— Изменяющиеся свойства, — произнес он вслух. — Рост способностей. Усиление потенциала… Альмар, скажи, а когда ты использовал амулет в последний раз, когда он, как ты говоришь, мало что умел. Тогда не произошло ли чьей-нибудь насильственной смерти вблизи амулета? Не попала ли на него кровь умирающего?
— Да, — Альмар замедлил шаг еще сильнее. — Да, так и было. Я уб… Один человек тогда умер.
— Существуют амулеты, чья сила возрастает со смертью врагов их хозяина, — негромко сказал Истен, вспоминая. — Такие амулеты традиционно посвящены неблагим богам.
Альмар сглотнул.
— Вот как… Но это значит, что сейчас амулет должен стать еще сильнее?
— Да, верно.
— Но он не станет потом опасным? В смысле, для меня… для нас?
Истен пожал плечами.
— Меня не обучали созданию амулетов. Я об этом-то узнал случайно.
Альмар вдруг, будто услышав что-то, резко развернулся. Истен последовал его примеру и увидел — там, за стеной, над городом, поднимался в небо огромный белый цветок, похожий на орхидею. Все выше, выше, и рассыпался на тысячи голубоватых искр. Потом, с мгновенным запозданием, долетел звук, похожий на звук разбившегося хрусталя.
— Это ведь не праздничный фейерверк? — спросил Альмар.
— Точно не он. — Насколько Истен знал, на юге любили язык цветов, только использовали их вовсе не в романтических целях. Он не помнил, что обозначала орхидея, но догадывался, что это как-то связано с их побегом.
— Они знают, что мы сбежали, — уверенно произнес Альмар, явно подумавший о том же.
Амулет, который замедлил движение, когда люди стали идти тише, несколько раз подпрыгнул на месте, крутанулся, будто говоря — «Ну же! Хватит разговоров! Спешите за мной!» — и вновь бодро покатился дальше, к одной из небольших рощ, видневшихся впереди. Альмар, возмущенно вскрикнув, побежал за амулетом, Истен последовал за ним.
Роща состояла из густо растущих, незнакомого ему вида, деревьев с треугольными вытянутыми листьями. Между листьями на длинных плодоножках свисали гроздьями мелкие желтые ягоды. Так далеко на юг зима не приходила, и местные деревья даже не подозревали, что их северные собратья уже давно сбросили листву в ожидании морозов.
Они прошли уже довольно далеко вглубь рощи. Если бы кто-нибудь посмотрел сейчас в их сторону с городской стены, то уже ничего бы не заметил.
— У амулета, наверное, есть какой-то план, — принялся вслух рассуждать Альмар, глядя на клубок, замерший на берегу небольшого ручья, вытекавшего из бьющего тут же источника. — Ведь так? Иначе бы он нас сюда не привел.
Истен в ответ лишь пожал плечами. Такие амулеты называли «псевдо-разумными», но он не знал, что это означало на практике. Мог ли у неживого амулета в принципе быть «план»?
— Переждем тут до следующей ночи, — сказал он, поглядев на небо, которое выглядело уже не таким черным. — Днем на открытом месте нас точно заметят…
— Ой! Куда? — Альмар кинулся за клубком, который неожиданно перескочил через ручей и покатился куда-то дальше, в рощу, но шагов через двадцать остановился, замерев у плотного кустарника. — Ого!
— Что там? — Истен подошел ближе и растерянно уставился на находку Альмара. У корней кустов, под прикрытием их нижних веток, лежало несколько битком набитых заплечных мешков.
— Подожди! Это может быть…
Но Альмар уже развязал завязки горловину ближайшего мешка и вытащил оттуда сперва головку сыра, потом несколько лепешек и большую флягу с водой.
— Кто бы это ни оставил, он обязательно вернется за своими вещами, — мрачно заметил Истен.
— Уже вернулся, — произнес за спиной знакомый голос. Истен резко развернулся и в рассветном свете увидел столь же знакомое лицо.
— Эрига! — радостно воскликнул Альмар, вскакивая на ноги и бросаясь к ледяной жрице в объятия, которые та охотно раскрыла. Потом, все еще обнимая ее, повернул к Истену улыбающееся лицо.
— Истен, это Эрига ар-Вессиан, троюродная сестра мамы. Я тебе рассказывал, это у нее в долине Ферана мы гостили каждое лето.
