— Что случилось, сэр? — Ирка оставила в покое хватающегося за сердце банкира, и подняла голову. — Как срочно?
— Срочнее некуда! Сэру Джонни прямо сейчас приспичило жениться, а ждать он не хочет. Вы не могли бы поприсутствовать на этом мероприятии в качестве невесты?
Теперь настала очередь ведьмы покраснеть. Но если морда брата Гругуса от прилива крови стала напоминать варёную свёклу, то порозовевшие щёки леди Ирэны смотрелись очень мило.
— Я скоро подойду, благородный рикс! Вот только обсужу с любезным настоятелем сумму свадебного подарка!
Разумеется, никакой свадьбы в тот день не было. Неприлично веселиться, когда погибшие при защите замка воины ещё не преданы земле, а стоны мечущихся между жизнью и смертью раненых не утихают ни днём, ни ночью. Сразу четыре мага — лекаря, приехавшие из Окленда вместе с главой магистрата, трудятся не покладая рук, но даже они не могут обещать полное исцеление ранее, чем через две недели. Какая тут свадьба…
Зато за это время сэр Людвиг смог придать родовому гнезду должный блеск, которого тот не видел последние лет пятьдесят. Откуда‑то появились почуявшие запах золота бытовые маги, на звон монет слетелись гильдейские строители аж из пяти вольных городов графства — Окленда, Кливленда, Гарварда, Оксфорда и Жмеринки. Работы хватило всем.
Население тоже увеличилось — барон Генрих Винсли, награждённый за доблесть в бою и спасение собственной семьи золотой цепью, объявил, что такому влиятельному сеньору, как граф Оклендхайм просто необходимо иметь собственный двор, и назначил себя первым коннетаблем графства. Его жена, потратившая три дня на отклеивание маскировочной гномьей бороды, озаботилась поиском фрейлин для будущей виконтессы. Впрочем, леди Люсилла искала недолго — место статс — дамы оставила за собой, а во фрейлины записала всех присутствовавших в замке девиц благородного происхождения в возрасте от двенадцати до шестидесяти восьми лет.
Риттер фон Крупп тоже решил остаться, лишь отправил людей за инструментом, и с головой ушёл в обустройство механической мастерской. Перспективы развития техники, нарисованные норвайским риксом, настолько увлекли его, что сэр Франц потерял покой и аппетит, а когда увидел чертежи воздушного шара, вообще лишился сна. Уж если северные варвары способны придумать этакое чудо, то цивилизованный человек обязан превзойти их. В общем, сэр риттер пропал…
Микаэль Тарбаган тоже не остался в стороне от забот по приведению замка Оклендхаймов в благопристойный вид, и умудрился заработать на этом неплохие деньги. Ими, правда, пришлось поделиться с леди Ирэной, посоветовавшей провести тайный аукцион на право уплатить взятку, и тем самым получить заказ на отделочные работы. А потом ещё один, уже среди проигравших первый… и ещё… пока не обеспечил подрядами всех претендентов.
И только брат Гругус затаил злобу, усилившуюся стократно после письменного выговора от Верховного Предстоятеля ордена. Затаил… и нашёл способ отомстить!
Как рассказывают легенды, мир сотворился сам собой, и долго пребывал в пустоте, пока в нём не появились Небесные Боги. Откуда они сюда заявились, так и осталось неизвестным, но оказались они ребятами работящими, и живо навели порядок на пустынной планете. Навели, и тут же заскучали без поклонений и молитв, привычных на прежнем месте жительства. Каком? Да кто же из знает!
Скучали недолго — может сто тысяч лет, а может и все двести, но однажды собрались на совет, и решили заселить мир людьми. Всё бы хорошо, но под понятием «люди» каждый из небожителей подразумевал нечто своё, в большинстве случаев отличное от других. Судили, рядили, ругались, подрались пару раз… а потом плюнули, и постановили — делать всем и своих, и пусть сама жизнь рассудит, чьё творение самое лучшее.
Много воды утекло с тех пор, и не осталось даже в памяти названий вымерших рас, а выжили действительно лучшие. Люди, гномы, эльфы. Кто их сотворил, Небесные Боги уже и сами не помнили, поэтому покровительствовали всем понемногу, не выделяя ни кого среди прочих.
Но была богиня, которая пошла ещё дальше, попытавшись объединить три расы. Неведомо, как уж у неё получилось, но что люди, что гномы, что эльфы, могли иметь общее потомство. Да в принципе и немудрено — богиня любви и семейного очага и не на такое способна. Рассказывают, будто… Впрочем, кому какое дело до злых шуток доброй небожительницы? Может быть у влюблённых эльфов детишек не бывает не потому, что оба мальчики, а потому, что недостаточно пожертвований в её храм принесли?
Настоятель ордена Маммоны в вольном городе Окленде тоже считал, что правильное сопровождение молитвы от земли до небесных чертогов не может стоить дёшево, и не поскупился на марки при посещении монастыря Сияющей Матроны, более известной под именем Доброй Тёщи. И, конечно же, ему пошли навстречу.
Граф Оклендхайм никогда ещё не выглядел таким растерянным, как сегодня. Он раз за разом перечитывал строчки короткого послания, но упрямые буквы опять складывались в одни и те же строчки. В слова отказа.
Базилисса монастыря Сияющей Матроны в вежливых выражениях сообщала, что её небесная покровительница запрещает браки между близкими родственниками, и потому проведение обряда венчания виконта Оклендхайма и леди Ирэны невозможно. Далее следовали уверения в совершеннейшем почтении, выражалась надежда на сохранение благожелательного к себе отношения, и прочая, и прочая, и прочая…
— Но я же… — сэр Людвиг уронил свиток на пол, и пока поднимал его, лихорадочно перебирал в памяти даты. — Меня тогда вообще тут не было! Это всё неправда!
— Ясен пень, — согласился норвайский рикс. приглашённый графом для обсуждения щекотливой темы. — Они не могут быть родственниками, я это чувствую.
Сэр Вован знал, о чём говорил. Кто, как не демон, способен разобраться во всех тонкостях и нюансах кровного родства? Да кровь даже на вкус не нужно пробовать, чтобы почувствовать разницу. И не рассказывайте за всякие там лейкоциты с эритроцитами — он просто видит эту разницу, и всё тут.
— Но базилисса…
— Старая кошёлка, а не базилисса! У нас в Норвае, сэр Людвиг, в таких случаях всегда анализ крови на ДНК делают. Очень дорого, конечно, но если деваться некуда…
— Нелепо сравнивать какие‑то презренные монеты со счастьем моего сына! — с горячностью воскликнул граф. — Это даже не обсуждается, дорогой сэр Вован.
Удивительно, но Оклендхайм — старший действительно хотел, чтобы виконт женился по любви. Имея собственный пример несчастливого брака, заключённого по расчёту, в конце концов так себя и не оправдавшему, он одобрил выбор Джонни, и даже не посмотрел на откровенную нищету невесты. А сейчас, когда леди Ирэна привезла из замка маркиза де Рамбуйе огромное приданое, тем более укрепился во мнении.
