Скривив пальцы наподобие орлиных когтей, Нагаки выкинул руку вперёд, обходя блок Шейна и вцепляясь ему в шею.
Глаза Фрея чесались и слезились от угодившей в них пыли, и всё же он не позволял себе моргать. Не мог позволить. Он видел всё, разглядел до мелочей, как ладонь Призрака плотно легла на кадык его сына.
Пальцы Нагаки сжались, с отвратительным хрустом разрывая гортань Шейна.
Картинка перед Фреем начала расплываться. Сквозь густую пелену он рассматривал такие родные черты сына, напоминающие его собственные. На лице подростка не было боли – лишь удивление и обида. Поняв, что проиграл, Шейн неверяще прикоснулся ладонью к брызжущей кровью дыре на месте горла, кинул взгляд на Сагвину, испуганно прижимающую руки к лицу. В последний раз с извинением посмотрел на отца.
– Нет! – просипел Фрей, безумно задергавшись под удерживающим его одноглазым. Как бы он не старался вырваться, всё было тщетно: Дух из клана Хван умело прижимал его к земле, не оставляя никаких шансов на освобождение. – Демоны побери, нет, Шейн!
Его сын медленно опустился на колени, чтобы спустя несколько мучительных мгновений упасть лицом вперёд. Под его телом тут же расплылась тёмно-красная лужа из крови, тут же впитывающейся в мелкую пыль, застилающую площадь. Всё было кончено.
– Сегодня мы все получили хороший урок, – голос одноглазого был холоден и спокоен, как у преподавателя, показавшего своим подопечным нечто важное. – Теперь вы двое знаете, – продолжил он, явно обращаясь к своим соклановцам, – что никогда нельзя недооценивать своего противника, даже если он ниже вас на Шагах Пути Воина и вам кажется, что вы сильнее. Ну а ты, – он по-отечески потрепал оцепеневшего от боли и ярости Фрея, – теперь навсегда уяснишь, что не стоит переходить дорогу клану Хван. Ну, нам пора! Чжиген, забирай женщину, мы уходим.
– Женщину?
Чжиген говорил неразборчиво, шепелявя и булькая одновременно. Кровь из перебитого носа стекала ему точно в рот. Он со злостью сплюнул. В сгустке крови, растёкшемся под его ногами, мертвенно-белым выделялись осколки раскрошенных зубов. Чжиген с ненавистью уставился на них, и лишь спустя несколько секунд повернулся к Сагвине, так и не сбежавшей с площади.
– Ах, да. Женщину.
Он бросился вперёд, резким движением подхватил валяющийся поблизости меч, подскочил к Сагвине и с истерическим криком широко взмахнул клинком. Удар был неловким, неправильным, некрасивым, как если бы Чжиген забыл все уроки фехтования, которые ему преподали учителя в клане Хван. Но Сагвина не была воином, не могла защититься, и особых навыков против неё вовсе не требовалось. Лезвие грубо ударило девушке в шею, с кровавым всплеском отделяя голову от тела.
На этот раз Фрей не кричал. Смерть сына лишила его всех эмоций, выдавила их до последней капли, как выдавливают сок из переспелого лимона. Он знал, что проиграл. Как знал и то, что за этим последует.
– Ты! – Чжиген развернулся и указал клинком на кузнеца. Уродливое, опухшее от синяков лицо скривилось от жгучей злости, между распахнувшихся губ мелькнули изрядно поредевшие зубы. – Ты следующий, ублюдок!
«Давай уже, – спокойно глядя на двинувшегося к нему истеричного подростка, подумал Фрей. В прошлом, до того, как у него появился сын, он нисколько не боялся смерти. Гибель Шейна вернула ему это равнодушие. – Убей меня. Пусть уже всё закончится».
Чжиген присел возле него на корточки и направил остриё клинка Фрею в глаз.
– Я буду убивать тебя медленно, – многообещающе прошепелявил он. – Буду продвигать меч постепенно, миллиметр за миллиметром, так, чтобы ты как следует прочувствовал свою ошибку. Ты понял меня, ублюдок?
«Я совершил лишь одну ошибку, – с горечью подумал Фрей, глядя Чжигену в лицо и напрочь игнорируя клинок, чей кончик уже практически коснулся его глаза. Он не собирался доставлять сопляку удовольствие, дрожа перед неумолимым приближением смерти. – Всего одну – и, если бы не она, сегодня я не оставил бы от вас мокрого места».
