— Есть у гафарсийцев древняя легенда, — живо ответил, помнится, учитель. — О том, как предок нынешнего короля владел волшебным посохом и с его помощью принёс мир своему народу…
Звук плавно открывающихся за спиной дверей оторвал Эсфи от воспоминаний. Мэриэн крепко взяла её за руку, и, старательно улыбаясь, Эсфи вышла вместе с ней и придворными дамами в коридор. Не споткнулась, не налетела на стражников у дверей. Но расслаблять плечи было ещё рано.
Высокородная госпожа Лингелия стучала каблуками и пахла резкими, очень странными, как показалось Эсфи, духами, пока она не сообразила, что они смешались с запахом пота. Так что Эсфи выбрала Клоделию.
— Великая честь — услужить Вашему Высочеству, — как и король, эта женщина говорила так, словно Эсфи не сегодня-завтра могла вернуться в Афирилэнд и стать королевой. Но нет, Эсфи не хотела о таком думать и волноваться ещё больше!
— Пойдёмте, — тихо сказала Клоделия. Эсфи пришлось разжать руку Мэриэн — такую крепкую и родную, — и ухватиться за Клоделию.
— Я приду к вам потом, светлая принцесса, — пообещала Мэриэн светским тоном, как говорили тут все. За исключением, пожалуй, советника Кереске.
И только оказавшись в «своей» комнате, Эсфи поняла, что улыбалась всё это время — бессмысленно, как кукла.
Эсфи скинула башмачки, залезла на кровать, натянув на себя шёлковое покрывало, и, закрыв глаза, воображала, что она в Афирилэнд. В своей спальне. Правда, почему-то здесь были чужие запахи и новая служанка, но с этим можно смириться.
Раздался шелест платья:
— Вот это вы наденете вместо вашей… дорожной одежды, принцесса, — служанка, наверное, хотела сказать «ужасной одежды», но сдержалась. Эсфи невольно улыбнулась:
— Как тебя зовут?
— Маргрета, — и за этим последовал низкий поклон, как Эсфи поняла по движениям.
— Маргрета, могу я принять ванну?
— Ванну? — Кажется, та немного удивилась, но не стала болтать, что, дескать, придворные мыться не слишком любят. Просто сказала:
— Разумеется! Но пока вы переоденетесь, если не возражаете.
Эсфи хотела возразить, что переоденется потом, ибо после ванны придётся искать свежее платье, но вспомнила — и это было приятно, — что в нарядах здесь недостатка нет.
— Хорошо. Ты поможешь мне одеться? — Говоря это, Эсфи немного стеснялась, ведь за время путешествия она привыкла только к рукам Мэриэн. «Это пройдёт», — повторяла она про себя.
— Конечно, помогу. Вставайте, принцесса.
Была Маргрета одной из лучших служанок или нет, но она неплохо говорила по-афирски, и в ней было что-то уютное и домашнее, как в старой нянюшке. Эсфи стояла, подняв руки, пока Маргрета надевала на неё новое, бежевого цвета платье, пахнущее лавандой.
— Опускайте руки, — Маргрета поправила на Эсфи платье, задумчиво пробормотала себе под нос: «Нужен гребень», а потом захлопнула сундук, в котором хранилась одежда. Эсфи нашла, что платье широко ей в талии, а рукава длинноваты, но всё это были пустяки.
— Подошьём, — Маргрета словно прочитала её мысли. — И туфли вам новые сделают.
Гребень она быстро нашла, и причёсывала умело — только один раз Эсфи стало больно, и она чуть не прикрикнула на Маргрету.
— Вам ещё что-нибудь нужно, принцесса? — почтительно спросила Маргрета, когда Эсфи, переодетая и причёсанная, снова уселась на кровать.
— Нужно, — Эсфи нащупала на рукаве пару оборок. — Найди мне…
Она запнулась. Как назвать свою подругу?
— Найди мне госпожу Тарджинью. Хочу с ней поговорить! — велела Эсфи тоном, не допускающим возражений, и Маргрета вышла. Эсфи ждала, то поглаживая оборки на рукавах, то расправляя юбку, когда дверь, наконец, отворилась.
— К вам… госпожа Тарджинья, — передразнила джинния, едва появившись в комнате. Эсфи вскочила и протянула руки:
— Иди сюда! Запри дверь и садись!
Маргрета, стоявшая позади Тарджиньи, неловко пробормотала:
— Мне уйти, принцесса?
— Да, — нетерпеливо отвечала Эсфи, — если мне что-то понадобится, я позову!
— Я буду в каморке рядом. Громко крикнете… или постучите в стену, — Маргрета топталась на месте.
