— Ну что ж, отставив недопитый бокал с вином, я поднялся и радужно улыбнувшись обратился к собеседнику — В общем, у тебя очень хорошие рекомендации и мне этого достаточно. Считай, что ты принят. Дальнейший разговор предлагаю продолжить в несколько ином месте.
Аксимилиан. Император в бегах от собственной охраны.
— Нет ну это уже ни в какие ворота не лезет, — бурчал я, осторожно прячась в тени чьей-то палатки от света, щедро источаемого звездами. Не хотелось бы, чтобы меня заметили. Ну, просто очень не хотелось. В своих способностях справится с теми, кто немедленно заявится за предъявившем на корону права телом, имелись громадные сомнения. Да и в собственных силах легкая неуверенность почему-то наличествовала. — Кто я им тут? Император и полноценный боевой маг или бастард и ученик чародея нашкодивший?
Судя по тому, что приходилось прятаться, верным было второе утверждение. Прямо будто в детство вернулся. Только ощущения постоянного голода и подросткового бурления крови при виде любой юбки не хватает. Кстати, о женщинах…
— Куда он мог подеваться?! — Селес, обшаривающая лагерь, наверное, по третьему кругу, шипела на эльфийском, словно кобра, у которой гном в латных сапогах на хвосте сплясал чечетку. — Бериоз, если с ним что-то случилось, тебе не жить!
— По крайней мере она искренне переживает, — эта мысль, признаться, немного грела самолюбие.
— Трон, императорский трон, — продолжала разоряться эльфийка, оказавшаяся на редкость властолюбивой. — И тот, кто действительно имеет возможность его занять! Как? Как он мог исчезнуть из собственной палатки, которую неусыпно должны были охранять телохранители?
Как-как — подкопом! Который за собой и обрушил. Изображать из себя очумевшего крота не очень приятно и весьма выматывает, зато сквозь землю остроухие, прекрасно видящие в любом освещении хоть материальные тела, хоть магию, не могли заметить как первое лицо пока еще не существующего государства намылилось на прогулку. Одно. Без сопровождения.
— Но госпожа, он же оставил записку, — бедняга эльф пытался оправдываться.
А Селес, судя по звуку, его задушить.
— 'Ушел работать, скоро буду'?!
Мда, наверное, действительно надо было придумать другой текст. Но с фантазией, качеством для волшебника безусловно полезном, всегда было плоховато, в отличие от импульсивности и желания не думать, а делать.
Отчаянно поругивающиеся перворожденные, удалились искать меня дальше, а я, таясь от всюду выставленных часовых, покрался к своей цели. Месту, где квартировали охотники на чудовищ. Ну не возможно же столько времени государственными делами заниматься! Мне эти цифры, карты и отпрыски благородных родов, способные стать вассалами, уже в снах являться начали! Передышка нужна! А там у них даже сейчас среди ночи играет какая-то музыка, вкусно пахнет жаренным мясом и, думаю, найдется даже парочка девиц не особо тяжелого поведения. Не то, чтобы в последних имелась необходимость, учитывая постоянно находящуюся под боком невесту, но хотелось простого человеческого общения, на которое она по причине своей природы и полученного аристократического воспитания просто не способна.
Немузыкальный рев наемнических глоток, дружный стук кружек о поверхность неизвестно где экспроприированных столов, чад полуразрушенного очага, на котором одновременно жарятся несколько поросячих туш и окорок коня какого-то неудачника. Конечно это не городская таверна с пухлыми хохотушками служанками и постоянно вызверившимися вышибалами, но непередаваемая обстановка пирушки, щедро приправленная запахами вина (к слову весьма неплохого) и деревенского пива, присутствует. В одном из углов полуобрушившегося зала оккупированного охотниками на нечисть в качестве импровизированного трактира, раздавалось гнусливое визжание расстроенной виолы, периодически перебиваемое немелодичным подвыванием наемников и повизгиванием увязавшихся за армией маркитанок.
Поглубже задвинув на голову капюшон будущий император прошествовал за ближайший стол и царственным жестом подозвал полового…. Шутка! На самом деле Аксимилиан тихо и не привлекая излишнего внимания, пристроился на скособоченной лавке, заменив собой выбывшего из строя из-за коварного винного духа бойца. После чего сразу получил кружку в руку и богатырский хлопок по плечу от сидящего рядом седоусого бородача, утянутого в богатый зеленый камзол явно с чужого плеча. Об этом кстати говорили не только некоторые кровавые пятна и несколько разрезов, но еще и то что в некоторых местах материала немного не хватало чтобы прикрыть выдающееся пузо. Да и в плечах ткань обновки, блестящая в кровавых отблесках очага серебряным шитьем, что только не трещала.
— За нашего императора! — Дружный рев отразившийся от остатков стен конечно не задул коптящие факелы, но был достаточно близок к этому. Во всяком случае, пламя дернулось. — Тышшу лет ему здоровья, а бабе его сисек побольше!
После этих слов, поддержанных еще более дружным нечленораздельным ревом, в котором при некотором воображении можно было разобрать многочисленные советы по устройству личной жизни императорской четы, а также критический обзор эльфийской конституции императрицы, оратор опрокинул в себя содержимое немаленькой кружки и громко рыгнув в подтверждение своих слов, благодушно плюхнулся на свое место.
Мда, наверное, зря я решил отдать уцелевший винный погреб на разграбление солдатам, — мелькнула мысль в голове боевого мага, по роду деятельности опасавшегося злоупотреблять чем бы то ни было, а потому с неодобрением относящегося к тем, кто такой умеренности не придерживался. В ордене, где он обучался, молодым детям очень любили рассказывать сказочку, про одного любящего заложить за воротник чародея, не пропускавшего мимо себя ни одной заварушки. Вот только заканчивалась она тем, что поджегшего самого себя волшебника нетрезвые собутыльники тушили креплеными настойками, салатами и пирогами. Долго и, разумеется, безуспешно. — А впрочем, пусть расслабляются. В округе после уничтожения крепости, где были сосредоточены значительные силы, не должно было остаться сколько-либо значительных вражеских подразделений. До появления в нашем мире оружия Олафа аксиомой считалось значительное превосходство находящегося в замке гарнизона над всеми, кто за толстыми высокими стенами отсидеться не мог. А значит каждый, у кого был хоть какой-то отряд, потянулся защищать твердыню.
— А я тебе говорю, мы пойдем грабить торговые города! — ввинтился в ухо Аксимилана громовой рев давешнего седоусого бородача. Пока будущий император думал, в его войске начался пьяный разброд и шатание. Понятное дело, затуманенные алкоголем тела, временно лишившиеся разума, шатали друг друга. Сам процесс мордобития пока не начался, но чтобы предвидеть его начало в ближайшие секунды провидцем можно было и не быть.