– Вперёд, ну же, – поторопил Фрей. – Не медли, а то я так и уснуть могу.
Чжиген оторопел. От злости и без того заплывшие глаза побитого подростка сжались в узкие щёлочки. Он открыл рот, намереваясь выдать очередное бессмысленное обещание, но его прервал громогласный хохот:
– А-ха-ха! – одноглазый, продолжающий удерживать Фрея, затрясся от смеха. – Я не могу. С ума сойти, вы это слышали? Он собирается уснуть!
Лёгкий шлепок мозолистой ладони отбил лезвие клинка от лица кузнеца.
– Нет, Чжиген. Я не дам тебе убить того, кто умудрился победить тебя даже лёжа!
Чжиген недоумённо моргнул, неосознанно возвращая меч на место:
– Но, Риске!..
– Я сказал – нет! – одноглазый впервые повысил голос, заставив своих соклановцев настороженно замереть. – Ты его не убьёшь. Тем более… Посмотри на него внимательно.
Несмотря на ярость, клокочущую внутри, Чжиген послушно уставился на Фрея. Спорить с Риске он точно не собирался.
– И?
– Так и знал, – презрительно выплюнул одноглазый. – Ты дурак, если так и не научился замечать очевидных вещей. Разве ты не понимаешь? Он ведь мечтает о смерти!
Фрей до боли прикусил щеку. Чжиген не спешил убирать меч, и наточенный кончик обоюдоострого лезвия так и висел перед лицом кузнеца.
«Если ты не можешь меня убить, – напрягшись, приготовился Фрей, – значит, я тебе помогу!»
Он резко дёрнулся, пытаясь головой насадиться на остриё меча, но в последний момент одноглазый снова взмахнул рукой, легко отталкивая клинок в сторону от Фрея. За спиной кузнеца раздался новый взрыв хохота:
– Нет, вы только посмотрите на него! Я оказался прав: этот человек не просто не боится смерти – он стремится к ней!
Чжиген поджал губы так, что они побелели. Ему до жути хотелось прикончить Фрея, но делать это после прямого запрета Риске он не решался. Нагаки стоял в стороне, изо всех сил делая вид, что происходящее его нисколько не касается. Он явно контролировал себя куда лучше, чем более молодой товарищ, и всё же его недовольство с головой выдавали играющие на скулах желваки.
– Я бы очень хотел, – снова заговорил одноглазый, – чтобы однажды вы научились смотреть в лицо смерти так же безразлично, как этот мужчина. Шаги Пути Воина – это, несомненно, очень важно, но именно бесстрашие является главной доблестью настоящего бойца!
– Заканчивай уже, – поморщившись, как от зубной боли, не выдержал Фрей. Последнее, что он хотел выслушивать, – это похвалы от убийц его сына. – Прикончи меня и убирайтесь отсюда. Ваша болтовня мне порядком надоела.
Нагаки окаменел. Лицо Чжигена побелело, и синяки отчётливо выделились на нездорово бледной коже. Дерзость Фрея действовала молодым воинам на нервы, но более опытного Риске, казалось, смутить было невозможно.
– Убить? – одноглазый искренне удивился. Его голова вдруг опустилась вниз, так, что Фрей столкнулся с Риске взглядом: в единственном уцелевшем глазе не было ни следа той ненависти, что буквально пожирала молодых соклановцев Духа, и это холодное спокойствие человека, обладающего полной властью над ситуацией, пугало Фрея куда сильнее. – Ты так и не представился, кузнец. Как твоё имя?
– Моё имя тебе ничего не даст.
– Может, и так. И всё же я хотел бы его узнать.
Фрей на секунду задумался. Он мог пререкаться с одноглазым и дальше, но это ничего бы ему не дало. А Риске, услышав желаемое, возможно, утратил бы интерес к своей жертве.
– Фрей, – прохрипел кузнец, не отводя взгляда от морщинистого лица Риске. – Меня зовут Фрей.
Одноглазый медленно кивнул, принимая ответ:
– Значит, Фрей. Кажется, я слышал это имя прежде… – он призадумался. – Но никак не могу вспомнить, где. А, да и Боги с ним. Нет, Фрей. Ты уж меня прости, но убивать я тебя не собираюсь. Есть одна вещь, которая заставит тебя страдать гораздо больше, чем смерть.
Фрей прищурился, готовясь к тому, что его будут пытать, искалечат, превратят в беспомощного инвалида. Риске замахнулся кулаком и улыбнулся:
