— Ее нет, — прошептала она, слезы лились по лицу Серины. — Она умерла, Герард.
Герард покачал головой. Он опустил лицо к голове Фейлин. Он плакал, а Серина сжала ладони сестры и продолжила песнь молитвы:
— Пусть Мать примет тебя, раз позвала, и небесные духи проведут тебя к Вратам жизни.
Террин отвел от них взгляд. Айлет лежала рядом, и он вдруг испугался до боли. Боялся приближаться, опускаться рядом с ней. Боялся проверять пульс…
Он подавил страх и свернул скорпиону. Он опустился на колени, поймал Айлет за плечи и повернул ее на бок. На ней была только ночная рубашка поверх бинтов на теле, и тонкая ткань потемнела от крови. Но он не видел свежих ран. К правой руке была примотана плохо сидящая скорпиона, пояса и колчаны свободно висели на ее плече и бедрах. Не ее снаряжение. Он не хотел думать, где она добыла это оружие.
Он дрожащей рукой убрал темные пряди с ее лба. Он увидел ее лицо и понял, что она была еще жива. Ее кожа опухла от сома, так опухла, что ее было сложно узнать. Но черные пятна обливиса пропали. И она дышала. Богиня, она дышала!
Его взгляд упал на ее правую ладонь, еще сжимающую край детрудоса. Только отчасти вытащенного из чехла детрудоса.
Сердце Террина похолодело.
ГЛАВА 23
Они все боялись помочь.
Сестры Ордена святой Сивеллы верили, что все захваченные тенью были нечистыми. Физический контакт с такими требовал ритуалов очищения, которые длились месяц. И никто, даже Дючетт, не подходили к мертвому телу Фейлин.
Но Серина уже не была сестрой Сивелин.
Венатрикс Эверильд помогла ей отнести труп Фейлин в тихую комнату, где Серина одна подготовила тело. Сняв с нее лохмотья свадебного платья и нижнее белье, она замерла на миг, глядя на то, что осталось от ее сестры. Ничто не поделать с жуткими ростками на ее теле, похожими на лишайник на дереве. Ничто не могло убрать пятна тьмы с ее кожи. Ужасное существо на кровати было едва ли похоже на Фейлин.
Но Серина работала. Она бережно вымыла труп сестры, даже подстригла и протерла ногти, похожие на когти. Она вымыла и расчесала оставшиеся изломанные волосы, все еще рыжие под грязью. Среди одежды, которую ее отец привез в замок для своей младшей дочери, она нашла зеленое платье. С помощью Эверильд она одела тело Фейлин в мягкий бархат, и когда они закончили, она стала почти похожей на человека в свете свеч.
А потом венатор Фендрель и венатор Террин прошли в комнату и помогли венатрикс Эверильд отнести мертвую дочь герцога в часовню, где алтарь подготовили для ее тела. Серина переоделась, вымыла руки и лицо. Она нашла вуаль и прикрыла голову и лицо.
Она замерла у большого зеркала на стене и едва узнала бледную девушку, глядящую на нее из-за вуали стеклянными глазами с синяками под ними. Часть ее хотела отступить в безопасность робы Сивелин и капюшона. Но, учитывая события дня, она уважала память сестры и приняла происходящее. Она не могла изменить факты. Фейлин была мертва. Ее уже не спасти. Она не вернется выйти за Герарда, как намеревалась.
Серина исполнит этот долг вместо сестры.
Серина взяла себя в руки, покинула комнату и направилась по коридорам Дюнлока к часовне. Она замечала вокруг людей, но смотрела только на пол под ногами. Никто не говорил с ней. Она ни с кем не говорила. Она вошла в часовню одна.
Поющие голоса звенели под высокими арками. Серина заметила сестер Сивелин с тенях слева от алтаря, их капюшоны скрывали лица, ладони были подняты в уважении к Богине. Дючетт вела их в похоронных гимнах, ее голос звенел ясно и красиво. Приятный сюрприз — Серина не ожидала, что Великая мать Дидьен позволит своим девочкам отпевать захваченную тенью.
Над алтарем в дальнем конце три окна с витражами изображали широкие ветки рябины, священной для Богини. Серина подошла, думая, как странно было видеть тело Фейлин, озаренное светом множества свеч, холодную и неподвижную под этим святым изображением. Фейлин была полной жизни. Фейлин была остроумной. Фейлин могла танцевать всю ночь и не устать, могла обогнать любого в королевстве верхом на лошади, могла затмить любую женщину при дворе короля.