— Обязательно! — буркнула Эсфи уже из объятий Тарджиньи, мечтая, чтобы их поскорее оставили наедине.
В конце концов, Маргрета исчезла, дверь была заперта на засов, а Тарджинья опустилась на кровать рядом с Эсфи, держа её за руки.
— Ну, как тебе? Мне отвели комнату поскромнее, оно и понятно, я всего лишь джинния, — судя по голосу, Тарджинья ухмыльнулась.
— Да какая разница! — Эсфи рвалась поговорить о главном. — Тарджинья… послушай… а сюда не могут заговорщики проникнуть? Из моей страны?
— Я об этом уже говорила с Кереске. Ты знаешь, он неплохой старик, вовсе не заносчивый, как это бывает с теми, кто дорвался до власти. И он сказал… — Тарджинья, как обычно, сделала театральную паузу, но сейчас это разозлило Эсфи. Она вырвала руки из пальцев Тарджиньи и отвернулась, выпятив губы.
— Да ладно тебе! — Тарджинья коснулась её плеча. — Он сказал, что никакие заговорщики сюда не пролезут, ясно же, что я бы так спокойно не говорила, если…
— А ты уверена, что ему можно доверять?
— Думаю, что да, — Тарджинья помолчала, прежде чем ответить. — Что на тебя нашло?
— Я просто… просто… — Эсфи не знала, как сказать «боюсь», чтобы это не прозвучало жалобно, как у ребёнка, которого втолкнули в тёмную комнату и заперли дверь.
— Неважно, — Тарджинья снова взяла её за руки. — Важно то, что мы с Мэриэн позаботимся, чтобы ничего дурного не случилось!
Эсфи непременно обняла бы её ещё раз после слов «мы с Мэриэн», но не успела — Тарджинья задала вопрос:
— Так вы не встретили своего волшебника?
Здесь уже Эсфи ответила не сразу. Но вовсе не из любви к театральным паузам.
II
Мэриэн стояла перед зеркалом в золотой раме и рассеянно смотрела в него. Служанка, которую звали, кажется, Туанетта, настояла на том, чтобы уложить рыжие волосы Мэриэн в некое подобие причёски и закрепить сверху золотым — опять золотым! — обручем. Это выглядело неожиданно хорошо, как и простое голубое платье с широкими рукавами. Вот только сапоги под этим платьем смотрелись не то что неуместно, а даже смешно. Так что Туанетте пришлось поискать пару туфель для «высокой особы».
Мэриэн нахмурилась, вспоминая короля. Он принял её и Эсфи, как надо. Он говорил всё, как подобало. Пожалуй, он мог бы понравиться Мэриэн — рослый, широкоплечий, с правильными чертами лица. Но нет, не понравился.
— Замечательные туфли! — объявила Туанетта, опускаясь на колени, чтобы обуть Мэриэн.
— Я сама это сделаю, — вырвалось у той. — Встань.
Туфли оказались тесноваты, но Мэриэн другого и не ждала — у неё были крупные ступни. Зато платья тут шили на дам любого телосложения, иначе Мэриэн пришлось бы остаться в том, в чём она пришла. И честно сказать, она бы не возражала.
— Вы прекрасны! — в деланном восторге Туанетта прижала ладошки к щекам. Мэриэн окинула взглядом её тонкую фигурку в чепце и коричневом платье и хмыкнула.
— Ты в господской одежде смотрелась бы не хуже.
Туанетта замахала руками: «Упаси вас милостивый бог Ээре говорить такое», но Мэриэн её не слушала. Хотелось пойти к Эсфи и поговорить с ней, узнать, как она, и если б не высокородная Лингелия, Мэриэн так бы и поступила. Но Лингелия, когда они шли по коридору, многозначительно заявила: «Как будете готовы, Ваша Светлость, мы побеседуем». Мэриэн не покидало любопытство: о чём ей предстоит услышать?
Как только Туанетта убежала, сказав, что будет всегда готова прийти и помочь госпоже, раздался стук в дверь.
— Заходите, — просто разрешила Мэриэн, всё ещё стоя перед зеркалом. Ей вдруг пришло в голову, что единственный человек, кому она могла бы охотно показаться в платье и с причёской, был мёртв, а остальные… да Кальфандра с ними! Мэриэн заранее предвидела, что кто-нибудь на королевских балах, если она станет их посещать, обязательно вызовет её на медленный танец. Коснётся поцелуем её руки и поднимет на неё свои блестящие глаза, чтобы сказать глупейший комплимент. Эх! Мэриэн остро захотелось вернуться в лес, ходить с мечом на поясе, сражаться с разбойниками и отгонять волков…
