Но вот нехотя сестру на снег опустили, в покое оставили.
Странник хитро прищурился, выпустил девочку и вперед подтолкнул:
— Теперь за тобой дело.
Афину не трогали, но Ареса за шкирку тащили в центр. Туда же начали выталкивать людей, о присутствии которых Дуса не подозревала. Их выпихивали из пещерок, выводили из-за камней. Девы и мужи, подростки, дети строго по маленьким группам распределенные меж нагами. Кто побит, кто изможден, кто поранен, кто цел, но взгляд затравлен и полон страха.
Дева с тревогой и растерянностью оглядела толпу пленников:
— Благо вам славные дети славных родов, — неуверенно поприветствовала привычными словами и осеклась: какое благо? По группам ропот пошел: кто-то ответил приветливо, кто всхлипнул, кто с горечью кинул пару слов клятья.
— С рабами не обязательно разговаривать моя Мадуса, — заметил Странник и подал ей странный предмет. Откуда взял, что это — дева не ведала, но уже зная кривой норов нага понимала: дурное он затеял и вещь дурная.
— Это плеть. Вот рукоять, — сунул в руку Дусы обтянутую кожей палку и, зажав своей ладонью руку Дусы, взмахнул ею. Гибкие, как змеи, длинные части ее из кожи сыромятной свистнули в воздухе, устрашая и возмущая.
Ареса два нага схватив хвостами за руки приподняли и растянули спиной к деве.
— С непривычки ловкости мало, — поведал Странник. — Я помогу.
Дуса слова молвить перечливого не успела, как он заставил взмахнуть плетью и ленты ее опустились на спину Ареса. Его крик раздался вместе с криком Дусы. Она вырваться попыталась, но наг сжал ее и дергал руку, стегал мальчика, в кровь сек. Девочка взмолилась:
— Перестань.
И зажмурилась лишь бы не видеть кровь на рубахе Ареса.
— Смотри и учись, — приказал змей.
— Учатся благому!
Странник выпустил ее и подтолкнул к Аресу ближе:
— Теперь сама.
Дуса выпустила плеть из руки, с презрением уставившись на палача.
Тот в ответ глянул на своих и один из нагов опять схватил Афину за ногу, понес раскачивая к скале. Дева закричала:
— Дуса помоги!!.. Помоги сестра!!..
Что оставалось? И как поступить?
— Бери плеть и секи, — приказал наг.
— Не могу, не можно так!.. — заплакала дева. — Погибнуть лучше, чем так-то опуститься!..
— Будь по-твоему, но знай, ты худо творишь.
— Я?!
Странник внимания на возмущение не обратил, засвистел своим что-то. Афину отпустили рядом с Дусой, наг ей на плеть кивнул:
— Придется тебе за сестру поработать.
— Не надо, Финна! — рванулась та к ней, умоляя, но дева глянула на нее недовольно и обвиняюще и подняла плеть. Странник же Дусу схватил, сжал в объятьях:
— Сестра твоя умна, помирать не желает…
— Лучше уж умереть!..
— Да молкни ты! — прикрикнула на нее Афина. — Из-за тебя все!
Дуса сникла, растерявшись, а пока достойный ответ на неправое обвинение искала сестра сеч своего друга начала. Не жалела его. То ли от страха, то ли от не правильности творящегося из себя вышла, била и Дусу кляла. Хуже не было слушать то, видеть, но не избежать выпавшего — наг крепко сторожит, за подбородок держит, заставляет смотреть:
— Гляди, — зашептал. — Сестра то твоя. Узнаешь?
Не узнавала. С ней ли она по ягоды в лес ходила, с ней ли секретами детскими делилась, одной ложкой из мисы хлебала, песни пела да в провалуше тайнами девичьими делилась?
— Довольно, — прервал экзекуцию. — Отдай плеть Аресу, — приказал Афине.
Так и сделала глаза пряча. Арес качнулся, забирая плеть и дева вдруг обняла его, зашептала каясь:
— Не я это, прости. Прости! Она все это, она!
Парень уставился тяжело на Дусу, и ясно стало — ненавидит, винит, не забудет. Обида в душу вошла — не вытравить.
Отчего то, отчего Афине верит? — дева не понимала. Происходящее ввергло ее в немоту разума и речи. Хотелось сказать, да нечего, хотелось оправдаться, а не в чем. Каждый видел что произошло, каждый слышал слова нага и понимать должен был, что он в наказании виновен, он то устроил… Но люд будто оглох и ослеп.
Не на Афину — на Дусу смотрели с неприязнью и презрением, ее обвиняли, ее кляли.
Непонятно. Страшно.
— Обидели тебя Арес, оскорбили. По что? Надобно правду вернуть, так?
Парень неуверенно кивнул.
— Кто виновен, тот твой. Верни ему удары. Смелей.
Парень на Дусу посмотрел:
— Она.
— Она?
Наг засмеялся:
— Мое лишь мне наказывать. Мадуса не полонянка, подруга моя, хозяйка твоя. Коргоной увенчана, королевой через то сделана. Ей миром править, а с ним тобой.
Дева от этих слов дернулась, возмутившись разом и на хозяйку и на подругу, и на выбор Ареса и на то, что наг ее выше всех поставил, на пустяке возвеличил, и тем как черту провел, разделив с родом, кровью родной, миром всем. Он там, она здесь. Он слаб и нагам подвластен. Творят те неправое, а Дуса с ними, заодно, раз подруга, раз коргоной Рарог увенчана. И дивьи теперь ворогами в умах полонян станут вместе с Дусой. И докажи обратное. Хотя видят же все, понимают — полонянка она как все здесь присутствующие и вольна не более чем Арес тот же.
— Вот за то тебя и посекли что сразу то не понял, подругу мою взглядами забижаешь. Должно ли на хозяйку так глядеть? На колени встань и покайся, моли ее о прощении…
— Не надо!..
— Полно, Мадуса. Сказал — будет. Каждый место свое знать должен. Понял ли ты в чьей власти и что делать надобно?
Арес голову склонил, не решаясь на колени встать так же как противиться приказу.
Афина зло на сестру уставилась:
— Нагайна ты, не люд!
— Что я сделала, Финна, за что клянешь?!..
Странник на одного нага глянул и тот хвостом по хребтине девы ударил, свалил на камни, шею обвил, сжимая. Захрипела та, пальцы о чешую царапая вырваться попыталась.
— Что ж вы делаете? — прошептала Дуса не в силах боле наблюдать, как тешатся навьи дети. Но кто б слышал ее.
— Забылась, Афина? — молвил Странник, в синеющие от удушья лицо девы поглядывая. — Разве ж сестра тебе Мадуса? Разве так тебе с ней обходиться должно?
— Нет! — захрипела та, сообразив, что от нее требуют.
— Говори, — милостиво кивнул.
— Прости меня Дуса…
— Не обижена я! Отпустите же ее!! — рванулась к сестре.
— Ну, ну, рано, — придержал ее наг. — Неправду Афина сказала — нет Дусы здесь. А кто перед тобой рабой стоит?
— Ма… Дуса… — захрипела.
— Кто она тебе?
— Хозяйка!..
— Помни о том крепко, — кивнул и головой качнул, приказывая отпустить деву. Хвост разжался и Афина уткнувшись от бессилия в камни и снег, застонала. Странник же на Ареса уставился выжидательно. Парень в снег на колено рухнул, как подкосило его и, голову склонил:
