирают подолы и делают неглубокие реверансы, мужчины склоняют головы в знак почтения.
Боевой конь движется среди толпы плавно, осторожно ставит копыта на мостовую, навострив уши, присматривается к теням. Он опасается получить еще один пульсар под свои стройные ноги. И Адриан его понимает, он и сам насторожён. Юные маги сейчас должны быть в школе, да и вряд ли они ещё раз решатся на подобную шалость. Мальчишка показался дракону смышленым, да и девчонка тоже. Первое колдовство всегда приносит неожиданные плоды. Адриан вспомнил свой самый первый выплеск магии и покачал головой. Оркам тогда крепко досталось. Он не ожидал, что такой столп огня вообще можно исторгнуть по воле разума просто так из себя без всякого наружного источника.
Всё чудится ему неузнанный взгляд из толпы, бередит душу, проходится странной мелодией по обнажённым нервам. На него смотрят, и этот взгляд странен. Он цепляет, зовёт, требует от дракона, чтобы он обернулся. Адриан внимательно всматривается в лица, оглядывается по сторонам, конь под ним чувствует волнение своего седока, трясёт длинной гривой, внимательно принюхивается к незнакомцам.
Нет, дракон не боится покушений. Столько раз выходил живым и здоровым изо всяких перипетий. Там, где гибли другие, он оставался победителем. Тем более, здесь, в каменном сердце страны всегда безопасно было и будет. Адриан привык думать, что боги его берегут. Знать бы ещё для чего?
Впереди показалось голубое облачко, конь тревожно захрапел носом, принюхался, резко подался назад. Что это с ним? Испугался? Или узнал знакомый запах? Зверь под ним требовательно ударил копытом о мостовую и ускорил свой ход.
Адриан внимательно присмотрелся к изящному силуэту, возникшему впереди. Стройная девичья фигура, девушка идёт, что гарцует. Тонкая талия, длинные ножки, шляпка в россыпи мелких цветов, алые щёчки. Прекрасная горожанка вышла за покупками и смутилась при виде дракона. Он уловил её взволнованный взгляд, нередко подобные трофеи ему доставались и нисколько не трогали душу. Дамское восхищение подобно летнему ветру. Ласкает, тревожит душу, но и только. Внезапно девушка подняла руку и поправила локон таким знакомым движением, что сердце дракона рухнуло и перестало биться. Фигура, этот жест, эта походка?! Всё вместе. Вот она, его Эрика, вывернула из-за угла. Она жива и всё, что ему казалось, было ошибкой!
Он, как завороженный, подобрал повод, тронул коня, тот мигом сорвался с места в манежный галоп. Толпа прыскает в разные стороны, стражи громко кричат, и ничто не имеет значения. Его Эрика здесь, рядом, тут! Живая, здоровая, целая. Пелена застит глаза. Он соскочил из седла, бросил кому-то повод. Сердце выпрыгивает из груди, порой кажется, что и вовсе перестаёт биться.
— Расступись! Сиятельный… — громогласно кричат стражи. И девушка с его пути отступает. Дракон бежит, выхватывает взглядом силуэт небесно-голубого платья. Почти хватает за рукав его обладательницу. В горле пересыхает.
— Госпожа! — ему хочется кричать, но из губ вылетает только слабое сипение. Одно жалкое слово вместо всего того, что он хочет сказать. "Госпожа души моей, возьми в свои руки пламенеющее сердце дракона…" — таков старинный призыв любимой к браку. Еще утром Адриану удавалось произнести его перед зеркалом и не сбиться.
Девушка обернулась. Не она. Лишь ее тень. Нет голубого свечения глаз. Вместо него зелень листвы. Другой лик. Пускай те же движения, точно та же фигура… Не она. И белая лилия в украшении шляпки кажется неудачной карикатурой, насмешкой богов. Той, что разрывает душу на части, испепеляет хуже собственного огня.
— Адриан! — вибрирует голос женщины. Она смотрит в его глаза прямо, вся побледнела, чуть не дрожит. Испугалась. Хрупкий зверёк, милый ангел, тень погибшей любви. Испугалась. Еще бы! Нёсся верхом на коне сквозь толпу, — хорошо никого не задел, —
