«Они подобрали то, что подходит им. Кто-то полагается на силу, кто-то на ловкость. Одни любят грубые приемы, другие – плавные и мягкие. Потрясающе», – думал парень.
Ливий не чувствовал такого в себе. Он пытался найти свой собственный стиль, но не мог этого сделать. Парень впитывал в себя чужие приемы, как губка, в его арсенале были уже десятки стилей, мало того – Ливий их умело объединил в одно целое, и все равно это было не то. Не хватало уникальности, присущей стилям жителей деревни Охирон.
Парень вышел из зала для тренировок и посмотрел на черноту. Теперь ее можно было увидеть не только с этого места, а практически из любой точки деревни. Чернота подобралась к самой границе поселения, некоторые люди проходили от нее в нескольких десятках шагов, но все равно не замечали. И Ливия это безумно пугало.
А еще чернота была повсюду. Она окружила Охирон плотным кольцом, из которого не было выхода. Жители будто забыли о полях, которые поглотила чернота. Как бы Ливий не пытался достучаться до них, они только недоумевающе смотрели на парня.
– Какое поле? У меня огород есть, вот он, – сказал пахарь Филипп.
«Если все так и продолжиться, завтра она сожрет часть домов», – подумал Ливий. То, что он один осознавал всю опасность ситуации, приводило парня в настоящий ужас.
Уснуть было непросто. Мысли роились в голове Ливия, он понимал, что завтра может увидеть что-то страшное. Поэтому просто боялся засыпать. Но все же дремота одолела парня, и он погрузился в пучину сна.
Когда наступило утро, Ливий сначала сел на кровать, спокойно потягиваясь, а потом вдруг вспомнил свои вчерашние мысли. Парень тут же выскочил наружу и понял, что чернота поглотила один из домов.
– Быть не может… – сказал он.
– О, Ливий, уже встал? Пошли на тренировку, – сказал Иреней, который как раз направлялся к дому Ликурга.
– Иреней! Что там? – спросил Ливий, показывая рукой в сторону черноты.
– Ничего. Ливий, ты уже надоел с этими странными вопросами. Пошли уже на тренировку, – ответил Иреней, как всегда широко улыбаясь.
– А бабушка Ия? Там жила бабушка Ия, самая старая жительница Охирона. На тренировках она всегда сидела на скамейке справа, – сказал Ливий.
– Ия? Первый раз слышу это имя, – сказал Иреней. – Ливий, ты чего? Случилось что-то плохое?
Парень держался двумя руками за голову. Ливий не понимал, что здесь происходит. Человека, с которым он здоровался еще вчера, больше не было. И это была не смерть, после смерти о тебе хотя бы помнят. Здесь все было гораздо, гораздо хуже.
Парень нехотя поплелся на тренировки. Иреней рассказывал о Харе и его любви к ней, о Продроме и Ксантиппе, да вообще о всем. Он пытался подбодрить своего товарища, и не понимал, почему Ливий так грустит.
– Начинаем тренировку, – сказал Ликург.
Ливий стал выполнять движения, повторяя их за главой деревни. А потом посмотрел вправо. Там стояла деревянная скамейка, на которой никто больше не сидел.
«Мама».
Рыжие волосы его матери было тяжело забыть. Они были такими приятными на ощупь, что Ливий просто любил их гладить в детстве. Сэнталия улыбалась, когда он делал это.
«Сэнталия, точно».
От таких мыслей парня передернуло. Он забыл имя своей матери, а вспомнил его только сейчас. Ливию стало казаться, что чернота не только пожирала людей вокруг, но и украла часть его воспоминаний.
После того, как не стало бабушки Ии, пропало еще несколько людей. Никто из жителей о них не помнил, только сам Ливий. Каждый день к Ликургу приходило все меньше и меньше людей, а зал для тренировок теперь казался слишком большим и пустым.
Ливий стал побеждать. Он запомнил стили всех жителей деревни, а затем обучился им сам. Вскоре парень с легкостью победил Иренея, потом перешел на бойцов посерьезней. Кузнец, которого Ливий не смог одолеть в первый день, был повергнут своим же захватом.
Но все это не радовало парня. Ситуация становилось только хуже, а понимал это только он. Теперь, когда Ливий шел по деревне, то видел черноту рядом с собой, всего в нескольких шагах. На одной стороне улицы – дома, на другой – непроницаемая тьма. Жуткое зрелище.
– Хорошо стал драться! Приходи ко мне завтра, как раз собирался спечь большой грибной пирог, – сказал Хрисанф, пекарь, у которого Ливий работал за выпечку.
– Спасибо, приду обязательно, – ответил парень.
Но он знал, что не придет. Чернота вплотную подобралась к дому пекаря.
– Ливий, как насчет поединка?
Это был Иреней. Парень согласился, и они провели спарринг. Если пару дней назад Ливий с легкостью победил, то в этот раз победу было не так просто одержать. Иреней скопировал много его движений и уже успел отточить их до неплохого уровня.
В Охироне все умели это делать. Стоило Ливию продемонстрировать какой-нибудь удар, как вскоре вся деревня могла его повторить. Парня это удивляло поначалу, а потом он привык к этому. Ливию даже было комфортно, что его соперники тоже быстро становятся сильными, как и он сам. А вскоре это и вовсе перестало волновать парня, когда чернота стала поглощать людей.
Осталась только половина жителей Охирона. Пекаря больше не было. Плотника – тоже. Женщину, которая просила прополоть ее огород, никто не помнил. Чернота поглощала Охирон все сильнее, и Ливий знал, что рано или поздно она доберется и до него.
Сегодня парень пропустил тренировку. Он сидел на кровати, обхватив руками голову, ведь вспомнил самый болезненный момент из своей жизни: смерть своей приемной матери, Сэнталии. Длинный путь мести тоже вернулся в память Ливия. Теперь он знал, кто такой Фурио.
– Я вроде бы убил его. Но что-то было еще… – думал парень. Воспоминания вернулись не полностью, какие-то детали продолжали ускользать от Ливия.
Чернота теперь тоже была знакомой. Парень помнил ее из своих снов, помнил маленький домик, в котором Мать-Природа ткала ярь, в то время как темнота за окном выла, подзывая свою добычу.
Но в этот раз все было иначе. Чернота молчала. Ей не нужно было никого звать – она была готова взять все сама. И бежать от нее было некуда.
Иренею Ливий сказал, что заболел. На следующий день парень все же решил сходить на тренировку. А еще нужно было найти еду, которой почти не осталось. Еще в первые дни Ливий раздобыл пропитания с запасом. На всякий случай. Сейчас был как раз такой момент – пекаря и его дома просто не существовало. Оставалось не так много мест, в которых жители могли бы поделиться с ним едой. Стоило сходить туда, пока люди все еще…существовали.
– Рад, что ты здоров, – сказал Иреней. Он как всегда широко улыбался. Люди шли на тренировку Ликурга, и Ливий понимал, насколько мало их осталось. Хорошо, если четверть деревни.
Парень оглянулся, оценивая ущерб. Чернота была уже очень близко. Большей части домов уже не существовало. Ливий знал, где кто жил, поэтому сейчас оглядывал местность, вспоминая этих людей. Он мог проститься с ними только так. И только сам.
Но тут Ливий понял, что не стало небольшого дома с красной черепицей. Там жила Хара, девушка, в которую был влюблен Иреней.
– Иреней, ты совсем не помнишь людей, которых поглотила чернота? – спросил Ливий.
– Ты уже надоел с этими вопросами, – ответил Иреней.
– А Хара? Неужели ты забыл о ней? Та, которую ты любил? Ты рассказывал мне о ней постоянно, носил ей цветы, пока бабушка Ия еще была здесь, – сказал Ливий.
– Я не знаю, о ком ты, – ответил Иреней. Широкая улыбка парня не сползала с его лица, вот только сейчас у него по щекам текли слезы.
– Прости, друг, – сказал Ливий.
На тренировке Иреней провел с ним спарринг. И выиграл, чему Ливий порядком удивился. Это была красивая победа, Иреней выложился на полную, применив свои лучшие приемы. И даже обошелся без опасных техник, из-за которых Ликург мог остановить спарринг.
На следующий день Иреней не пришел на тренировку. Не было больше никакого Иренея, чернота поглотила его дом ночью. Парень жил не очень далеко от дома Ликурга, но это его не спасло. Чернота была уже близко, Ливий видел ее, куда бы ни пошел. Теперь и ходить было некуда, на самом деле.
