— Почему?
Она честно пересказала ему происшествие с «нечаянно» объявившейся в Лабиринте Фишке (ведь она обещала только Скульду не говорить!), а потом замолчала, собираясь с духом.
— Потом… потом я пошла к Вердану.
— И? — подбодрил её Клот.
— И сказала, что, если он не прекратит играть с нами, то я нарушу все правила разом и посмотрю, что будет.
Плут хмыкнул. По его мнению, это едва ли можно было назвать угрозой, но Атропос была абсолютна серьёзна.
— Понимаешь, он ведь — старший, и он следит за исполнением Правил. Кому они нужны, кроме него? Нам? Да ничего подобного…
— Ладно-ладно. Что, Вердан тотчас же исповедался тебе во всех грехах?
Нет, иначе он не был бы старшим Игроком. Однако — непонятно, почему — он снизошёл до отчаявшейся и заплутавшей девушки, и сказал одно…
— «Брось Игру, если хочешь остаться Игроком».
— Чушь, — резюмировал Клот, но просто потому, что надо было хоть что-то сказать. Сам он далеко не был уверен в том, что слова Вердана было дурной шуткой. Особенно на фоне всех непонятных происшествий, потери памяти, и их странного наследия — имена, как оказалось, древних богинь Судьбы.
— Я так не думаю, Клот. Моя Фишка вышла из Игры сегодня, — без перехода добавила Атропос.
— Это ты сделала?
— Нет, я просто не мешала. Послушай, — с горячностью начала девушка, стремясь убедить собеседника, — я прошу тебя закончить Игру сейчас не из глупой зависти или чего-то вроде…
Клот накрыл ладонью её белоснежную руку, успокаивая, давая понять, что он вовсе так не считает.
— Если Вердан прав… Что станет с тем, кто победит? Он всё время намекал Лахе на то, что в конце можно получить совсем не то, что ожидаешь. И — покинуть Большую Игру, только представь себе! Лишиться бессмертия, быть может, всех доступных нам сил и знаний…
— Ещё скажи: «Фишкой стать», — фыркнул Клот. — Хорошо. Я решил.
— Что?
— Всё, — пожал плечами невозмутимый Плут, расплываясь в своей лукавой усмешке. — Не больно-то и нужна мне эта Игра. То есть выигрыш. Тем более что у меня теперь появились более интересные планы на ближайшие сто сорок четыре года — если ты решишься разделить их со мной… Если да, то пойдём. Ты ведь ещё не была знакома с моей Фишкой?
«…И ответил ей Творец: „Тобою заканчивается слово смерть — мавэТ…“ Немедленно отошла от Него буква тав».
Мотор заглох, и машина остановилась, прокатившись по инерции ещё пару метров.
— Что за чёрт, — ругнулся Адам и хотел выйти, но в его куртку вцепилась рука Аски. Девушка дремала на сиденье рядом, но сейчас проснулась и вслушивалась в окружающий мир, настороженная и напряженная.
— Сиди. Это ко мне.
Она вышла, стала в двух шагах от высокого белобрысого Игрока, в чьи изумрудные глаза была готова когда-то смотреть вечно. Не сейчас.
— Что тебе нужно? Книги? Они в квартире. Забирай и уходи.
— Сейчас заберу, — улыбнулся Скульд. Но не так, как раньше, а холодно и равнодушно. — О, всё. Готово. Тебя подбросить домой?
Аска хотела сказать, что ей и одного шофёра хватит… но Адам исчез. Девушка хотела сразу наброситься на Скульда с кулаками, но сдержалась.
— Зачем тебе Адам? Он — не твоя «фишка». И вообще, мы же сказали, что вышли из игры.
— Милая девочка, из Большой Игры такие как вы, Фишки, уходят только одним способом. Хочешь посмотреть?
Скульд прикинул время и решил, что преподаст северянке последний урок. Взял её за руку, которую девушка попыталась отдернуть.
— Ты же хочешь увидеть своего сердечного друга? Так пойдём.
Миг головокружения — и они стоят на крыше какой-то высотки. Аска пошатнулась и съёжилась: кофта не защищала от пронизывающего ветра. Внизу гудели машины, слышался обычный шум большого города.
— Ну и… — раздраженно начала девушка, но тут увидела, что ей хотел показать Скульд. Неподалеку от них стоял Клот — он обернулся на невнятное восклицание пришельцев. На крыше был и четвертый.
Адам шёл к краю деловой и спокойной походкой, словно прогуливаясь. Без всяких «Не-е-ет!» и прочего Аска кинулась вперёд, надеясь удержать зачарованного (без сомнений) парня, но её удержал Скульд, перехватив поперек живота.
— Рановато, — посетовал тот, стараясь удержать вырывающуюся изо всех сил девушку. — А, вот теперь иди.
Аска едва успела затормозить на край, и сразу же упала на колени, не моргая, глядя, как летит вниз, словно застыв в бесконечном потоке горячего воздуха, Фишка по имен Адам.
Клот, выполнив обещанное, подошёл к Скульду.
— Не боишься, что твоя девочка тоже спрыгнет?
— Она не такая, — самодовольно ответил Скульд. — Эй! Аска, ты здесь остаешься? Всё, Адаму уже не помочь. Пойдём.
Девушка поднялась на ноги, аккуратно отряхнула джинсы на коленях и посмотрела на двух Игроков пустым и долгим взглядом. И — исчезла. Вместе с телом, просто взяла и испарилась, будто призрак. Но Скульд мог поклясться, что она была материальна!
— Хватит пялиться, — Клот хлопнул его по плечу. — Ты сделал из Фишки мага, чего теперь удивляешься? Главное, чтобы она счеты с жизнью не свела, пока ты кубики не бросишь в последний раз.
— Д-да, — ответил Скульд, с трудом отводя взгляд от обрыва. — Сейчас.
В Лабиринте у входа к Игровому Полю собрались все Игроки, ожидая одного Скульда. Он остановился, галантно пропуская вперёд дам, но Вердан ответил за всех:
— Сегодня ты войдешь один, Скульд.
Повеса чувствовал себя так странно, что даже не решился спорить. Впервые — впервые за все Игры с начала времён появился победитель! И это — он. Не старейший Лорд и не лукавый Клот, и уж, конечно, не гадюка-Атропос и не Лахе. Он, Скульд!
За Игроком закрылись двери. Остался только он, Поле и его Фишка. Скульд достал кубики; они дробно простучали по глянцевой поверхности змеистого Поля. Два очка. Тогда Игрок отважился взглянуть на свою зеленую Фишку: он успел увидеть, как изменяются на глазах черты Поля, и к пластмассовому конусу приближается легендарная клетка «Финиш». Одеревеневшими пальцами он приподнял фишку и отбил два шага — раз, два.
Финиш. Скульд ощутил в другой руке странное движение и, раскрыв ладонь, уставился на наполнявший её песок, в который рассыпались его кубики. Сзади раздались редкие хлопки — наверное, Игроки наконец-то вошли в центр Лабиринта, чтобы приветствовать Победителя…
— Поздравляю.
Аска обошла вокруг Поля, проводя по нему рукой, встала напротив Скульда. Он не успел перейти от взбудораженного торжества к недоумению, не успел сформулировать ни одного вопроса, но девушка могла догадаться о их содержании и сама.
