Слепой ехал в закрытой карете, так как не любил солнечный свет. Рядом с ним сидела Мэриэнелла, которая восторженно выглядывала в окно кареты на ряды усталых солдат, бесконечной чередой тянувшихся по дороге и близлежащим полям, вытаптывая всё подряд. Слепой, после нескольких дней общения с ней, понял, что кроме восторженности у девушки ничего нет, и совсем охладел к Мэриэнелле, почему-то вспоминая Секлецию, которая бескорыстно любила его. «Нужно её найти», — решил Слепой, вспоминая, что Хутин послал вслед за дримом Слэем целую команду корсатов Канцелярии.
Чтобы не попасть под облако дорожной пыли, взбитое сотнями ног, ездовой держался правого фланга, откуда дул приятный ветерок, слегка умаляя жару дня. Армия, организованная за несколько дней, могла бы прославить всякого полководца любой планеты, если бы Слепой не ощущал себя куклой, руководимой извне и неизвестно кем. Такое странное ощущение разрушало всякую прелесть того, что он стал властелином огромной страны, тем более что Слепой никогда не стремился к популярности или публичности, а всегда предпочитал оставаться в тени.
Бывший пират Амброзио возглавлял пушечный отряд, который тянул на лошадях неизвестно откуда взявшиеся пушки и припасы к ним. Стоило старому разбойнику погоревать о пистолях, как тут же, на привале, обнаружили гору пистолетов разных калибров, словно кто-то ограбил оружейную лавку. Пожелавших воевать этим опасным оружием Амброзио учил целиться и нажимать курок. Ближайшая деревня, напуганная грохотом выстрелов, сбежала в лес, оставив деревню на разграбление солдат. Пойманных мужчин тут же зачисляли в армию и вручали палки, а пропитание каждый солдат добывал сам, без церемоний заходя в каждый дом и забирая всё, что попало под руку. Мэриэнелла очень удивила Слепого, когда одобрила это и назвала откровенный грабёж «революционной необходимостью».
Лапа учил солдат, как форсировать стены замков, преодолевать рвы и строить мосты из подручных материалов для переправы через реки. Телеграф, не забывая свою профессию, собрал кучку пацанов и тренировал их принимать азбуку Морзе, выбивая на барабане мелодии букв и выражений. Что же касается Хосе, то он на привале брал местный струнный инструмент, подобие гитары, и пел мексиканские песни, которые едва ли кто понимал, но слушали с удовольствием.
Впереди находилась граница с Райной, и Слепой предупредил своих новых генералов, чтобы не мешкали и продолжали идти, намереваясь не позже пяти дней покорить столицу Райны, Лыбу. Как таковой, границы между государствами не существовало, и всякий ходил, где хотел. Только с оседлого люда получали дань, а купцы и шляющийся народ, если не поймают сборщики налогов, никому ничего не платили.
Мэриэнелла, пожелавшая увидеть границу была разочарована, так как холмистая степь ничем не отличалась от такой же в Тартии. Правда, были некоторые различия в постройке домов: в Тартии, богатой лесами, строили деревянные дома, а в Райне – сборные, из глины и дерева, а крыши укрывали соломой. Показались несколько деревень, с побеленными стенами и жёлтыми крышами. Войско тут же рассыпалось и принялось грабить, а некоторые любопытные подожгли солому на крыше и любовались вспыхнувшими факелами. Мужчин тут же погнали к «сержантам», которые, с помощью палок, принялись делать из них солдат, а их жен потащили в сараи, где, заткнув рот ударом кулака, насиловали по несколько человек. Мэриэнелла восторженно смотрела на данное действие, повторяя пересохшими губами: «Revolución!» — и Слепой с удивлением понял, что его подруге хочется самой поучаствовать данном действии. «Да она садистка!» — подумал Слепой и вспомнил, как Мэриэнелла с интересом рассматривала сазана в аквариуме и скармливала ему утят.
Оставленные деревни ещё дымились, когда первые отряды отправились дальше. Бойцам война понравилась, и они бодро шагали вперёд, выискивая острыми взглядами следующие жертвенные деревни, а ещё лучше, города. Когда карета объезжала какой-либо отряд, бойцы восторженно кричали: «Слава властелину!» — сопровождая крики выброшенными вверх палками. Данное действо тяготило Слепого, так как он хорошо знал тёмные стороны жизни, и прекрасно понимал, что любой проигрыш может обернуться его гибелью.
Чего не скажешь о Мэриэнелле, которая восторженно махала солдатам рукой. «Нужно будет отдать её сержантам, чтобы она на себе почувствовала, каково это – быть жертвой!» «Она обрадуется!» — сам себе ответил Слепой, и понял, что так и сделает, как только найдёт Секлецию.
Впереди показался какой-то город и Слепой захотел узнать его название, но потом передумал: «Какая разница!» — и дал команду наступать. Бойцы с улюлюканьем бросились вперёд, перегоняя друг друга, предвкушая очередную добычу и много женщин, отчего адреналин ударил в голову и они по-звериному закричали, пугая себя и жителей, скрывающихся за невысокими стенами. Жители города, видимо, предупреждённые сбежавшими крестьянами, закрывали деревянные ворота, а стену усеяли пики горожан, не собиравшихся запросто отдавать свою жизнь. Амброзио принялся палить из пушек и за стенами выросли грибы пыли, которые шапкой накрыли город.
Внезапно, из-за стен что-то полетело, и под ногами бойцов вспухла земля, подбрасывая их вверх, лишая рук, ног, а некоторым напрочь отрывая головы. Все впереди смешалось с пылью от взорвавшейся земли, которая облаком закрыла местное солнце, погрузив всё в серые сумерки. Две тёмные сущности носились по полю и калечили людей, а потом залетали в город, и то же самое делали там, умножая зло и доводя его до критической величины невозвратности. Ни защитникам города, ни нападавшим другого пути, чем уничтожить друг друга, не оставалось.
***
Бзын, переночевав на опушке, шагал по лесу без дороги, радуюсь дню, и думал, куда ему податься. По-хорошему, ему хотелось найти злосчастный люк, через который они попали на эту планету и вернуться домой, на Землю. Правда, существовала вероятность, что на этом люке придётся стоять всю вечность, так как Слепой когда-то говорил, что люк срабатывает, если и с той и другой его стороны находится человек.
«А куда же деваются те, кто попал на Землю?» — подумал Бзын и сам себе ответил: «Живут, припеваючи!» Кроме того, как говаривал Слепой, можно не вернуться в своё время, а попасть в какой-нибудь каменный век, где тебя слопают неандертальцы. Появившиеся с разных времён Лапа, Телеграф, Хосе и Амброзио красноречиво иллюстрировали данный факт. А Мэриэнелла, так вообще, из будущего. Уткнувшись взглядом в траву, Бзын ещё долго бы шагал вглубь леса, если бы не наткнулся взглядом на чьи-то чужие глаза.
Рыжий медведь мирно сидел на задних лапах в малиннике и спокойно обирал ветки, выискивая сочные, спелые ягоды и никак не ожидал кого-нибудь встретить. Первая его реакция оказалась такой же, как у Бзына – он опешил, а потом заревел во всё горло, так как нарушили его права и позарились на самое главное – его пищу. Когда медведь встал на ноги, то Бзын понял, что настала его последняя минута, так как от такого не убежишь – задерёт на ходу.
