— Ты, наверное, помнишь историю о ведьмином цветке…
— Да, — я читала легенды и сказания Валийи еще будучи кандидаткой. Помнится, ведьминым считался любой цветок, подаренный ведьмой русалке. Проблема заключалась в том, что вместе с цветком девушка отдавала русалке свою любовь. Ну или что-то такое. Прочитала я в тот день с полкниги историй, поэтому в голове была полная каша.
— И ты…, - она помолчала, — поможешь мне избавиться от проклятья?
— Как? — я бы не сказала, что мне было очень жаль Лайду: ведь я даже не помнила, чем чревато проклятие ведьминого цветка, но никогда не могла отказать, если меня упрашивали.
Девушка отвернула рукав, чтобы можно было увидеть отметину — казалось, что кто-то схватил ее за запястье раскаленной рукой, и остался ожог в виде пальцев.
— Ты должна избавить меня от этого шрама, как от любого другого.
— Я не умею.
— Ну тогда… — она вздохнула и начала подниматься из-за стола.
— Стой…Я попробую.
Эх, во что же я ввязалась? Внутренний голос подсказывал, что все не должно быть так, что это ошибка, но у меня никогда не была хорошо развита интуиция, поэтому я стряхнула оцепенение и взялась руками за запястье Лайды.
Единственное, что приходило в голову, это представить, что шрам исчезает. Я сосредоточилась, вообразив, как под моими руками отметина разглаживается, и почувствовала, что мои ладони нагреваются, как, наверное, и те, что оставили это знак. Мне вдруг стало жарко, в глазах потемнело, а потом… перед глазами появилась речка, Лайда.
Лайда что-то искала в воде.
— Ни это случайно ищешь? — русалка оперлась на берег и подняла над головой металлическую заколку.
Девушка подскочила от неожиданности, а русалка рассмеялась скрипучим смехом.
— Да, — Лайда кинулась в ее сторону.
— Э, нет, — речная жительница спрятала заколку за спину. — Я отдам тебе ее только если ты принесешь вон тот красный цветок.
Лайда знала легенду, но это только поверье, а вот если она потеряет заколку, которую ей подарил жених, то он очень рассердится. Гнев Тира для нее был намного реальнее, чем какое-то несуществующее проклятье, и девушка принесла цветок. Когда Лайда протянула руку русалке, та вдруг схватила ее за запястье и притянула к себе.
— Теперь ты моя. Или он (она показала заколку, имея ввиду Тира) мой. Выбирай. У тебя только семь дней, — она хищно оскалилась, обнажив желтые острые зубы.
Потом были отрывки: Лайда стоит на мосту и собирается прыгнуть, но не успевает. Девушка сидит над телом парня с разбитой головой.
При этом я чувствовала все нарастающее отчаяние и безысходность девушки.
— Он тебе не достанется, — шепчет Лайда.
Лайда снова на мосту и на этот раз прыгает. Темнота. Свет. Головная боль. Русалка не взяла ее, зато браслет оставила, сделав еще отчетливее, давая понять, что в следующий раз заберет ее возлюбленного.
А потом был снова страх, отчаяние и какая-то жесткая решимость. Что-то сломалось в ней.
Руку вдруг сильно обожгло и я снова увидела забегаловку.
— Ух, ты, — девушка гладила чистое запястье. Потом вдруг подняла на меня глаза, — Прости…
— За что? — внутри у меня все сжалось.
— Этот браслет теперь твой. Нельзя избавиться от проклятья, не сделав жертву.
Я посмотрела на свои запястья — чисто.
— Оно не сразу появится…, - Лайда поднялась и ушла, а я так и осталась сидеть. Почему-то злилась не на нее, а на свою глупость. Как я могла быть такой глупой, что согласилась провести магический эксперимент с незнакомой девушкой? Радовало, если, конечно, можно так выразиться, только то, что жениха у меня не было и не предвиделось. Пока…
Уже выходя из «гостиницы», я услышала конское ржание, хруст ломаемого дерева, чей-то испуганный крик, а только после этого увидела мою лошадку. Дальше справляться с собой и изображать спокойствие я не смогла: я рванулась к конюху, мальчишке лет 15, отчаянно пытавшемуся загнать Аурель обратно в конюшню.
— Оседлай мне лошадь, — истерично крикнула я, окончательно потеряв над собой контроль. Сама я не смогла бы сейчас даже поднять седло: руки дрожали и отказывались повиноваться, а страх не позволял адекватно воспринимать реальность. Перед глазами стояло лицо Лайды, такое испуганное и милое сначала и такое зловещее после.
Я пыталась успокоить Аурель, пока ее седлали, но не могла справиться и с собой, не говоря уже о молодой лошади. Как только мальчишка затянул подпруги, я вскочила в седло. Аурель больше не могла стоять на месте, да я и не держала, и понеслась в сторону леса так быстро, как только могла.
В голове билась только мысль о том, что становится слишком много жертв, и все мои. Если дальше так пойдет, то жертвовать будет больше нечего.
Орин.
— Ну что? Поедем искать кобылу твоей мечты? — спросил я Урагана, набрасывая седло и замер, неожиданно осознавая, что стал говорить, как Ольга. Та всегда общалась со своей Аурелью так, будто она ее понимала и, казалось, всегда была благодарна лошади за то, что она возит ее бренное тело, извинялась, если случайно дергала повод. Смотрелось, как говорит Ольга, забавно, но мило.
Собрался я быстро, покидав в сумки минимум вещей и деньги, решив пообедать в пути. Во-первых, Ольга не ждет на пути к неприятностям, а во-вторых, в доме поднялась такая суматоха, что находиться там стало просто невозможно.
— Орин! Подожди! — Айрин нагнала меня, когда я уже выезжал из левады. — Передай это письмо Магистру Нариату. Только обязательно до Дня разлома и попроси его прочитать сразу, как получит. Это очень важно.
— Где он живет?
— В Форте. Это на пути к Границам. Дай руку — я передам тебе образ дома, — она вдруг погрустнела. — Я ведь правильно поняла: ты доставишь ее к Границам?
— Если найду…
— Найдешь. Что-то мне подсказывает, что как раз ее ты найдешь, — Айрин улыбнулась. — Это же не свитки по истории.
Помню-помню… В далекие, как сейчас казалось, ученические годы я спрятал свитки по истории, надиктованные Парадиктой, в оправдание невыученного урока. Глупо…
Айрин протянула мне письмо и прозрачный холодный шар.
— Внутри сгусток энергии. Если его разбить, то сила, вырвавшаяся наружу, снесет все на своем пути.
— Спасибо, — не думал, что она даст мне такую дорогую штуку. Хотя…Если у Ольги не получиться попасть к Границам через семь дней, то этот шар не будет ничего стоить, если вообще будет существовать.
Ольга.
Спать я не собиралась: во-первых, выспалась в ночлежке, во-вторых, спать в незнакомом лесу было страшно, ну а в-третьих, перед глазами стояло лицо Лайды, которое после всех событий кому угодно не дало бы заснуть.
