Отбросив прочь брезгливость, я достала из кармана кусочек бумаги и карандаш, которые всегда носила с собой, и прищурилась, поскольку света едва хватало, чтобы разглядеть полустертую вязь. Судя по общему смыслу, речь шла о Таре и неком Тарине - это имя, конечно, оно было именем, я уже однажды слышала из уст Миэля. В любом случае, история могла потом сказать спасибо.
Увлекшись копированием, требующим не малого искусства, ибо надпись была объемна, а запас бумаги - ничтожен, я совсем забыла о времени. И только когда глаза перестали различать каменные прорези, пришлось поднять голову и взглянуть на кусочек неба в вышине.
Смеркалось… Свернув листочки, я убрала их в боковой карман брюк. До конца текста оставалось еще несколько предложений, но я не была кошкой и не могла видеть в темноте. Протянув руку, попыталась на ощупь прочесть недостающие слова. К счастью, они оказались понятны и абсолютно бессодержательны: «Да будет так до конца времен, пока дуют ветра, и дана мне власть над этой землей» - обычное, разве что слегка измененное окончание большинства сказок Ордена.
С трудом поднявшись, я обернулась к выходу и в ужасе застыла… Подойдя к стене, коснулась ее рукой и ощупала шершавую поверхность. Я и не заметила, когда закрылся проход… Мягкий свет, исходящий от серебряного крестика на моей груди, не давал ужасу проникнуть в душу. Внезапно, сзади сзади послышался скрежет.
Быстро убрав крестик под камзол, я плотнее запахнув плащ и надвинула на голову черный капюшон. Укрыться на абсолютно ровном пространстве было негде, оставалось надеяться только на темноту. Закусив губу, нерешительно взглянула на жертвенник: в отличие от переносных алтарей, он лежал не на земле, а был поставлен на четыре низких толстых столба – точно так же как на горе Дракона. Мелькнувшая мысль казалась безумной, но у меня было лишь несколько мгновений и всего одна жизнь.
Подбежав к плите, я упала на землю и заползла в узкий зазор. Пахнуло сыростью и какой-то тухлятиной… Подавив тошноту, глубоко вздохнула, чтобы выровнять дыхание. Спустя минут пять, земля в метре от меня озарилась красноватым светом. Судя по количеству ног, вошедших было шестеро.
-Встаньте полукругом! - приказал глубокий голос, остановив поднявшийся было шепот. - И преклоните колена. Быстрее, у нас мало времени.
Двенадцать пар ног, словно по команде подогнулись, и упавшие на землю плащи, скрыли от меня свет. Сердце билось так быстро и громко, что я боялась быть услышанной.
-Готова ли ты, избранная Десятью родами, принести жертву, дабы соединиться со своим господином и повелителем?
Ответа не последовало, очевидно, вопрошаемая просто кивнула.
-Готова ли ты, избранная Десятью родами, отдать ему свою душу и тело?
Последовала короткая пауза.
-Готова ли ты доказать добровольный выбор и пролить на алтарь кровь невинного, в чьих жилах течет кровь Проклятого рода и твоя?
-Да, - глухо прозвучал низкий женский голос, и по моей коже пробежала волна липкого холода… Согласие было дано решительно и без колебаний. Даже я не всегда могла похвастаться подобной уверенностью.
В наступившей зловещей тишине слабо заплакал младенец. Зажав рот ладонью, чтобы тоже не закричать, я уткнулась лицом в сырую в землю.
«Господи», - взмолилась я, ненавидя себя за трусость, - «не дай ему почувствовать мой страх, узнать мое дыхание, услышать мысли!»
Земля подо мной мелко завибрировала.
-С-славно… - раздалось отдаленное шипение. - Дитя Крови, чистое семя проклятого Тара… Молодец, Фирсар, я доволен тобой!
-Для меня это честь, господин.
-А ты, дочь? Со времен Тарина никто еще не приносил более приятной жертвы. Я вознагражу тебя великой славой! Славой, которая сотрет со страниц истории имя Валлора и перепишет мои алтари!
-Благодарю, владыка.
Со стороны освещенного края каменной плиты, на землю тоненькой струйкой стекала кровь…
-Фирс-с-сар… - Земар-ар слегка изменил интонацию. - Мой глаз не видит ее следов… Нашел ли ты, ту, что я велел?
-Нет, господин, но это вопрос времени. Она не могла далеко уйти от города.
-Не стоит недооценивать врагов, не повторяй ошибок Тарэма! Она вовсе не та, кем кажетс-с-ся И помни: я жажду!
-Я помню, повелитель.
-Тогда с-ступайте. Меня ждут в Горготе. Не лишай мою добычу жизни: путь кровь Тара напитает жертвенник…
Шестеро вновь встали на ноги и, один за другим, стали исчезать из поля зрения. Опустилась тьма, и спустя некоторое время, скрежет коры о кору возвестил о моем одиночестве. Помедлив еще минуту, я осторожно высунула голову наружу. В вышине, в полукруглом окошке из ветвей, сияли звезды.
На каменной плите, почти на середине, в лужице крови лежал новорожденный младенец. Это была девочка. Я беззвучно заплакала, когда, наклонившись над ней, поняла, что она все еще жива. Крови было потеряно много, и надежды на то, что малышка выживет, не оставалось, но бросать ее в этом гиблом месте было преступлением. Оторвав от плаща лоскут, я разрезала его на полосы и перевязала глубокие порезы. Затем, достав драгоценный пузырек с Агиасмой , вылила немного на ладонь и прямо на жертвеннике произнесла формулу Крещения, дав девочке то же имя, что носила сама. Ребенок даже не шелохнулся…
-Господи, - прошептала я, взяв невесомое тельце на руки, - Ты все можешь, прошу Тебя, исцели ее, дай ей жизнь, вырви из лап мрака, совершившего это кощунство! Я не смогла противостать им, покрой мое малодушие Своею милостью…
Ребенок дернулся и слабо запищал… Омочив руку в крови, разлитой на жертвеннике, я бросилась к стене.
-Кроно эо Арматей! Кроно эо Валлор! Кор вэт эванор! - отчаянно крикнула я в темноту, начертав на коре алую линию.
***
Мы мчались сквозь ночь в холодном безветрии. Это была гонка со смертью - я чувствовала за своей спиной: она тянула белые пальцы, пытаясь оторвать улизнувшую из ее объятий жертву. Ястреб летел так, будто действительно родился птицей, а не конем: не обращая внимания на царапающие ветви, все дальше и дальше, к спасительному свету Ателена…
Время потеряло значение, осталось только слабое дыхание хрупкой жизни на моих руках. Дитя, в чьих жилах текла кровь Валлора, кровь моего рода, моя кровь… Душа была полна слез от пережитого и осознанного. Я понимала одно: отныне не существовало ничего, что помешало бы мне уничтожить Земар-ар. Даже ночь в страхе отступала перед копытами жеребца, несущего на себе Жертву и Гнев, ее обнимающий.
Наконец, огни превратились в окна, а безмолвие наполнилось звуками. Ворота города были полузакрыты - небольшой зазор, для ночных путников, охраняли два офицера в форме Пафорского гарнизона. Увидев во весь опор несущегося на них всадника, они предупреждающе вскинули копья и подняли факелы.
