— Так, эти никуда не денутся, — резюмировал ветеран, — надо глянуть чтоб парни не увлекались. Кто-нибудь точно успел за подмогой утечь.
На улицах валялись трупы. Все убиты ударами в спину. В голове застряла одна и та же мысль «Зачем? Ну зачем?» Зачем убивать мирняк, они же не сопротивлялись, не бросались на нас, как огры. Это просто мирные крестьяне. Ни у кого я не увидел оружия.
На встречу попался Бьярни, тащивший на плечах свиную тушу.
— Ну и зачем ты ее тащишь? — послышался насмешливый голос.
Я обернулся: Бо́лли.
— Мясо, — растерянно ответил парняга.
— Бери ценное, что можно продать. Прежде чем мы поплывем скидывать добычу, твое мясо стухнет.
— Пусть тащит, хоть свежатины поедим, надоело вяленое, — из домика рядом вывалился Моди. На плече тащил мешок-не мешок, скорее какой-то узел, в который увязал награбленное. — Только слыш, парни, — обратился он уже ко всем, — больше мяса не берите. Собирайте что поценнее.
— А ты чего рот раззявил, — внезапно напустился на меня Бо́лли, — давай, добычу собирай. Небось, когда делить будем, за своей долей прибежишь как миленький?
Злость вскипела, но что ответить я так и не нашелся. Слишком много потрясений. Вместо этого я шагнул к очередному домику.
— Здесь я уже был, — крикнул мне Моди, — посмотри ближе к окраине.
К окраине, так к окраине. Я как зомби поплелся в сторону. Дом, второй… Ну что, сюда что ль?
Деревня была организована, так сказать, дворами: за жиденьким плетнем дом и несколько хозяйственных построек. Вошел в жилище.
Какие-то маленькие комнатки, после «однообъемных» длинных домов орков смотрелись непривычно. Сунулся в одну. Кладовка: на полу горшки с зерном, по стенам сушеные коренья, пустые мешки… Хм, не густо. И что тут ценного? Шагнул в другую комнату.
Похоже на спальню. По крайней мере по стенам широкие лавки, на которых человек поместится, стол, в углу очаг, над очагом — дымоход. Ого! А тут прогресс, топят не по-черному!
Пробежался глазами по столу: посуда глиняная, но есть пара медных мисок. Это что ль ваши «ценности»? Блин…
Заметил сундук. Большой такой, спать на нем можно. Открыл. Груда тряпья, в углу что-то типа стоптанных сапог. Да уж… ценности.
Вышел на двор. Справа строение: одна плетеная стена, до середины обмазанная глиной, четыре столба придерживают высокую, соломенную крышу. Под крышей дрова, сено… Рядом сарай, шагнул туда.
Со света показалось темно. Но глаза быстро адаптировались. В пробивающемся сквозь плетеные стены тусклом свете плавает пыль. Запах соломы. В углу, прислоненная к стене небольшая тачка, стоит вверх «рогами». По стенам сельхоз инструменты: деревянные лопаты, вилы, грабли. Я улыбнулся — как раз такими я на следующий день после попаданства сгребал сено. Ну и чего тут брать?
Неясный шорох за спиной заставил насторожиться. Рывком развернулся, замахиваясь копьем…
Никого.
Замерев, вслушался. Тихо?… Ага! Кто-то усиленно не дает себе чихнуть, зажимая нос. Может человек бы и не услышал, но я-то — орк! Звук явно шел из-за тачки.
Усмехнулся, а вон и глаз поблескивает в щелочке, ну-ну, и кто там прячется?
Шагнул, вроде как к выходу, а потом резко подскочил, левой рукой откинул укрытие, замахиваясь копьем.
В углу пискнуло, кто-то шарахнулся к выходу.
Куда! Не от орка тебе бегать, милая! Я уже рассмотрел, что это человеческая женщина… может девушка: длинные волосы, выбившиеся из-под съехавшего платка, длинное тёмно-зелёное платье.
Откинув копье, в один прыжок настиг, схватил за плечо, отбросил обратно в угол.
Широко распахнув глаза, мелко-мелко отрицательно мотая головой, девушка как завороженная отползала в угол. В миг забыв все переживания, я обшаривал глазами ее фигуру.
Ну и? Какие вы, местные человеческие женщины? Ты ведь о них мечтал Гера, в первые дни попаданства, с отвращением разглядывая могучих орочьих «красоток»?
