один из пузырьков и передал его Ване.
— Вот, держи, один глоток.
Тот понюхал и выпил, сдавленно охнув.
— Что?.. Что это?
Трофим забрал зелье и сделал глоток, передернув плечами.
— Снимает лишние барьеры, — зашипел он и сел на землю, чувствуя, как начинает перетекать огонь под кожей, — Твой — природный, естественный, и пока ты не понимаешь, как его убирать, силу нужно подстегнуть. Я же…
Трофим тряхнул головой. Он не просто ощущал навий, он нутром чуял, что ему понадобится вся сила. И пусть его барьер был искусственный, который он несколько лет со дня смерти Ольги возводил кирпичик за кирпичиком, зелье даст толчок.
— Вань, — добавил он, — Если я вдруг…
— Ой, у вас глаза светятся, — отшатнулся тот.
— Вань, — Трофим сглотнул, чувствуя горечь, поднимающуюся изнутри, — На меня это зелье… Огонь… он…
Трофим передернул плечами, ощущая прилив азарта:
— Огонь выходит из-под контроля. Я буду немного не в себе.
— Немного — это как? — остановился парень, напрягшись.
Раздражение и злость нахлынули, смывая человечность:
— Вот и посмотришь, — Трофим рыкнул, отвернулся и побежал, не оглядываясь.
— Теперь я по-настоящему испугался, — Ваня перекинул рюкзак, поудобнее устраивая его на плече, и побежал следом, — Вы там не запьянели часом?
— Хватит выкать, раздражаешь, — Трофим повел плечами, — И, вообще, прекращай болтать.
Ваня споткнулся, растянувшись на земле, но Трофим даже не обернулся. Злость, нетерпение — эмоции захлестывали, не давали остановиться. Почему он так долго сдерживался, когда вся мощь стихии в его теле, в его душе?
— Подождите… Подожди, — крикнул Ваня, поднимаясь.
— Догонишь, — Трофим размеренно дышал, позволяя пламени перетекать внутри, взрываясь маленькими огоньками на коже, — Или тебе подсветить? По-другому не можешь? Не хватает силенок видеть в темноте?
Он поднял ладонь, вспыхнувшую факелом.
— Не… не надо! — Ваня тяжело дышал, догоняя, — Твари…
— Твари… — Трофим предвкушающее улыбнулся. Сегодня будет много пищи для его пламени.
— Ой, как мне все это не нравится, — запричитал парень, — Меня тоже накроет?
Трофим оскалился, резко останавливаясь и втягивая носом воздух:
— Близко. Они близко.
Сейчас он чуял навий будто ищейка. Животные чувства обострились, оголившись, и картинка, вспыхнув перед глазами, окрасилась всеми оттенками красного. Где-то в сознании еще мелькали мысли, но постепенно они уступали место ярости, пришедшей следом за огнем.
— Не мешай, — Он дернул головой, — Молчи.
— Что? — Ваня остановился рядом, пытаясь отдышаться.
Трофим пригнулся. Очень хотелось бежать, действовать, а парень отвлекал, раздражал. Но трогать его было нельзя. Он свой.
— Они у церкви, — рвано попытался объяснить, — Мальчик был прав. Погост. Старый. Сила. Много.
— Первый раз жалею, что Макса нет сейчас рядом, — тихо ответил Ваня, с опаской отходя от учителя в сторону, — Ну или хотя бы Виктор Палыча, он поди-ка имел дело с дикими животными.
Трофим вспыхнул, загоревшись, но тут же усилием воли подавил огонь и замотал головой.
— Трофим, — Ваня осторожно снял рюкзак с плеча, — Вы… Ты сказал, что тебе нельзя поддаваться эмоциям, иначе…
— Контроль, — оборвал его тот, — Я держу.
Он снова оскалился.
— Убьем тварей. Убьем всех. Потом ведьма.
— Ведьма? — Ваня одной рукой перебирал мешочки с травами, с тревогой поглядывая на Трофима.
Трофим облизнулся: Алина, лежащая на его кровати, Алина, плачущая на кухне, Алина, дерзившая ему. Он зарычал. Разобраться с ведьмой. Присвоить. Мое.
