35
Наступил вечер. Я поняла это по тому, что уже третий раз после сна захотела есть. На самом деле, когда триста лет питаешься в одно и то же время (а с моим петухом иначе нельзя), организм сам превращается в часы. Сквозь ставни единственного окна не пробивалось и намека на солнечный лучик. Но в обеих комнатах было довольно светло. При этом ни мы с Еленой, ни Зухра не смогли отыскать даже одну свечу. Это казалось мне странным. Я знала, как много сил отнимают заклинания подобного типа и считала, что это излишняя щедрость — поддерживать свет у пленниц таким образом. И все же, наш похититель, не задумываясь, бросался силой. Я даже грешным делом подумала, не у меня ли он ее черпает. Но нет. Мои магические резервуары были полны.
— Как думаете, сколько времени нас будут здесь держать? — осторожно спросила загорелая южанка. Я решила поумничать:
— В зависимости от того, с какой целью нас похищали. Например, если для магических ритуалов, то где-то с неделю. До следующего полнолуния.
Зухра побледнела:
— А что, есть еще варианты?
— Да, конечно. За нас могут попросить выкуп. Могут попытаться перепродать…
— Да ладно тебе! — Елена легонько похлопала соседку по плечу. — Нас обязательно спасут! Пусть только попробуют не спасти, ужо я Кощею такое устрою!..
— А как у вас с ним так интересно все получилось?
— Это, Вейла, презабавнейшая история, — Елена удобно умостилась на кровати и продолжила: — Я у отца единственная дочь. Братьев у меня никогда не было, и врядли еще появятся. Так что мой будущий муж после обряда бракосочетания получает наследственное право на управление королевством. Понятно, что отец очень щепетильно подходил к вопросу выбора для меня жениха. При этом я никогда не была обручена. Хорошо, когда у тебя тридцать дочек. Ты можешь раздать их всем соседям, никого не обделив, ни с кем не поругавшись. Батюшку же судьба вынудила пойти другим путем. Он никому ничего не обещал, но любой король, чьи земли прилегали к нашей территории, и у которого в наличии водился хотя бы один сын подходящего возраста, тайно надеялся заполучить и меня и соседние земли в качестве приданного. Это давало отцу возможность некоторое время с легкостью манипулировать своими братьями по голубой крови. Но, когда мне стукнуло девятнадцать, Додон понял, что далее тянуть с замужеством просто нельзя. Соседи уже коситься начали — девка-то, поди, скоро состариться, что ж это ее отец замуж не выдает. Али с ней чего не так, али жадность у старика чересчур взыграла. В общем, решил батюшка меня все же обвенчать.
— И никого лучше Елисея не нашел?
— Да что там Елисей? Думаю, отец его в глаза не видел. Зато знаешь, какое за ним царство стоит?
— Знаю, — усмехнулась я. — Я в нем живу.
Елена понимающе вздохнула:
— Сочувствую… Но ты сама видишь, насколько это интересная партия. С точки зрения политики, конечно. Не могу сказать, что Елисей мне сразу не понравился. Он очень хорош собой. Правда, если слухи не врут, это скорее заслуга придворного волхва. Ну, что он красивый такой. Однако ж тупой, аки бревно. Ни мысли, ни слова, ни чувства. Порывы неоправданны, мечты нелепы. Против слова отца я бы не пошла, хотя и думала сперва из дома сбежать.
— Почему не решилась?
— Я царевна. Меня воспитывали в строгости перед законом и с чувством ответственности перед своим народом.
— Это очень похвально. Пожертвовать собой и своим счастьем ради блага остальных — благородный поступок. Но надолго твоего благородства, как я понимаю, не хватило?
— Приготовления к свадьбе были в самом разгаре, когда неожиданно к отцу с визитом пожаловал Кощей. Я уже не помню, что там случилось, то ли таможенные пошлины обсуждали, то ли торговые пути новые… Но когда я Кощея увидела… у меня просто сердце упало…
— Влюбилась? — ахнула впечатлительная Зухра. Елена смущенно кивнула:
— Ага. И он на меня так смотрел! Тем же вечером мы встретились в саду. Солнце залило красным весь горизонт, птички пели, он заклинанием своим комаров разогнал…Романтика… А о чем он мне только не рассказывал…
— И о чем же?
— О любви…
— Не поняла? — встряла я. Наверное, слишком долго живу на свете. Потому что в голову лезут совсем непристойные мысли.
— Сказал, что тоже меня любит, — растолковала Елена, как для полной тугодумки. — А потом они с батюшкой договорились. Иметь в зятьях колдуна — может и не мечта любого короля, но враждовать с колдуном уж точно никто не захочет. И все ж таки, я уже Елисею обещана была. Потому отец с Кощеем и придумали байку про похищение. Ни один наш сосед больше не смел претендовать на мою особу. Между собой, конечно, роптали. Отцу сочувствовали без меры. Но Кощею подарки свадебные почти сразу слать начали, хотя свадьбу саму только через две недели сыграть планировали. Отец Елисея тоже не слишком осерчал. Сына можно и с другой царевной обвенчать, поди королевство после войны с колдуном отстраивать дороже будет.
— И только Елисей не смирился с твоей несчастной участью, — хихикнула я.
— Даже не знала, что любит он меня так сильно… — печально сложила руки на груди Елена. Я чуть было не фыркнула вслух. Царевна была бы поражена, знай она истинные мотивы экс-жениха.
— А ты, Зухра, — повернулась Елена к мечтательно улыбающейся девушке, — была когда-нибудь обручена?
— Я не знаю, прекрасная Елена, — грустно ответила та. — В нашей стране женщины не задают вопросы. Думаю, была. До срока знать не положено.
— И когда же этот срок придет? — не могла угомониться царевна.
— Когда отец скажет.
— Странные у вас нравы, — пожала плечами Елена. Зухра в ответ только загадочно улыбнулась. Действительно, что мы знаем об их жизни? И чем она, по сути, отличается от нашей? Елену бы выдали замуж за Елисея, не поставь Кощей вопрос ребром. Разве бы кто-то спросил девушку, желает ли она провести всю жизнь с малограмотным обладателем симпатичной внешности? Конечно, нет. Так чему же удивляться? Мы считаемся более свободных взглядов, потому что мужчины едят с нами за одним столом? О, как это благородно с их стороны — позволить нам побыть украшением комнаты и посидеть молча, наслаждаясь их неспешной беседой. Это ли свобода?
— А что расскажешь ты, Вейла?
Задумавшись, я не заметила, как две пары глаз с интересом уставились в мою сторону. Э-э-э, барышни, мы так не договаривались. Мне вовсе не хочется устраивать вечер оголения своих старых ран. Давайте как-нибудь потом, попозже. Ближе к сентябрю. А лучше к концу года. Хотя бы первого. В следующем столетии.
— Скажу, что пора спать! — я широко зевнула, прикрывшись ладошкой, и сразу же откинулась на спину. Девушки выразительно переглянулись, но перечить не стали. Елена забрала от дверей две подушки. Одну протянула мне, вторую положила рядом для себя. Зухра сквозь дыру в стене ушла в свою комнату. И вскоре оттуда послышалось тихое сопение. Елена тоже быстро заснула, а вот ко мне сон не шел. Я вспоминала.
