— Угу, — улыбнулся усач, — И, следуя им, ты, значит, решил сбежать. Прихватив с собой своего прихвостня?
— Я вам ничего не должен, — резко окрысился Гуэнь. — За проезд я заплатил, остальное не мои проблемы! Ваши игры пусть вашими и остаются. Открой нам северные ворота, и мы уйдём. Это не наша битва.
— Хорошо сказал, — капитан явно издевался. — Прям уважаю! Вот только я приказал запереть их на дворфийские засовы. И охрану снял. А тут ты требуешь их открыть. И это в тот момент, когда враг на приступ идти собирается. Тебе не кажется это странным, Бруно?
Молчаливый гигант что-то буркнул себе под нос. Похоже, он не очень то и понимал, что здесь вообще происходит, но общую атмосферу чувствовал отлично. К тому же то, что его вчерашний обидчик, то бишь — я, находится под прицелом пятёрки арбалетов — ему явно нравилось.
— Вот видишь! Даже Бруно тебя не понимает Гуэнь, — продолжал тем временем Лех, поднимая вверх правую руку со сжатым кулаком, от чего солдаты тут же напряглись и прицелились.
— Хорошо. Ладно, — эльф поднял руки ладонями вперёд. — Уговорил Гаэн-дун языкастый. Останемся погостить, пока приступ не отобьёте.
— Видишь ли, какое дело, — капитан медленно опустил руку и почесал ею своё чисто выбритый подбородок. — Много у нас врагов, а вот бойцов чёт маловато. Да и потенциальные лазутчики нам в тылу не нужны. Поэтому, если ты не наш солдат или хотя бы лояльный наёмник, находиться в крепости ты, получается, больше не можешь.
— Но ты же не хочешь открыть нам ворота! Как по-твоему… — Гуэнь посмотрел на покосившегося в сторону вновь поднявшего кулак капитана, затем перевёл взгляд на арбалетчиков, поудобнее перехвативших своё оружие. — Понятно. Значит так да? Ну, что ж. Твоя взяла! Но не думай, что я это забуду.
— Уж не сомневайся, — Лех коснулся протянутой ему эльфом карточки своей металлической пластинкой. — Ну а ты, «сынок», что решил?
С самого начала этой добровольно принудительной агитации, я старался просчитать варианты, как бы выкрутиться из сложившейся ситуации с наименьшими потерями. И не видел не одного. Даже если сработает моя способность, и я смогу увернуться от выстрелов, ушастого это не спасёт. Да и мне потом придётся туго. Против семи бойцов, пусть даже из арбалетчиков они, как из пластилина пуля — ловить мне нечего. Но даже если я вдруг, каким-то чудом, перебью всех их — то, что потом?
Вот потому-то я хоть и был готов к любому развитию событий, хотя всё же надеялся, что удастся как-то договориться. Теперь же стало понятно, что отпускать нас никто не намерен. Но лучше уж помахать молотом на стене, чем даже гипотетическая возможность прямо сейчас получить болт бок.
Словно, предупреждение, что надо бы решать вопрос быстрее, над нашими головами со свистом пронёсся пылающий снаряд и разбился о дальнюю скалу. Огненное содержимое жгучим дождём пролилось во двор, но, слава богу, основная тягучая масса поползла вниз по стене, ярко полыхая и разгоняя вечную тьму искусственного ущелья.
— По рукам, — решил я не искушать судьбу дальше, ведь по лицу капитана было видно, что ещё пара секунд и он прикажет стрелять. — Где подписаться кровью?
— Карточку давай, — Лех, как мне показалось, с облегчением выдохнул. — И учти! Я сам за тобой приглядывать буду!
— Понятно. То есть мне, ко всему прочему, придётся присматривать за своей спиной.
— Шутник, — поморщился капитан, которого, похоже, события вчерашнего дня не очень то радовали. — Гуэнь, иди с Бруно. Выбери себе копьё или чего там захочешь.
— Бери лук! — покуда капитан колдовал с моей карточкой я решил дать совет ушастому и видимо ляпнул что-то не то. — Будешь как Леголас орков отстреливать!
— Я, что по-твоему, на жеребца похож? — нервы у эльфа не выдержали напряжения и он, оскалившись, пошёл на меня сжимая кулаки. — 미친놈 За такие слова, у нас тебя распяли бы над растущим бамбуком.
— Эй-эй. Успокойся, — между нами встал Лех. — Бруно уведи его отсюда! А ты думай, что несёшь! Следующий раз за драку во время осады сам тебя взгрею.
— Блин, что я сказал-то?
— Ты, сынок, из какой дыры вылез? Неужто не знаешь, что дети Эльматерасу не стреляют из луков? У них силёнок для этого дела маловато, да и кости в основном — трубчатые, как у птиц. Вот пращники они отменные, да и дротики с помощью копьеметалки швыряют будь здоров.
— Эльф — птичка певчая. Но, что в этом такого? — довольно резко ответил я, глядя в спину удаляющемуся контрабандисту. — Их что? Комплексы что ль мучают?
— А то, что лучшими стрелками считаются кентавры. Эти да — словно рождаются с луком в руках. И на протяжении многих веков эльфы резались с ними, как ни с кем другим. Так что, предложив Гуэню лук, ты, фактически, в открытую оскорбил его.
Лех тяжело вздохнул.
— Слушай, я понимаю, что у вас там, у подножия Престола, народ дикий и не образованный. Но следующий раз, прежде чем, что-то ляпнуть, ты хоть совета спроси у знающих людей. А то прирежут ведь тебя, как пить дать! Посоветуешь гному подстричься, или того хуже, за бороду дёрнешь и ага. Был — и нет тебя! И вообще, хорош трепаться, сейчас свинопасы отстреляются и на приступ пойдут. Бегом на стену!
Стянув со спины щит и подмотав ремень, я одел его на предплечье и направился за капитаном. Несмотря на то, что площадка на внешней стене была не особо широкой, народу тут толпилось прилично. Впрочем, вспоминая «потешные» осады Нечаевского Замка мне стало понятно, что для того, чтобы отбить более-менее серьёзный штурм — у нас тупо маловато людей.
Примерно три десятка стражников, имеющих хоть какие-то доспехи. Ещё человек пятнадцать дворовых мужиков, в стёганках и капелинах — вспомнил я название этих шлемов-тарелок. Именно они разводили огонь под двумя массивными котлами, таскали вёдра и дрова. Пара видавших виды баллист с изрядно потёртыми верёвками и тронутыми гнилью от вечной сырости ущелья деревянными частями, как-то умудрялись огрызаться, выдавая пару выстрелов в десть минут. Однако с тех пор, как я увидел их вблизи, я понял что вопрос: «Когда же что-то сломается?» уже решён, а уж не выдержат плечи лука или порвётся трос — дело десятое.
Надо сказать, что враги своим вниманием нас не обделяли. Искусственное ущелье за стеной было буквально усеяно огоньками факелов, а рядом с методично работающими по Коттай Дунсону осадными машинами, полыхали огромные яркие жаровни. Видимо, стены были нужны им в, как можно более, целом виде, поэтому обстрел вёлся горшками с каким-то местным аналогом «греческого огня».
Как раз когда мы поднялись на стену, очередной снаряд, с завидной точностью, которой не могли похвастаться наши горе-артиллеристы, угодил в край зубца, выплеснув волну огня. Сразу двое солдат, которым не посчастливилось прятаться по соседству, с дикими криками бросились бежать, пытаясь сбить пламя, но лишь сильнее раздувая его извечным ветром разлома.
