— Нет, — наконец сдалась она.
— По какой причине именно в тот день этот человек не мог покинуть остров?
— Потому что искали убийцу…
— А убийцу знали в лицо? Как бы его выделили из толпы?
— Но ведь поиски были…
— Вот именно. Значит, знали, кого искать.
— Все равно ничего не понимаю, — вздохнула Мелисса.
— Ох, я ведь уже все чуть ли не открыто объяснила…
— Мелисса! Мелисса, где ты?!
— Отец, — прошептала девушка. — Нам пора идти, Ната…
— Фелона. Меня зовут Фелона, помнишь?
— А, конечно, прости. Идем, Фелона, потом расскажешь.
Вся семья Тиренов — Мелисса, ее отец Ларшен, мать Алмалия, а также гости — Ройс, Торен и Фелона — собрались в гостиной, разместившись в креслах вокруг невысокого стола. Фелона, когда слуга ввел их с Мелиссой в этот зал, сначала недоуменно огляделась, не понимая, что сейчас тут планируется, но послушно села в подставленное для нее слугой кресло. К счастью, долго гадать не пришлось, ибо почти тут же вошел еще один слуга и объявил:
— Господин Артер…
Ларшен раздраженным взмахом руки прервал слугу.
— Говорил же, без объявлений.
Не дожидаясь, чем кончится дело, в зал стремительным шагом вошел Артер Леройс, вежливо поклонился бледной Алмалии, кивнул Ларшену, покосился на Фелону и плюхнулся в последнее оставшееся свободным кресло.
— Артер, зарет тем покт…
— Дорогой! — возмущенно глянула на него жена. — Тут дети!
— Я уже знаю эти выражения, не волнуйся, мамочка.
Артер запнулся, посмотрел на ребят, явно желая выставить их вон, удержался только потому, что они были одними из главных действующих лиц в произошедших событиях.
— Так… Артер, можешь объяснить, что там в лицее произошло?
— Как я понял, наша неугомонная троица с присоединившейся к ним… новенькой, — только Фелона, наверное, заметила небольшую паузу перед «новенькой», — обнаружили в кабинете директора Тинефса вещи убитых девушек, после чего сообщили об этом мне. Я вызвал ближайших свободных солдат и отправился туда. Подтвердив их слова, мы поехали в дом директора, где выяснилось, что он собрал вещи и дал деру.
— Вот же с… — Ларшен поймал взгляд жены и сдержался, хотя явно хотел как следует отвести душу. — Такого я от него не ждал… А его не могли похитить? — Ларшен явно цеплялся за соломинку, слишком уж не хотелось ему верить в виновность директора лицея.
— Ты же видел его дом. Там ставни толщиной в два моих пальца, дверь вообще железом обита и засов. Рекор никому незнакомому ночью не открыл бы ее. А ставни в доме заперты изнутри и не сломаны, дверь тоже цела. — Артер снова покосился на Фелону. — Ларшен, хочу спросить… я знаю… но я должен этот вопрос задать, ты же понимаешь? Ты имеешь какое-то отношение к убийствам девушек?
— С ума сошел, Артер? — искренне возмутился Ларшен. — Да я этого подонка собственными руками придушу, как только поймаю!
— А за что? — вдруг поинтересовалась Фелона.
На нее посмотрели все, кроме Артера Леройса, который просто опустил голову.
— В каком смысле, за что? — поинтересовался Ларшен Тирен.
— Ну просто непонятно, — Фелона изобразила максимально глупую улыбку и похлопала ресницами. — За что вы на него сердитесь: за то, что убил девушек, или за то, что порушил ваш бизнес?
В зале воцарилась мертвая тишина, и только Артер продолжал сидеть опустив голову, а Мелисса даже одобрительно улыбнулась.
— Ты… — Ларшен явно пытался подобрать наиболее вежливые слова, чтобы сказать, что он думает о нахальной гостье.
Но не успел, Фелона все так же задумчиво продолжила:
— Я бы вот очень огорчилась, если бы мою дочь заманили в общество, подобное тому, что процветало в лицее. — Потом резко подняла взгляд на Ларшена. — Могла бы и убить… всех виновных в этом.
Взгляд девушки оказался настолько пронзительным и твердым, что Ларшен даже слегка отшатнулся испуганно, но тут же взял себя в руки.
— Никто их силой никуда не тащил!
— Как мать, меня бы это не остановило.
— Значит, надо было лучше воспитывать свою дочь, чтобы она знала, что можно делать, а что нет!
— Хм… дома нам говорили, что воспитывает не только дом, но и школа… лицей. А если самый главный человек в лицее начинает утверждать нечто иное, чем родители. Полагаете, у девушек пятнадцати лет есть шансы переспорить профессионального педагога, который умеет находить дорогу к сердцам? Интересно, сколько девушек теперь жалеют, что в свое время послушали такого милого и умного собеседника, как господин Рекор Тинефс? Знаете, я бы его четвертовала. А заодно и того, кто его покрывал.
Фелона резко встала и вышла, оставив всех сидеть с открытыми ртами. Даже Ларшен не нашелся что ответить. Мелисса вскочила и бросилась следом.
— Лисси!
Девушка остановилась у двери и обернулась к Торену.
— Знаешь, я бы очень хотела, чтобы нечто такое сказал бы ты! — и, уже не останавливаясь, вышла.
Фелону она нашла на крыльце, облокотившуюся на перила и рассматривающую розовые кусты на клумбе. Услышав шаги, обернулась, виновато улыбнулась.
— Извини, Мелисса, не сдержалась.
Мелисса пристроилась рядом, устремив взгляд куда-то вдаль.
— У меня не хватило смелости сказать такое отцу.
— Гм… Мелисса, можно личный вопрос?
— Вопрос от Призванной Наташи или от Фелоны? — Мелисса обернулась.
— Гм… скорее от Призванной Фелоны.
Мелисса слабо улыбнулась.
— Давай.
— Я слышала, что ты собираешься уехать из дома, когда тебе исполнится пятнадцать…
— Ройс… вечно не держит язык за зубами.
— Ага.
— Да, собираюсь. Через три месяца. Мне от мамы достался особняк на острове Ларне, туда и хочу уехать.
— От мамы?
— Понимаю, что ты хочешь сказать. Алмалия — моя мачеха. Они с отцом поженились год назад.
— И какие у вас с ней отношения?
Мелисса пожала плечами.
— Мы взаимно не замечаем друг друга. Думаю, она ждет не дождется, когда я уеду из дома, мне же она не мешает.
— А как мачеха относится к делам твоего отца?
— Ни разу не слышала, чтобы она его осуждала. К тому же… скоро у меня будет брат или сестра. Отец скрывает это, но я же не дура. Думаю, он поэтому не очень и возражает против моего отъезда из дома. Знаю, что он даже открыл на мое имя счет в банке.
— А как же Торен?
— А что Торен? Если действительно я ему нужна, поедет следом.
Наташа почесала затылок.
— Знаешь, у меня дома в пятнадцать лет девчонки над таким даже не задумываются еще. В куклы играют. Утрирую, конечно, люди разные.
Мелисса хмыкнула.