Ваня осторожно достал из сумки маленький мешочек, опасливо подходя к учителю.
— Только попробуй, — Трофим посмотрел на Ваню, выпуская клубы дыма изо рта.
Тот выронил рюкзак, рассыпая травы по земле, а потом поднял перед собой ладони:
— Не буду. Все хорошо. Я ничего не делаю, тихо… тихо, — Руки парня затряслись, и он прижал их к груди, отходя в сторону, — Долго у тебя это будет длиться?
— Не нравится? — Трофим наклонил голову к плечу.
— Нравится, — тут же ответил Ваня, глядя на языки пламени в глазах учителя, — Но уж больно страшно.
— Не трону. Ученик. — Трофим медленно подошел ближе, а Ваня съежился, — Будешь мешать — накажу.
— Понял, — он сглотнул, — Мешать не буду.
Трофим дернулся, отворачиваясь, и снова облизнулся:
— Кровь. Времени мало.
И, не дожидаясь ответа, побежал.
— Я ведь тоже пил зелье, — сказал Ваня, догоняя, — Как мне почувствовать силу?
— Ты чувствуешь, — Трофим резко остановился, встав у старого тополя и вглядываясь вперед. Старая разрушенная церковь, окрашенная алым, уродливым остовом выступала среди деревьев. А перед ней, будто бы огромным черным глазом, на них смотрел котлован, оставленный незадачливыми строителями. Трофим видел грязную, отталкивающую темноту навий, копошившихся по ту сторону, и пока еще яркое свечение мальчика, — Ты боишься.
Он зло посмотрел на Ваню, выпустив еще одну струю дыма:
— Трусы быстро умирают.
— Я не… — обиделся Ваня.
Но Трофим уже не слушал, он подошел к котловану и заглянул внутрь. Злость гнала его вперед, не давала думать.
— Я их вижу, — зашептал за спиной Ваня, указывая рукой в сторону навий.
Они, похожие на огромный улей или муравейник, сгрудились, закрывая что-то своими спинами.
— Сколько же их тут? Давайте я помогу… Только расскажите как!
Трофим мгновенно обернулся к нему, скалясь.
— Что? — Ваня опасливо сделал шаг назад.
Трофим подошел ближе:
— Сила внутри, много силы. Черпай ее.
Он наклонился к Ване, принюхиваясь.
— Я… — парень сглотнул, — Не знаю как.
Трофим недовольно рыкнул и положил руку, раскаленную как сковорода, ему на живот:
— Подтолкну. Подчинись. Прими.
Человеческие слова застревали в горле. Хотелось выпустить огонь, дать ему пищу, дать ему свободу.
— Что-то не хочется, — жалобно ответил ученик, и рука Трофима стала еще горячее.
— Подчинись.
— Да что вы! — попытался отойти тот, но Трофим не дал, улыбнулся зло, чувствуя, как поднимается изнутри пламя.
Ваня отшатнулся, отпихивая Трофима, и тот обошел его по кругу, примериваясь, ссутулив плечи.
— Трофим, пожалуйста! Остановитесь… Остановись!
— А то что?
И тут же выпрямился, дергаясь, когда до них донесся крик мальчика.
— Заигрался, — он отвернулся и спрыгнул в котлован.
— За что мне это? — простонал Ваня за спиной, но полез следом, держась от Трофима на расстоянии.
Трофим остановился, пригнувшись. А потом побежал, оставляя ученика за спиной. Кромка, отделяющая мир живых, подернулась, начиная пульсировать, и он напрягся, чувствуя, как стихия внутри начинает прорываться.
Земля, вздрогнув, ушла из-под ног, обваливаясь. Трофим перепрыгивал через образующиеся ямы, на мгновение обернувшись к Ване.
— Стой там. Не мешай, — бросил он, добежав до конца котлована и ловко заползая по его краю наверх.
Ваня тоскливо застонал. И Трофим на мгновение застыл, борясь с желанием вернуться и попробовать на вкус кровь ученика. Ослепительно белая сила переливалась у Вани над головой, манила. Он снова замотал головой, это не его мысли. Стихия — не он сам.
Земля снова содрогнулась, и Трофим выпрямился, выбираясь из котлована за