Фейлин… разбитая и утерянная Фейлин.
Давясь от слез, Серина рухнула на колени у алтаря, соединив ладони в молитве. Но слов не было. Она могла только сидеть в тишине, пока голоса сестер Сивелин набегали на нее волнами священных песен.
Она не знала, как долго там стояла, пока шорох юбок не сообщил, что она была не одна. Через миг Лизель опустилась рядом с ней и взяла ее за руку. Серина смотрела сквозь вуаль на подругу, заметила синяки на ее шее, где Фейлин… нет, где Инрен пыталась ее задушить. Ее золотистые кудри ниспадали на плечи, не заплетенные. Ее глаза сияли, губы были строго поджаты.
Ее горло сжалось, словно она подавляла слезы, глядя на мертвое тело на алтаре. Она быстро повернулась к Серине и сказала:
— Прости! — слезы полились, и она на пару мгновений отвлеклась на это и не могла продолжить. А потом она выдавила. — О, Серина! Мне так жаль! Я не смогла защитить тебя… или ее!
Серина сжала ее ладонь. Она прильнула головой к голове Лизель и твердо сказала:
— Это не твоя вина.
Лизель сидела с ней не меньше часа. Но потом склонилась, поцеловала Серину в макушку и ушла. Серина продолжила сидеть одна под пение сестер в нише.
Отец присоединился к ней. Таким растрепанным она его еще не видела. Даже в ночь, когда Фейлин захватила ведьма, а его жена умерла, Дальдреда не проявлял так слабость. Теперь он рухнул на колени рядом с Сериной, камзол был расстегнут, волосы лежали на лбу. Челюсть потемнела от щетины.
Они не говорили какое-то время. Ужасные тайны, которые открыла Инрен, всплыли в голове Серины. Она поежилась, жалея, что узнала правду о рабстве отца. Она надеялась, что он не узнает, что это ей известно.
Сестры Сивелин допели, их голоса устали. Они медленно вышли из часовни, свечи бросали их тени, как темные призраки за ними. Когда они ушли, молчание Серины и ее отца стало еще тяжелее.
— Венатор-доминус и его люди ищут оставшиеся якоря, — сказал Дальдреда. — Ведьма мертва и изгнана, но Фендрель сказал, что не хочет рисковать. Они защитят Дюнлок к свадьбе.
Серина уставилась на ее отца, не веря ушам.
— Ты… не собираешься продолжать со свадьбой, — она пыталась подавить гнев. — Не сейчас.
Отец взглянул на нее и приподнял бровь.
— Конечно, собираюсь. Мы должны. Если это отложить, Инрен победит. Снова, — он покачал головой, сглотнул и посмотрел вперед. Его взгляд не лежал на теле Фейлин, он смотрел на воздух над ней. — Я сделаю тебя королевой Перриньона, дочь. Кровь Дальдреда будет править в Золотую эпоху. Мы будем жить в связи с пророчеством об Избранном короле. Это будет наш путь.
Горечь подступила в горле, обжигая, когда она сглотнула. Она смотрела на лицо Фейлин, на искаженные черты под мягкой вуалью. На рассвете венаторы отнесут ее тело к берегу Святого озера. Там его сожгут со священными специями, а ее прах соберут и вернут в дом ее отца для похорон. Словно она просто умерла. Словно ее душа не была обречена.
Герцог ушел. Серина утомленно опустилась на каменный пол, прислонилась головой к алтарю. Ладонь нашла руку Фейлин. Ее пальцы были холодными и неестественными, но Серина держалась за них.
Она не знала, как долго сидела, пока не услышала, как подошел Герард. Она понимала, что он придет, и не знала, стоило ли уйти до этого. Но это была ее последняя ночь с Фейлин.
И она должна была разделить миг горя с тем, кто по-настоящему потерял, что было потеряно.
— Как венатрикс? — спросила она, не оглядываясь.
Шаги замерли. Он не сразу ответил.
— Спит, — сказал он, голос был приглушен в свете свечей и от печали. — Они перевязали ее раны и уложили ее в постель. Она не в опасности. Террин приглядывает за ней.
Серина кивнула.
— Она спасла нас, — прошептала она. — Фейлин… Инрен… убила бы всех нас.