Истен неловко кивнул, растерянно глядя на лицо той, которую он прекрасно помнил под именем Эриги Тонгил.
Глава 4
— Как ты здесь оказалась? — спросил Альмар, не выказывая никакого желания отпустить Эригу. Истен мог его понять — после всех злоключений, которые ребенок пережил, ему явно хотелось как можно крепче держаться за единственного человека, который напоминал ему о доме. Ну и, помимо этого, Эрига была очень хороша собой, Истен бы сам не отказался от ее объятий — жаль, что их ему никто не предлагал…
— Я здесь по делам богини, — отозвалась Эрига на вопрос Альмара.
— А-а, — понимающе протянул мальчик, но выражение его лица тут же изменилось, и он бросил быстрый встревоженный взгляд в сторону Истена. — Эрига, а…
— Все в порядке, — сказала та легко. — Тебе не нужно хранить наш секрет, твой спутник уже знает, что я жрица.
Истен открыл было рот — задать напрашивающийся вопрос о том, какое же из ее имен настоящее — но натолкнулся на предупреждающий взгляд Эриги. «Молчи», — говорил этот взгляд. И Истен прикусил язык. Ссориться с жрецами было так же неблагоразумно, как и ссориться с магами, простое любопытство того не стоило.
* * *
Солнце стояло в зените. Альмар, наевшийся припасов жрицы и, кажется, полностью довольный жизнью, крепко спал, положив голову ей на колени, а Эрига с материнской нежностью гладила его по голове. Истен сидел рядом и пытался не завидовать. Вот если бы вместо Альмара на ее коленях лежал он…
— У тебя ведь есть вопросы, — негромко сказала Эрига. — Мальчик спит, спрашивай.
— Кто ты на самом деле? — немедленно спросил Истен. — Какое из твоих имен настоящее?
— Оба, — Эрига чуть улыбнулась. — По законам империи я действительно Эрига ар-Вессиан, старый тар Вессиан удочерил меня по всем правилам. Ну а по рождению я Эрига Тонгил и именно так меня знают и зовут на Севере.
— Но зачем жрице Ледяной богини имперское имя?
Эрига улыбнулась шире.
— Во время нашего совместного путешествия мне показалось, что ты умен. Как ты думаешь, зачем жрице Ледяной богине имперское имя?
Насколько Истен понимал — и насколько он помнил ситуацию в империи — главными словами в этом вопросе были «жрице Ледяной богини».
— Когда тар Вессиан удочерил тебя?
— Почти одиннадцать лет назад, — тут же ответила она.
Одиннадцать лет… Да, похоже, Истен не ошибся в своем предположении.
— Одиннадцать лет назад в империи Террун построили самый первый храм, посвященный богине Льда, — сказал он негромко. — Тот храм был совсем небольшим и по убранству очень скромным. На его появление мало кто обратил внимание, но за первым храмом последовали другие, а сейчас подобные храмы, уже величественные и богатые, стоят в каждом крупном городе империи. Причем, что странно, часть Светлых магов отнеслась к этому более чем доброжелательно, хотя богиня Льда… Прости, Эрига, но ты и сама прекрасно знаешь, что твоя богиня не относится к Благим Богам.
— Моей богине нет дела до деления богов на Благих и Неблагих, — спокойно отозвалась та. — Это выдумки людей.
— Ну, к Неблагим богиня Льда тоже не относится, — пробормотал Истен. Насколько ему было известно, богиня Льда стояла в стороне как от Света, так и от Тьмы. А еще Истену вспомнился сейчас один давний разговор с верховным жрецом Солнечного и странная неохота, с которой тот упоминал Ледяную богиню. Даже, пожалуй, неловкость. По отношению к Неблагим Богам никакой подобной неловкости жрец не выказывал. Более того, жрецы Солнечного никогда не пытались открыто мешать жрицам Ледяной. А вот жрецы Гиты мешали. Пожалуй, это было одним из тех немногих случаев, когда отношение к чему-либо у Верховного Светлого бога и его дочери отличалось.
— Ты взяла себе благородное имперское имя, чтобы иметь возможность без препятствий строить храмы для своей богини, — продолжил Истен. — Вести к ней новых прихожан. Я прав?
