Она улыбнулась:
— Тьма решила вмешаться. Ей очень не понравилось, что один из лучших её воинов оказался разменной монетой в разборках богов. Ты бы слышал, какой скандал она Рою устроила.
Я медленно сел, обнаружив, что укрыт плащом Кэртиса и лежу на валежнике, заботливо сваленном у костра, на котором кипятился какой-то суп. Самого оборотня поблизости не наблюдалось.
— А тебе она скандал не устраивала?
Лейла хихикнула:
— Мне просто пригрозили, что в следующий раз меня просто выпорют в соответствии с симулируемым возрастом. И поверь, она это сделает.
— Ты так уверена, потому что снова собираешься сделать Кэрта «разменной монетой»? — неодобрительно поинтересовался я.
Богиня вздохнула:
— Ли, он сам пошел на это, последовав за тобой. Ваша первая встреча с Растином расставила все на свои места в этой шахматной партии, так что сейчас начинается сама игра. Да и Рой питает какую-то странную слабость к этому оборотню. Словно все эти жертвы все эти годы были именно для того, чтобы однажды на алтаре оказался Кэртис. Не спрашивай, — предупреждающе подняла богиня ладошки. — Я сама теряюсь в догадках. Мы с Роем не слишком часто обсуждаем наши маленькие секреты.
— Понимаю, — я снова зевнул и посмотрел на небо. Солнце явно двигалось полудню. — Где это мы находимся?
— В трех днях пути от Прибрежных королевств, если верить словам твоей Госпожи, — голос Кэртиса, выходящего из-за деревьев с охапкой хвороста заставил меня вздрогнуть. Лейла подмигнула и исчезла.
— Ты проспал около двух суток, — сообщил оборотень, сбрасывая сухие ветки не слишком далеко от костра. — Лейла сказала, что это нормальная реакция для первого применения Священного Пламени. Многие оказывается вообще погибали, не в силах справиться с этой божественной магией.
Я улыбнулся:
— Я не многие.
— Согласен, — зеленые кошачьи глаза с тревогой вгляделись в мое лицо. — Что там произошло в Храме?
Я покачал головой:
— Просто Лейла решила, что пора было познакомиться с моим самым опасным противником. Ведь именно Растин руководил уничтожением культа моей богини. Причем делал это так, что не его имя звучало у всех на устах, а имя моего деда. Верховный Жрец Роя не желал становиться тем, кого назовут ответственным за уничтожение не только воинов и жрецов Лейлы, но и целых семейств, поклоняющихся моей госпоже, включая их детей.
Кэртис медленно кивнул:
— Да, Мирейя тогда отличилась.
— Я не знаю, о чем думал мой дед, когда шел на поводу у жреца Роя, предавая свою веру в Доэра Солнечного и Справедливого, — тихо заметил я. — Но Растин не только враг по религии, он тот, кто должен заплатить мне за позорную репутацию моей страны.
Оборотень вздохнул:
— Знаешь, судя по всему у нас, есть время. Они не знают, куда мы направились. Я лишил руки их лучшего воина, да и ты изрядно разрушил там все своим божественным пламенем. У меня один вопрос — ты собираешься вернуться?
Я взглянул на свои руки, которые спокойно лежали поверх, укрывающего меня плаща. Тонкие запястья, которые часто сравнивали с женскими, длинные пальцы за последние годы путешествий огрубели и уже не могли соревноваться в мягкости и нежности кожи с шелком. Медленно сжал их в кулаки, так что хрустнули костяшки.
— Нет. Я не дурак. Мне еще предстоит многому научиться, что бы однажды встать с Растином лицом лицу. Сейчас у нас более важная задача. Лейла кое о чем попросила меня, и я собираюсь выполнить её просьбу.
Тяжелая черная коса мерно качнулась, выражая одобрение:
— Что ж. Не желаешь пока перекусить? Нам еще три дня ехать по этому лесу до ближайшего города.
— Пахнет вкусно, — сообщил я, потянув носом. — И я зверски голоден.
— То есть мне можно было не готовить этого зайца? — хитро усмехнулся Кэртис.
Его бил непрекращающийся озноб. Было очень холодно. Но на его губах блуждала почти счастливая улыбка.
— Господин? — встревоженный взгляд друга. — Что с вами?
— Все в порядке, Корал. Мне просто очень холодно.
— Холодно? — и тихое удивление, полное недоверия и одновременно надежды в его голосе.
— Да, — он поднял глаза. — Да. — подтверждая. — Кто-то воспользовался божественным огнем Лейлы.
Ольгар Безумный. Так его звали в песнях и легендах, что успели сложить уже при его жизни. Это были печальные песни, полные крови и отчаяния. Историю Ольгара Безумного знал весь Эмир.
Когда-то он не был воином, а только-только вступившим в совершеннолетие отпрыском благородного семейства. Он имел все, что мог пожелать. Его отец готов был передать ему все свои владения, чтобы самому уйти на покой. Именно тогда Ольгар встретил свою любовь. В песнях говорилось, что это была дочь короля одного из Прибрежных королевств, но никогда не упоминалось какого. На самом деле, жена Ольгара хоть и была приближенной ко двору, но в её жилах не текла королевская кровь. И её родители были счастливы породниться с таким благородным семейством. В песнях говорилось, что у неё был жених, который поклялся отомстить за отказ. На самом деле Пирис — был близким другом семьи Ольгара, именно он привел тогда еще молодого дворянина в Черную Ложу, представив его не только Дэвиду, но и самой Тьме. Видимо уже тогда в его голове зародился тот план.
Ольгар быстро и достаточно легко занял достойное место среди элиты Черной Ложи, верно служа Тьме. Его прекрасная жена родила ему дочь, а Лорд Дэвид предложил сделать перспективного юношу Хранителем одной из реликвий Ложи.
Похоже, именно этого момента ждал все эти годы Пирис. Ольгар до сих пор не понимал, зачем тому понадобилось убивать всю его семью, уничтожить родовой замок, где он жил со всеми находящимися там людьми уже после того, как он вонзил отравленный нож в спину друга и похитил Камень Дракона.
Сам Ольгар выжил тогда только благодаря магии Повелителя Черной Ложи. А после того, как он увидел то, что осталось от его дома и семьи, он получил прозвище Безумный. Вот уже тридцать лет, Ольгар шел по следам старого друга, ставшего врагом. Он не только должен был отомстить ему, но и постараться вернуть Камень. До сих пор Лорд Дэвид так и не снял его с этой должности. И воин поклялся, что выполнит свой долг.
Ольгар мрачно улыбнулся дну своей кружки. Неужели он, наконец, приблизился к своей цели?
— Какое знакомое лицо. Где я его видел? — мелодичный голос где-то рядом показался воину смутно знакомым.
— Наверное, когда выбивал из него ленты для Лейлы, — хмыкнул второй голос, который Ольгар знал прекрасно.
Он поднял глаза и улыбнулся:
— Командующий Эро.
