отодвигая воду, — Что случилось?
Ваня поднялся на ноги, принявшись нервно ходить из стороны в сторону.
— Если бы я еще знал! — он остановился, прижимая руки к груди, — Мужик этот вылез! Видели! Он сказал…
— Я помню, — моргнул Трофим.
— А потом ты в факел превратился! Ты горел! Весь! Даже лица не было видно! Я так… — он смущенно замолчал и тут же сжал кулаки, — Да, я испугался, а кто бы нет? И вовсе я не трус!
— Я не думаю, что ты…
— Думаешь! — насупился тот, — Ты говорил.
Трофим скривился, ладно, с этим они разберутся как-нибудь в другой раз.
— А дальше?
— А дальше, — вдруг улыбнулся Ваня, — Я достал то зелье, что вы показывали. Ведь как этот мужик вылез, разом плохо стало, будто кто-то жизнь вытягивает. Он, конечно, назвался Богом, но я что-то…
Трофим кивнул.
— Ну я и выпил зелье, пока вы там с ним общались. А потом ты гореть, а тот орать, а я…
Он пожал плечами:
— А я вдруг разозлился на вас всех, думаю, фиг ли вы тут устроили, когда у меня пациент лежит…
Он кивнул на Сережу, слушавшего его с открытым ртом.
— Ну и не знаю, что дальше произошло, потому что вдруг поднялось что-то, — он положил ладони на живот, — Изнутри. И бахнуло.
— Бахнуло? — Трофим от неожиданности хохотнул и тут же скривился от боли.
— Ага. Не как у тебя, конечно. Но тоже будь здоров! Снесло сначала навий всех волной. Они повалились, сразу рассыпаясь, а потом и до тебя добралось. Ты так кричал! Жуть!
Ваня всхлипнул:
— Я думал, и тебя тоже…
— А потом?
— Потом схлынуло. Ничего не осталось, только ты лежишь весь черный, еще и голый в придачу.
Трофим скосил глаза. Действительно, если уж кожа сгорела, то об одежде можно и не говорить.
— Это я, получается, все-таки смог, да? — заглянул ему в глаза Ваня, улыбаясь, — Все-таки нашел, как силу использовать?
Трофим кивнул и закрыл глаза. Жизнь. Все-таки чистая жизнь, которая удержала его на этом свете.
— Что пролом?
— Какой? — наморщил лоб ученик, и тут же спохватился, — Из которого тот мужик вылез? Нету ничего, я же говорю, волна такая, что подчистую тут все… Церкви тоже больше нет, — виновато закончил он, — Но это я случайно. Зато Сережка сразу очнулся. Уже хорошо.
— Хорошо, — согласился Трофим.
— Только теперь сил почти не осталось, — помолчав, добавил Ваня, — Но они же вернутся?
— Угу, — Трофим чувствовал, как внутри начинает зарождаться огонек, пока еле-еле, но он разгорится, потечет по жилам, излечит его, — Надо подождать.
— У меня телефон ловит, — Ваня достал из кармана трубку, — Я уже Максу позвонил, он очнулся. Ругался страшно, но они с Виктор Палычем уже едут за нами. Так что ты потерпи немного, ладно? Помощь близко.
Трофим кивнул, смотря на чистое звездное небо. Чур. Бог границ и перехода. Маленькая чертовка, открывшая ему дорогу. Он застонал сквозь зубы, они с Ваней не могли бы его уничтожить, только отправить обратно. Но если ему кто-то помогает, то он вернется. И к этому моменту нужно быть готовым.
— Я в порядке, — проворчал Макс, устраиваясь за рулем Трофимовой машины, — Хватит уже спрашивать.
Он почесал за ухом, взъерошив волосы.
Трофим по-стариковски вздохнул, устраиваясь рядом. Бинты, которыми он был обмотан, сковывали движения, мешали, тянули. Новая розоватая кожица, появившаяся на месте ожогов, нещадно чесалась, что не добавляло умиротворения. Он посмотрел на себя в зеркало заднего вида и скривился — ни бровей, ни ресниц, ни волос. Зря только бороду отращивал. Силы у них с Ваней так до конца и не восстановились, по крупицам тянулись из стихии. Хотя он был уверен — стоило вернуться домой, дело пойдет намного быстрее.
Все-таки место, где бушевала чистая жизнь, еще долго будет перекошено. Никакая скверна не попадет. Самое то там здравницу сейчас строить, люди будут исцеляться, просто живя рядом. Хоть деревня восстановится.
Он закашлялся и скривился, поправляя куртку.
— Я тут пособирал немного трав в округе, пока вы отлеживались, — Ваня аккуратно поставил рядом на сиденье Кузьму Дормидонтыча в банке и открыл рюкзак, из которого тут же пахнуло степью.
— Ох, Вань, — Трофим пристегнулся и кивнул Максу, чтобы тот трогался, — Учить тебя еще и учить…
— Чего?
— Ну кто собирает травы осенью? Они ж все соки уже отдали, теперь если яд какой позабористей выйдет…
Ваня смущенно замолчал и поёрзал, устраиваясь удобнее.
— К ведьмам пойду просить, — помолчав, добавил Трофим, — Главное, чтоб цену не зарядили… Не ожидал, что так бурно осень начнется, мне одному собственных запасов точно бы хватило.
— Или Ванька к ведьмам отправьте, — хохотнул Макс, — Он у нас любит торговаться, авось и выбьет скидку. Ну, или натурой расплатится.
— Смешно-то как, уписаться, — Ваня покачал головой, — А не думал, что это ты у нас герой-любовник, который нежить очаровывает? Может, ты и пойдешь, если натурой-то?..
Макс нахмурился и почесал шею с охранным знаком.
— Не чеши, сказал, — буркнул Трофим, — Все равно не пройдет.
Максим насупился, выруливая на дорогу. Машина слушалась великолепно, будто и не ломалась вовсе. Электроника в деревне все еще работала с перебоями, но их машину зацепило на самом краю, поэтому серьезных последствий и не было. К вечеру будут дома. Что там еще строители начудили за ту неделю, что он в бреду провалялся? Никогда раньше так не болел, чтобы больше двух дней восстанавливаться. Что ж, по крайней мере, теперь он знал, что бывает, если полностью спустить огонь с поводка и при этом не умереть. Осознает ли Ваня, что спас ему жизнь?
— Трофим, — позвал Макс, закусив губу, — Теперь расскажешь про бога? Тут других ушей нет, можно не волноваться…
— Да какой он бог, — скривился Трофим, отворачиваясь к окну, — Божок, застрявший на кромке, и от этого чуть поехавший мозгами. Ни к мертвым попасть не может, ни к живым. Сидит на самой границе.
— Э-э-э… — потянул Ваня, — Что с головой у него проблемы, я заметил, а вот… Силища у него была что надо, как раз для бога.
Трофим вздохнул, закатив глаза.
— Знаешь, если тебя на кромку жить отправить, ты тоже сил наберешься, туда ж все стекается, как в жерло. Просто когда-то Чур не подрасчитал, погнался за бессмертием и застрял. Он сильнейший среди нас, да. Но там, где он обитает, это мало пригождается. Равновесие сил удерживает его на месте, но достаточно это равновесие нарушить, грань рвется, и он может попасть в наш мир.
И зашипел, когда Макс притормозил перед очередной кочкой: ремень безопасности больно врезался