Худенькая. Интересно, это после орчих или она и для человека стройная? Я уж и забыл, какими должны быть девушки, что мне нравились «там». Ноги длинные. Длиннее орочьих. Тонкая талия, узкие бедра.
Наконец, от постоянных мотаний головой платок полностью соскочил с головы, освобождая темные волосы. Не прям «водопад», но длинные, прямые волосы рассыпались по плечам.
Мгновенно вспыхнувшее желание как завеса застило разум. Не отдавая себе отчета шагнул, наклонился, и схватив за плечи в одно движение вздернул ее на ноги, прижал спиной к стене.
Рука будто сама дернула ткань платья, словно вампир я впился в ее губы своими…
Господи, да она же сейчас рухнет в обморок! Тело обмякло, глаза стали закатываться…
«Твою же так! Что я делаю?!» — сквозь багровую завесу похоти пробился голос разума. Отпрянул.
Девчонку, вжавшуюся в стену, натурально трясло. Из по-прежнему распахнутых глаз двумя дорожками, размывая пыль на лице, катились крупные слезы. Разорванное на груди платье сползло с плеч, обнажая тощую, висящую двумя маленькими ушками спаниеля грудь, впалый живот.
Мгновенное отрезвление, брезгливость, то ли на себя, то ли на вот это вот: трясущееся от страха, худющее, грязное существо. Господи, да что я творю!!!
Тряхнув головой, словно собака воду стряхивая наваждение, отвернулся. На земле валяется копье, щит, не помню, когда сброшенный. Да-а, блин… А еще удивлялся, как это Ролло запороли его же копьем. Подобрал, шаг, другой к выходу…
Наверно тело, в отличие от мозга, еще не вышло из режима боя, не расслабилось. И когда сзади раздался шум, я на автомате развернулся. Но мозг… Мозг прозевал.
Я успел увидеть все те же глаза, сейчас распахнутые безумием и яростью, перекошенный в крике рот, взметнувшиеся волосы, все так же обнаженную грудь… и острия деревянных вил, направленные мне прямо в живот.
— А-а-а…
Я даже похолодеть не успел.
— Пи… — мелькнуло в мозгу.
— Хек, — вырвалось из девушки, сбитой с линии ее броска, и сломанной куклой, улетевшей вглубь сарая.
— … сец, — закончил мысль все еще замороженный мозг.
— Не поворачивайся к ним спиной, — спокойно голос заставил вздрогнуть. В проходе, привалившись к косяку стоял Снор, — люди как крысы, если загнать в угол, бросаются.
Я ошарашенно перевел взгляд с него, на тело, еще судорожно хватающее воздух. Но жизнь уже уходила из него, вместе с толчками выплескивающейся из бока крови, там, где торчал топор.
— Кстати, надо было тебе ее все-таки трахнуть, — хмыкнул Снор, — после боя хорошо снимает напряжение. Особенно если никого не убил. Запомни на будущее, пацан.
Он шагнул вглубь сарая, выдернул топор из раны, обтер о полу платья.
— И вот такие вещи оставлять не надо.
Двумя движениями он оборвал из ушей еще живой жертвы тускло блеснувшие сережки.
— Мы, между прочим, за ними сюда приходили.
Распрямившись, хольд показал зажатые в пальцах две небольшие бронзовые висюльки.
А в следующий момент меня скрутило приступом рвоты.
* * *
— Скажи форинг, зачем он в лиде? — лицо Бо́лли пылало справедливым гневом, рука вскочившего на ноги хольда вытянулась в мою сторону.
Мы только что посчитали добычу. По сравнению с тем, что брали с деревень огров — не плохо. По крайней мере так читалось на лицах дренгов. Но хольды расценили иначе.
— Если бы твой младший брат не заорал «засада», от чего молодежь чуть на месте не обоссалась, мы бы успели запереть всех жителей в их молельном доме, и спокойно бы обнесли все дома. А не убегали от погони как зайцы.
Уносили ноги из деревни мы споро. Тот же Бо́лли предлагал выкурить людей из храма дымом, чтоб добраться до украшений, надетых теми на религиозную службу. Однако Фритьеф, поддержанный здравомыслящими Региным и Снором, настоял на своем, и мы почти бегом вернулись на корабль.
Вовремя. Уже когда отплывали на берег выскочил конный отряд, человек в двадцать, вслед нам густо полетели стрелы. Но мы уже гребли как наскипидаренные. Вскользь, по руке зацепило Скегги. Бьярни раскровянило щеку и теперь он красовался багровым шрамом. Одна стрела вонзилась в палубу аккурат у меня меж ног.
