— Гражданка, я могу испортить вам не только наряд, но и физиономию, — подходя к Мари, ехидно сказал Паут.
— Паут, ты дрянь человек, но мне не хочется тебя убивать, — как от надоедливой мухи отмахнулась Мари, продолжая рассматривать Слэя, как диковинку. Паут опешил от наглости «селянки» и поднял палку, намереваясь угостить её заднюю часть. Палка вырвалась из рук Паута и огрела его пару раз, чем несказанно его поразила. Отмахнувшись от палки, Паут крикнул: «Свяжите её!» — отчего несколько человек бросились на Мари, хватая её за руки. Слэй толкнул одного корсата, так что тот свалился на землю, а второму вмазал в зубы. «Не нужно, я сама!» — предупредила дрима Мари, после чего палка принялась дубасить всех корсатов подряд.
Паут вытащил нож и подкрался к Мари сзади. Слэй, увидев, что Мари угрожает опасность, крикнул: «Мари!» — и бросился на Паута. Тот пырнул ножом дрима и с окровавленным ножом повернулся к Мари.
— Ах, так ты так! — воскликнула Мари и запулила Паута под облака.
Неожиданно для Мари, прибежала подмога: братья Гай, безмолвно принялись дубасить корсатов, отчего последние, ввиду явного преимущества врагов, ретировались в ближайшую сосновую рощу. Эйсинора, увидев поверженного Слэя, бросилась к нему, а увидев его рану, сняла с себя рубашку и разодрала её на полоски, после чего принялась бинтовать дрима.
Мари, поглядывая на Эйсинору и её обнажённые груди, расчувствовалась и пустила слезу, потихоньку, чтобы не видела девушка, заживляя рану под бинтами, а братья, бесполезные в деле лечения больного, смущённо отворачивали лица от сестры, надеясь на благополучный исход врачевания.
— Ты куда летишь, родимый, — спросил Морриер, поймав парящего в воздухе Паута и удерживая его за шиворот.
— Я тебе не родимый, — остервенело сказал Паут, пытаясь пырнуть ножом Морриера.
— Тогда лети, крылатый ты наш, — произнёс Морриер, отпуская Паута. Тот, базлая во всё горло полетел вниз, и приземлился на сосну, обдирая все ветки до самого низа. Морриер, опустившись возле дрима, увидел, что санитаров более чем достаточно, поэтому, так же, как и Мари, принялся штопать рану, не особо это афишируя.
— Опять ты! — возмутилась Мари, а братья стали позади Морриера, не скрывая своего намерения отдубасить незнакомца.
— Его лучше перенести во дворец, — сообщил Морриер, и Мари поняла, о каком дворце говорит тип с белым шарфом на шее. Они подняли Слэя вместе с Эйсинорой и поплыли в воздухе в направлении дворца Уолла.
— А мы? — растерянно крикнул младший из братьев, Свон.
— Возвращайтесь на баркас, если нужно, Эйсинора вас найдёт, — крикнула им Мари, полагая, что братья помешают в деле исцеления дрима. «Пусть поворкуют, голубки!» — подумала она и пустила слезинку. «Ты стала сентиментальной!» — прошелестел Морриер внутри её, и она промолвила, ментально отталкивая его: «Кыш отсюда, хвостатый!»
Морриер исчез, хихикнув, а она растерянно подумала: «Почему хвостатый?» — и снова его услышала: «Потому, что кот!» «Почему кот?» — спросила она и снова услышала внутри себя смех Морриера.
— Слушай, отстань, — громко произнесла она, а Морриер, как ни в чём ни бывало, удивлённо посмотрел на неё. «Это не ты?» — удивилась Мари, но по вновь возникшему смеху поняла, что её снова разыграли.
— Вы можете нести ровнее?! — возмутилась Эйсинора, и Мари, как нашкодившая кошка, притихла, игнорируя всякие провокации Морриера, продолжавшиеся до самого дворца.
***
Котин и Стах с облегчением встретили Гай Дизера и Секлецию, так как охранять в порту баржу и баркас оказалось не так-то легко. Малыш Гаврош по-хозяйски принялся обследовать баркас и надолго задержался возле штурвала. Котин рассказать Дизеру о посещении судна Буком, вместе судьей, и не успел он закончить, как последние, словно по мановению волшебной палочки, появились на пристани. Их сопровождала изрядная толпа палочников, в рядах которой Гай Дизер с удивлением увидел и тех, кто были на баррикадах. Избитый Бук, перевязанный грязными тряпками, представлял собой унылое зрелище, но упрямая ярость в его глазах говорила, что по-доброму он не отстанет. Судья переступил борт баркаса и громко объявил:
— Рассматривается дело гражданина Бука, который на баррикадах доказал лояльность к новому правителю Райны, Роше. Гражданин Бук получил оскорбление от Эйсиноры Гай, и по суду ему полагалась компенсация в виде баржи и баркаса. Ввиду того, что на гражданина Бука оказывали давление при принятии им на себя заботы о данных плавучих средствах, то суд постановляет их освободить сейчас же и передать в распоряжение пострадавшего. Эйсинору Гук немедленно арестовать.
— Вы Эйсинора Бук? — спросил судья у Секлеции и, не дожидаясь её ответа, приказал палочникам: — Арестуйте её!
— Только через мой труп, — воскликнул Дизер, хватая в руки малый металлический якорь, а Стах и Котин стали за ним, прикрывая Секлецию. Бывшие соратники по баррикадам немного стушевались и не лезли вперёд, а Гай Дизера воскликнул, обращаясь к ним:
— Братья! Разве не мы рядом стояли на баррикадах, чтобы свалить режим Нука?
— Ты нам не брат, — сказал Бук, театрально вскинув руки, — ты такой же, как Нук, ты владеешь баржей и баркасом и у тебя за спиной твои рабы, которых ты используешь против простого народа. Хватайте его, братья!
Толпа на берегу загудела и двинулась на Дизера, а Бук первый взмахнул палкой. Дизер огрел его якорем, отчего тот свалился и завопил:
— Братья! Нас убивает нуковец!
Началась свалка, в которой замелькали палки и кулаки, а Дизер по-прежнему стоял в окружении толпы и крутил над головой якорь, осаждая наступающих. Гаврош, наклонившись через борт, подбирал на пристани гальку и пулял по головам, набивая шишки нападавшим. Никто не смотрел на Секлецию, а она, быстро сообразив, сняла гребешок и нажала на кнопку. Через некоторое время появился Уолл, который грохнулся прямо на толпу, повалив несколько человек, и спросил, оглядываясь:
— Что здесь происходит? Где Александра?
— Это опять я, — призналась Секлеция, показывая на гребешок, — на нас напали.
Дизер, который не был знаком с Уоллом, непонимающе смотрел на Секлецию, ревниво поглядывая на появившегося юношу.
— Я предлагаю всем разойтись, — сказал Уолл, не собираясь драться, но Бук, успевший познакомиться с юношей, мстительно крикнул:
— Он работал на Нука, убейте его!
Собравшиеся на пристани повстанцы поверили вранью Бука и озлобленно двинулись на Уолла. Он понял, что товарищи Бука не понимают, с кем они имеют дело. Уолл не захотел их травмировать, а очистил головы от всего мусора, что там был. В итоге, никто не знал, зачем пришёл на берег, а судья неожиданно вспомнил, что хотел купить рыбы. Спросив у Дизера о цене, он взял несколько рыбёшек и ушёл, оглядываясь. Жена судьи, когда он пришёл домой, весьма удивилась его покупке, так как он рыбу не любил с детства.
