Потрясенный Гера застыл. Очень хотелось протереть глаза, чтобы убедиться — это не кошмарный сон. Но дрожащая от страха, всхлипывающая Лиля за его спиной служила подтверждением тому, что это самая что ни на есть кошмарная реальность. Маленькие мертвецы с чавкающими звуками разделывали несчастного Близнеца Ромку и убитого им подростка. Один мальчишка, сидя на корточках, с остервенением грыз сизые внутренности коротышки, петлями свисающие из распоротого живота до самого пола. Чумазая физиономия стала красной от крови, челюсти жадно вырывали куски и, не жуя, отправляли их дальше по пищеводу. Обожженная физиономия Некрополита выражала наивысшее блаженство. Крохотные злые глазки закатились, показав унизанные красноватыми прожилками белки. С отвисшей челюсти на жирные сиськи стекал целый ручей липкой слюны. Смотреть на трапезу Некрополита было даже противнее, чем на кровавое расчленение двух трупов. Впрочем, окровавленным было лишь одно тело. Плоть отмершего «пальца» алела, но ни единой капли из нее не вылилось.
Воронцов старался смотреть себе под ноги. Отрешиться от мерзких, тошнотворных сцен не получалось. Чавканье, хруст выворачиваемых из суставов костей, глухие стоны нетерпеливо переминающихся с ноги на ногу покойников — все это создавало картинку без всякого участия зрения. Пальцы Лили вцепились в его футболку, царапая кожу обломками черных ногтей. Герка накрыл ее руку ладонью и поразился, насколько она холодная. Девушка уткнулась ему лицом между лопаток, не желая ничего видеть. Воронцову прятаться было не за кем. Глаза открывались против воли, с каким-то извращенным любопытством впиваясь в происходящее. Запоминая. Проникаясь. Понимая, что имела в виду Лиля, когда говорила, что они отправляются в самый центр ада.
Сколько насыщался Некрополит, сказать было трудно. Казалось, хруст и чавканье звучали целую вечность. Или даже несколько вечностей. Наконец все поутихло. Только голодные трупы нетерпеливо мычали в ожидании своей доли. Шевельнув пальцем, Некрополит подозвал к себе одного из мальчишек. Тот послушно присел перед своим повелителем, принял на руки огромную, жирную ногу и, за неимением ножниц, принялся сгрызать с нее плотные желтые ногти. Громко рыгнув, Некрополит смущенно сложил губы бантиком. Герка заметил, что его правая рука привычно потянулась к раздувшемуся брюху, желая погладить бунтующий живот, но остановилась, сдерживаемая пучком длинных пальцев. А еще он заметил, что даже это легкое незаконченное движение заставило пошатнуться нестройные ряды мертвецов.
— Вы уж простите старика! — неискренне извинился толстяк. — Мы с детками здесь совсем одни, никто не заходит. Где уж тут за манерами следить? Да и еды нормальной уже месяца три не попадалось. Все, знаете ли, крысы, да птички, да черви земляные.
Баритон толстяка абсолютно никак не вязался с его уродливой внешностью. Если закрыть глаза, можно было представить крохотную комнатку, оклеенную дешевыми бумажными обоями советского производства, шаткий обеденный столик с подложенными под ножки спрессованными газетными обрывками, чай в заварнике, блюдце с медом или вареньем и круглого, добродушного старика, хозяина этой воображаемой гостиной.
— Нужно решить, что с вами делать, мои хорошие. Вы очень любопытная парочка. С убийцей моего Фенечки все понятно. Но ты… ты ведь не наш мальчик, верно?
Воронцов молчал, не зная, что ответить.
— Верно, я спрашиваю? — устав ждать, голосом Некрополита рявкнул ближайший мертвец.
Вздрогнув от неожиданности, Гера поспешно кивнул, мол, так и есть.
— У меня к тебе предложение, — задумчиво протянул толстяк. — Я отпущу тебя. Не бесплатно, конечно. Современный мир требует практичного подхода к делам; за все нужно платить. Ты добровольно отдашь мне кое-что, принадлежащее тебе…
— Ни в коем случае! — шепнула Лиля. — Не думай даже!
Но еще раньше, чем она закончила, Воронцов сам принял решение:
— Пятачок не отдам, — будто в подтверждение своих слов, он крепко сжал монетку двумя пальцами.
— Умный мальчик, — Некрополит закусил нижнюю губу. Из-под острых зубок потекли ветвистые струйки крови. — Добром не отдаешь, знаешь цену… Тогда ты!
Волнообразно шевельнулись пальцы-провода. Два мальчика покрепче тут же выволокли Лилю из ее ненадежного укрытия. Герке казалось, что у панкушки достаточно сил, чтобы справиться с двумя мертвяками, но та покорно позволила вывести себя вперед. То ли понимала, что сопротивление бесполезно, то ли совершенно отчаялась. В последнее Герка не хотел верить.
— Ты, убийца! Ты отберешь у него монету и добром передашь ее мне! И тогда я прощу тебе все грехи, и даже забуду про моего милого Фенечку… сможешь идти куда захочешь!
Сопровождая невеселый смех, грустно зазвенели серебряные колечки. Словно елочная игрушка, разбившаяся о серые камни.
— Ты, по ходу, совсем от одиночества рехнулся, старый?! — Лиля помотала головой, не веря в реальность приказа. — Кто из знающих свою удачу своими же руками зарубит? Ты ведь чувствуешь, какая у него сила! Неужели решил, что я себе жизнь, полную проклятий, выпишу? Да лучше сразу сдохнуть!
— Ну попытаться стоило… — Некрополит раздраженно оттолкнул грызущего ногти пацана ногой. — Поспешил я, поспешил, чего уж там…
Черные глазки с искренним сожалением поглядели на растерзанные останки Близнеца Ромки.
— Ладно… пшел вон отсюда, покуда я не передумал. Ну? Оглох, что ли? — недовольно спросил он, видя, что Герка не двигается с места. — Иди, говорю, отпускаю!
— А она? — кивнул на девушку Воронцов. — Что с ней будет?
— Твоя подружка считает, что лучше сдохнуть, чем без удачи жить. Что ж… она, в общем-то, права. А уж сдохнуть — это мы ей обеспечим…
— Нет! — Отчаянный крик неприятно полоснул по ушам. Герка ожидал, что Лиля вновь расплачется, однако вместо этого девушка ловко вывернулась из мертвых рук своих охранников. Не успел Герка опомниться, как панкушка в три прыжка одолела расстояние до горы подушек. Даже без оружия, с одними лишь ногтями и зубами, Лиля представляла опасность. Будь у нее немного больше времени или будь у Некрополита поменьше пальцев на руках, Лиля непременно добралась бы до своей цели. А так у нее с самого начала не было шансов. Худосочные тела навалились на нее, хватая за ноги, прижимая руки, бесстрашно принимая на себя удары крохотных кулачков. Глядя, как извивается под грудой мертвечины Лиля, Некрополит хохотал, как безумный, отчего по его отвисшему брюху пробегала крупная дрожь.
— Гады! Суки! — кричала полузадушенная Лиля. — Убью! Всех вас убью, твари!
— Ну-ну-ну! — Некрополит скорчил сочувствующую рожу. — Разве можно так вести себя в гостях? Нехорошо, Лилечка! Не по-божески! А ты давай чеши отседова, не на что здесь смотреть!
