Олег Яковлев - Маски Черного Арлекина

Верховный Вождь орков устало опустил секиру и обернулся. В первый момент он подумал, что в клетке никого нет, что ее снова украли у него из-под самого носа, но тут же увидел, что она лежит на полу, неподвижная и...

– Не-е-ет!!! – заревел что было мочи Грышган.

Его страшный рык, казалось, услышал весь проклятый Гарбаден. Кони в стойлах вставали на дыбы, начиная ржать от ужаса и бить по земле копытами. Собаки взвыли все как одна. Люди на соседних улицах начали испуганно озираться: «Откуда раздается этот ужасный рев?» И только она молчала.

– Нет! Ты не можешь! – кричал орк, пытаясь рубить решетку.

В этот раз верное оружие оказалось бесполезным, и Грышган, отшвырнув его в сторону, схватился за прутья. Он тянул их в разные стороны, напрягал до предела и так перетруженные мышцы, и стальная клетка понемногу начала поддаваться. У этой передвижной тюрьмы не было дверей. Была только дощатая площадка, на которую опускалась сама решетка, поэтому орк и не увидел замка.

– Урр’ана! – заревел Грышган, с трудом пробираясь в проделанную брешь. – Нет! Ты не можешь так!

Он схватил ее на руки и вытащил через прутья на площадь. Она была жива, но обессилена, жутко худа и изранена. Она пребывала без сознания. Грышган прижал к себе любимую, подобрал с земли секиру и понес свою женщину к выходу, прочь из этого проклятого города.

Песня, спетая на королевском балу

в Гортене менестрелем Райли из Трени

за день до его казни.

Подол длинной кроваво-красной мантии шуршал по выложенному плитами полу, а черный плащ, скрепленный на плече тремя золотыми крючками, развевался при ходьбе. Посох в виде вырезанного из дерева змея с рубинами глаз и большим гребнем стучал в такт быстрым шагам. Слуги и пажи разбегались в разные стороны, словно мыши при появлении кота, гонимые грозным взглядом из-под низко надвинутой на лоб остроконечной бархатной шляпы. Широкие поля отбрасывали на лицо идущего мрачную тень.

Подданные короля боялись, поскольку никто из них не хотел, убереги Хранн, превратиться во что-нибудь мерзкое: скользкую лягушку там или облезлую крысу. Некий паж покоев ее величества уверял другого, что однажды попался под горячую руку старому чародею и застыл, словно статуя в фонтане Основателей: ни пошевельнуться, ни вздохнуть. Проклятие прошло лишь тогда, когда старик свернул за угол.

Зная добродушный нрав придворного мага королевской династии Лоран, было трудно поверить в то, что он околдовывает и проклинает ни в чем не повинных слуг, но сейчас действительно было лучше не попадаться ему на пути. Лицо чародея пылало гневом, белоснежные брови грозно сошлись на переносице, морщины угрожающе углубились.

«Тук... тук...» – стучал посох по каменным плитам, и одному незадачливому пареньку-слуге, что рискнул обернуться, прежде чем спрятаться в темном проходе, вдруг показалось, что деревянный змей повернул к нему голову, а из оскаленной пасти на миг вырвался раздвоенный язык, хищно облизнувший чешуйчатую морду.

Ходила легенда, даже не легенда – скорее слухи, что посох у мессира Архимага вовсе и не простой, а наделен своим расчетливым разумом и, кроме того, может даже говорить. И пусть никто и никогда не слышал его голоса, многие верили, что это действительно так, ведь с кем же тогда все время разговаривает великий волшебник, когда находится в полном одиночестве? О его привычке что-то бормотать себе под нос при ходьбе было известно многим. Были, правда, и такие, кто утверждал, что, мол, Тиан просто-напросто свихнулся на старости лет, а бормочет он без умолку из-за того, что ему уже давно на покой пора. Дескать, самое время уже старику тихонечко усесться в башне, в каком-нибудь мягком и удобном кресле, укрывшись от сквозняков теплым пледом, и начать писать себе книжки со слезливыми воспоминаниями о героической юности, а не делами королевства заниматься.

– Да не спеши ты так, Тиан, – задыхаясь от быстрой ходьбы, прохрипела деревяшка, состроив на резной морде выражение крайнего недовольства. – Раньше, чем положено, суд не начнется, и неважно, когда ты там появишься...

Маг не ответил и шага не замедлил. Их путь лежал по широкому коридору второго этажа Асхиитара, в конце которого был расположен зал Высокого Орденского Трибунала. Вдоль стен выстроились древние доспехи, равнодушно разглядывая проходящих по галерее из-под пустых забрал. Каждый из этих безжизненных «рыцарей» держал в руках оружие: мечи, цепы, булавы и щиты с изображением старых гербов. В промежутках между доспехами на стенах висели мрачные гобелены, изображающие сцены сражений, изумительных красавиц и грозные лики мифических чудищ.

– Что собираешься делать? – Посох презрительно оглядывал столь приевшиеся ему за века знакомые стены.

– Я собираюсь спасти своего сына, – сжав зубы, ответил Тиан.

– Это-то понятно, но вряд ли тебе удастся убедить этих орденцев, что Ильдиар невиновен, потому как у них, понимаешь ли, объявилась уйма свидетелей, которые...

– ...которые ничего на самом деле не видели, – зло закончил Архимаг.

– Да, но ты их не убедишь. Они настроены казнить Ильдиара, и они его казнят.

– Еще одно подобное слово, и я тебя сожгу в камине, Гарн.

– А-а-а, я понял. – Посох ехидно оскалил клыки. – У тебя есть что-то. Ты что-то раздобыл? Говорил с кем-то? Расскажи...

– Не здесь. Тайная стража продалась без остатка, и любое мое слово могут услышать.

– Тебе не кажется, Тиан, что здесь что-то творится? – Змей обвел мордой полукруг, указывая на стены дворца. – И в самом Асхиитаре, и вообще в королевстве? Мы вернулись из нашего с тобой странствия в не слишком-то удачное время... Главный вопрос: куда делся Каземат? Я не могу понять, что происходит, но ничего хорошего это не сулит ни Инстрельду, ни твоему сыну, ни тебе.

Маг не ответил. Как ни прискорбно это осознавать, посох был прав. Власть короля уходит, и сеньор Прево бесследно исчез в тот самый момент, когда он больше всего нужен. Мнимые преступления Ильдиара перед народом – это лишь один из множества ножей, разрезающих королевскую мантию на лоскуты. На последнем Коронном Совете было видно, что бароны, некоторые графы и даже герцоги уже едва ли не пеной исходят от ожидания. Каждый мнит себя единовластным правителем на пожалованных королем землях. Никто не желает быть верным вассалом, каждый лелеет мечты самому стать сюзереном первого ряда. Всем этим пустоголовым напыщенным лордам кажется, что корона Гортена – их рабский железный ошейник, все они уже мечтают о «свободе», пусть каждый и выстроил ее понимание для себя по-своему... Свобода... хм... Свобода для них означает лишь смерть. Неужели они не понимают, что поодиночке Деккер их попросту проглотит, не тратя лишнего времени, чтобы даже как следует прожевать? Тщеславные глупцы... Жаждут власти? Они ее получат. Эх, преподать бы им урок. Поглядеть бы со стороны, как запылают их замки, когда нежить войдет в их дома, как начнет разрывать на куски их жен и детей, и на то, как они сами будут на это смотреть... Что ж, очень скоро, быть может, всем представится такой случай.