вы нужны мне, грубо выражаясь, как жертвенное животное для предстоящего ритуала. Поэтому они с радостью отдали вас мне. Забавно, не правда ли?
— Ага… — сказал Снегирь. — Лол…
— Эти люди, при всей их власти, досадно прямолинейны и предсказуемы. Но пока что полезны.
— А ритуал — это тот, который в каньоне? В ближайшее новолуние?
— Вы хорошо осведомлены. Это говорит в вашу пользу.
— И в чём же суть ритуала?
— Он откроет чёрный фарватер. Путь через сон. А пока — давайте оформим нашу договорённость. С магическим закреплением обязательств, само собой. Вы готовы?
И опять Снегирю стало не по себе от этих формулировок. Впечатление было, что речь идёт о масштабном, сложном, но вполне рутинном проекте. О некоей отработанной процедуре. Свихнувшиеся ведьмы и колдуны, с которыми доводилось общаться прежде, вели себя совсем по-другому…
— Прежде чем принимать решение, — осторожно сказал Снегирь, — я хотел бы ещё кое-что понять. Бакенщик — ваш коллега?
— В каком-то смысле. — Ушкуйник чуть заметно скривился. — Но у нас с ним принципиальные — и, боюсь, непреодолимые — разногласия.
— В чём они заключаются?
— В наших целях и методах.
— Давайте на конкретном примере. В каньоне взбесилась магия. Зверьё нападает на встречных и поперечных. Тем не менее вы пытаетесь организовать туда рейд, а Бакенщик вам мешает…
— Верно, — кивнул Ушкуйник. — Мешает, потому что отказывается признать очевидное. То, о чём вы говорили сегодня ночью. Кровь — движущая сила, катализатор развития…
— Я говорил не совсем об этом.
— Как бы то ни было, кровь должна напитать фарватер, чтобы тот был задействован нужным образом.
— То есть, говоря прямым текстом, вы хотите устроить в каньоне бойню?
— Да, вы поняли правильно.
Снегирь приподнялся, опираясь на локти, и уставился на Ушкуйника. Тот выдержал взгляд.
— Спасибо за откровенность, — проговорил Снегирь. — Но ваш проект не соответствует моим жизненным ориентирам. Я вынужден отказаться.
— Молодой человек, — сказал колдун терпеливо, — вы невнимательно меня слушали. Я ведь с самого начала предупредил — вы пригодитесь мне так или иначе. Да, предпочтительнее была бы ваша добровольная помощь. Но если вы категорически против… Что ж, в этом случае я буду вынужден перейти к запасному плану. И он вам понравится ещё меньше, поверьте на слово.
— Ваша самоуверенность впечатляет, — сказал Снегирь, — даже завидно. Вы реально считаете, что сможете меня к чему-то принудить?
— Да, считаю, — кивнул колдун. — Однако, повторюсь, выбор у вас всё-таки есть. А пока вы его обдумываете, я вынужден ограничить вашу свободу передвижения.
Он сделал замысловатый жест, будто зачерпнул горсть крупы из воображаемого мешка. Эту «крупу» он тут же стряхнул на пленника. Снегирь сдавленно охнул и снова повалился спиной на лавку — его погребла под собой, казалось, груда камней.
— Времени у вас — до обеда, — сказал Ушкуйник. — Когда вернусь, хочу услышать ответ.
Он вышел.
Снегирь попытался выбраться из-под невидимого завала, но тщетно. Удалось лишь немного повернуть голову и пошевелить пальцами на руках. О том, чтобы встать, не было и речи.
А раз так, не имело смысла оставаться в игре.
— Экстренный выход, — сказал он.
Ничего не произошло.
Он всё так же лежал, придавленный к лавке.
Повторил голосовую команду ещё два раза — с тем же успехом. Вызвать интерфейс тоже не получилось. Чужая сила наглухо заблокировала технические возможности.
Его охватила паника.
Минут десять он отчаянно дёргался, хрипел от натуги и материл Ушкуйника. Это отняло последние силы — рана, пусть и залеченная, давала о себе знать. Он перестал трепыхаться и, тяжело дыша, уставился в потолок.
Кое-как успокоился и заставил себя рассуждать логически.
Если техника бесполезна, то остаётся магия.
Плеть всё ещё при нём. Она зачарована, и ни один чужак не сумеет её забрать. Пока её не используют, она невидима для других — закреплена на боку и туго стянута в кольца. Даже сейчас до неё можно дотянуться большим пальцем левой руки…
Но вытащить её не удастся, взмахнуть — тем более. А ведь именно взмах (или хотя бы поворот кисти) необходим для совершения магических действий — колдовство имеет свои условности. Ушкуйник всё это знает, помнит про плеть, поэтому обездвижил пленника должным образом.
Есть, однако, один неучтённый фактор — в последние сутки магия, доступная Снегирю, приобрела особое качество.
Когда он отправлял Марину в реал, служебный интерфейс не работал тоже. Но это препятствие удалось обойти. Правда, в тот раз Снегирь мог свободно двигаться и манипулировать плетью, как пожелает…
Эпизод с «птицеловом» — ещё более показательный. Чтобы установить коннект через кровь, Снегирь использовал плеть, но почти без акцентированных движений — лишь немного поворачивал кисть. Плеть, казалось, улавливала намёки, «додумывала», что нужно, и выполняла…
Вот и сейчас ему требуется от неё то же самое.
Он дотянулся пальцем до кнутовища.
Сосредоточился и мысленно приказал, чтобы плеть хлестнула по сторонам, вспорола чужую магию…
Плеть не повиновалась. Разве что её витки чуть ослабли, пощекотали бок.
Ещё несколько минут Снегирь буквально орал без слов, пытаясь докричаться до плети. Безрезультатно.
Он перевёл дыхание. Чтобы отвлечься, снова оглядел комнату, хотя особо разглядывать было нечего. Кроме лавки и двух приземистых табуретов имелся только массивный ларь у стены.
В окно заглянуло солнце — утренний луч метнулся наискосок через подоконник. В хмуром Тень-городе такого быть не могло. Значит, здесь — другая локация. Впрочем, это неважно. Главное, что колдун вернётся нескоро, времени до обеда ещё полно…
Расслабившись, Снегирь снова обдумал ситуацию с плетью.
И понял свою ошибку.
Использовать плеть вместо интерфейса удавалось только на стыке виртуальности и реальности. Как в эпизодах с Мариной и «птицеловом».
В пределах же игры плеть — это просто плеть, пусть даже магическая. Ею надо размахивать по старинке — игровые условности сохраняются. Никакие мысленные команды не помогут разбить магические оковы, наложенные Ушкуйником, и выбраться из дома на улицу.
А вот связаться с реалом…
Он снова тронул рукоять пальцем.
Плеть-змея шевельнулась, пробуждаясь от спячки.
— Коннект, — сказал Снегирь. — Отсюда — в реал.
И ощутил короткий укол в бедро. Как будто игла шприца, пробив штанину и кожу, внедрилась в вену. Снегирь поморщился и подумал — ну да, всё правильно, плеть опять ищет связь через кровоток…
Потом стало очень больно.
Кровь, казалось, наполнилась острыми
