- Хи-хи-хи - противно прозвучали писклявые голоса... э... откуда-то оттуда.
- Ыть! - вдруг взвыл Вацлав, резко приседая под деревом.
Все замерли, заозирались. Дерево - корявое и перевитое так, что и нарочно не изобретёшь такого - оказалось с перекошенной рожей: вытаращенные глаза, кривой рот - такие же безнадёжно мёртвые, как и остальное дерево.
- Это что ж у них тут, народное творчество такое было? Фигурная резьба по дереву? - пробормотал Вацлав, взяв себя в руки.
- Творчество, но не резьба, - сообщил Железный Дровосек. - Здешние маги много всякого экспериментировали тут. Вот, опасных монстров отлавливали, да в деревья превращали. Это оно теперь мёртвое и окаменевшее. А тогда - весело шумело зелёной листвой,... и норовило сожрать, до кого дотянется.
- С... сожрать?
- Ты тут стену оборонительную видишь? Нет? Потому что с такими вот лесопосадками им тут стены не нужны были, - с видом терпеливого гида перед группой непонятливых туристов объяснял Мэтр. - Это они так на строительстве экономили.
- А... ходили они тут как?
- А они тут не ходили, - скучающим голосом объяснял наш сенсей. - Они в кустики не ходили - у них для этого специальные постройки были.
- Ну, я же не про туалет...
- И я не про туалет. Я про ворота. Просто теперь тут ворота не нужны. И да, все мои заветы помнят? - сенсей посерьёзнел.
- Бдительность? - осторожно переспросил Вацлав.
- Ага. Не все здешние деревья окаменели. Некоторые вовсю кусаются.
- Бдыдж! - взорвалось и осыпалось трухой крупное дерево впереди.
- Зачем? - меланхолично поинтересовался сенсей у Огавы.
- Проверила, - лаконично ответила та.
- И как?
- Получается, - кивнула головой японка, уже наложившая на тетиву новую стрелу.
- О-Кей,- кивнул Мэтр, - значит, арта у нас есть. Вспомнили мои заветы, и двинули дальше! Роджер, ты впереди!
- Почему он? - нахмурилась Миранда.
А Роджер пожал плечами и двинул вперёд.
- А там станет понятно, - загадочно ответил сенсей, и нахлобучил на голову свой стальной шлем, который таскал всю дорогу пристёгнутым к поясу.
...
Тут у них было предместье. Живописные руины нескольких домиков, мёртвые, окаменевшие деревья, полуразвалившиеся каменные оградки, обвалившийся мостик через высохший канал. А жили они тут с размахом! Вон там, на холме - ещё одна мёртвая башня торчит. И вон там - парочка. А города ещё и не видать. Это ж территория не в разы, а на порядок больше нашего оазиса! Привольно жили, нагло. Монстров не боялись. Тем более интересно.
Осторожные шуршащие шаги. То скрипнет что-то где-то рядом, то словно поскребётся... кто-то когтистый. В висках давит. Ребята нервно дёргаются. Только сенсей хранит хладнокровие. Шлем надел - теперь он полностью в сталь закован - танк ходячий... с топором. И знай, на нас посматривает. У, гад!
А между тем вокруг стало темнеть, тени расплывались, мир медленно и неотвратимо погружался в сумерки. Утро же, какие сумерки?! Я удивлённо уставился в небеса. В небесах день только разгорелся. Опускаю глаза - сумерки! Чертовщина какая-то.
Я огляделся. Вацлав нервно озирался, и отмахивался руками. Тимур что-то борматал неразборчиво и похихикивал себе под нос. Миранда...
- А! - я вскрикнул и отпрыгнул: Миранда была бледная, кожа лица отсвечивала в синеву, тёмные круги вокруг красных глаз, и огромные зрачки! Она зло сверкнула на меня красными глазами, и отвернулась. Жуткий шипастый шар моргенштерна ловко перебирая своими шипами нервно крутился у неё под ногами, шипя и рыча.
Вот ведь, отвратительная тварь! Это я, вообще-то про Миранду, но к её "зверушке" это тоже относится!
И тут в мою сторону обернулся Тимур. Лучше бы он этого не делал! Я вздрогнул, увидев его лицо: Тимур сейчас был смертельно бледен, до белизны, имел глубокие чёрные тени под глазами, и два торчащих из-под верхней губы клыка! Тут меня пробило на нервное хихиканье: лохматый больше обычного, в этих своих забавных интеллигентных очёчках вампир смотрелся ужасно потешно!
- Ззаткниссь, истеричка! - прошипела мне Миранда.
"Кто бы говорил! За тварью своей мерзкой присматривай, мерзкая тварь!" - хотелось мне прошипеть в ответ, но я, сжав губы, смолчал.
- А! А! - нет, это уже не я - это теперь Вацлав: он отмахивался от чего-то видимого только ему.
Вот в такой обстановочке нас застал девичий плач! Плакала какая-то девочка где-то впереди.
- Вон она, - сдержанно объявил Роджер, указывая рукой куда-то за покосившийся огрызок каменной стены. Оттуда испуганно выскочила девочка в выцветшем синеньком платьице в белый горошек, испуганно глянула на нас огромными, полными слёз глазами, и убежала!
- Стой! - крикнула Хельга, и рванула было следом, но Роджер её удержал.
- Тише, - попросил Роджер, - так ты её ещё больше напугаешь.
- Держать строй надо! - напомнил я завет сенсея. Сам сенсей молчал, гад! Роджер с Хельгой спешным шагом отправились за девочкой, остальные от них приотстали. Тимур с Вацлавом, кажется, вообще плохо соображали, что происходит. Тупые идиоты! Зла на них не хватает!
Роджер и Хельга загнали бедную плачущую девочку в какой-то тёмный угол. Тимур-то разумно остановился, прислушиваясь, и поджидая остальных, а Хельга, обогнув его, бросилась к девочке.
Вдруг несчастная плачущая девочка в выцветшем синеньком платьице резко развернулась и прыгнула на нашу Хельгу, в прыжке оскалив неожиданно широкий рот, полный острых клыков! А на пальцах у неё сверкнули когти, такие длинные, что тигры обзавидовались бы!
Хорробольская ведьма сбила Хельгу с ног, навалилась на неё, и, злобно шипя и плюясь, пыталась дотянуться когтями до горла или лица. Но Хельга сумела поймать руки ведьмы за запястья, и, кривясь от страха и омерзения, пыталась скинуть ту с себя.
А из-за полуобвалившейся внутренней стены выскочили ещё две твари, сохранившие отдалённое сходство с человеческими детьми, и стали кидаться в Хельгу и Роджера обломками кирпичей. Роджер отбивал кирпичи своим мечом, но из-за этого не мог прийти к Хельге на помощь.
Зато на помощь к Хельге бросился наш сенсей! Железный Дровосек одним махом грохнулся на колени рядом с Хельгой, и как крикнет ей:
- Роджер! Зад!
Роджер, стоявший совсем рядом спиной к ним, от услышанного вздрогнул, оступился, и, попятившись, обернулся к сенсею и Хельге, и удивлённо спросил:
- Чего?
А Хельга смутилась, уши и щеки её запылали. Нет, вы не поняли: они у неё реально запылали! Красным пламенем! В раскиданных по грязной земле волосах забегали испуганными муравьями огненные искры. И руки Хельги тоже полыхнули жаром! Это было как тогда, когда она Роджеру штаны прожгла, только ещё жарче и ярче!
