указала на кресло, а затем властно махнула рукой. — Вина и закусок сюда, живо!
— Благодарю, но вынужден отказаться.
— Не бойтесь отравления. Вы и сами прекрасно знаете, в каком я сейчас положении. Если нынче ночью вас найдут мертвым, мне уже никак не решить возникшей проблемы. Вы нужны мне живым, с хорошо думающей головой на плечах.
Слуги внесли подносы. Госпожа щелкнула пальцами. Из-за двери выбежал… эльф. Обычный эльф, с длинными серебристыми волосами. Терций удивленно посмотрел на слугу, который тут же приступил к проверке пищи на яды. Он водил над подносами массивным амулетом, а затем невозмутимо начал пробовать понемногу от каждого блюда.
— Вы удивлены? Рильдинтра один из последних, родившихся в неволе. Не правда ли, хорошая порода? — Эльвала погладила эльфа по голове, словно своего питомца, и спруг на ее руке ревниво заворчал. Сам Рильдинтра остался совершенно безучастным к ласке госпожи. — Люблю держать при себе напоминание о величии моего народа. Жаль только, что быстро гибнут от яда.
Рабство. Когда-то и в Онте торговали людьми, но потом придумали гомункулов, и ценность жизни истинного человека резко возросла. Дроу же пользовались рабами повсеместно, отмахиваясь от гомункулов, как от ненужной безделицы. Когда королевство впервые вышло на контакт с Вечной Ночью, темные эльфы уже давно поработили своих дневных собратов и окутали целый континент магической темнотой. Зачем нужны искусственные люди, когда в твоем услужении целый народ?
— Яда нет, госпожа. — Рильдинтра отвесил почтительный поклон и был отослан одним движением руки.
Мясо откормленных ящериц, грибы разных сортов и расцветок, терпкое цветочное вино. Сладковатые, землистые ароматы, отдающие плесенью и легкой горчинкой. К ним сложно привыкнуть, но привыкнув, трудно есть жирные, переслащенные и переперченные блюда людей. Но Эльвала, очевидно, пригласила его не отужинать.
— Госпожа, зачем я здесь? Церковь привлекла меня к этому делу в качестве специалиста, я никак не смогу повлиять на его ход. Я утратил вес при дворе.
— Вы же понимаете, что это провокация. — Эльвала погладила своего питомца. — И я хочу, чтобы вы это доказали. Я хочу нанять вас провести расследование этого случая.
— Но меня уже наняла церковь.
— Чтобы поделиться экспертным мнением по поводу ритуала. — Эльвала обворожительно улыбнулась. — Я же хочу нанять вас провести расследование и найти виновного, кем бы он ни был.
— Я всего лишь ученый.
— Зато умны и не имеете предрассудков по отношению к нашему народу. Прошу вас, не отказывайтесь. Я буду очень щедра.
Карманы Терция давно опустели, а цены в Онте были высоки, куда выше, чем на загаженном птицами камне. Однако церковь обещала ему помилование. Одна замысловатая закорючка главного жреца, оттиск печати, и он снова будет преподавать и получать приличное жалованье. Он должен отказать этой женщине, чтобы спокойно жить дальше…
— Кстати, госпожа Вейстури передала вам послание.
Терций встрепенулся, удивленно посмотрел на Эльвалу. Та улыбалась холодно и хитро.
— Это исключено. — Голос Терция охрип от волнения. — Мы не поддерживаем с ней связи.
— Хм, возможно, она решила иначе? В любом случае, она прислала вам подарок. Не хотите ли взглянуть?
Один из слуг внес маленькую шкатулку. Эльвала открыла ее изящным ключиком и осторожно вытащила массивный серебряный медальон.
— Откройте его.
Терций раскрыл медальон. Внутри его находился маленький портрет госпожи Беларссин. Рубиновые глаза на властном лице, традиционное платье матери дома, и тени за ее спиной отчетливо складывались в высокую трехрукую фигуру. Терций тут же захлопнул амулет. Это была тайна, их сокровенная тайна, однако любые тайны могут стать явными. Не важно как, но Эльвала узнала их маленький секрет. Если это всплывет, Терций может распрощаться с Карамаргосой навсегда.
— Не смотрите на меня, как на врага. — Женщина снова ласково погладила чудовище на своих руках. — Я всего лишь хочу сохранить свое положение. Наши народы должны объединиться, и я давно работаю над этим, и если я не преуспею, кровь моего дома напоит Матерь Ночи. Уж поверьте, я утяну за собой всех, кто мало-мальски причастен к моему падению. Вам это понятно?
Терций покорно склонил голову:
— Яснее некуда, госпожа.
— Хорошо. Раз уж с этим вопросом разобрались, я хотела бы показать вам еще кое-что.
Через некоторое время Терций уже стоял в пропахшем краской и скипидаром зале. Темный эльф у мольберта подслеповато прищурился, когда в его мастерскую занесли свет. На красивом лице мелькнуло возмущение и тут же утонуло в океане смирения. Синяя мантия под цвет сияющих синих глаз. Художник склонился в поклоне:
— Госпожа?
— Покажи гостю свою картину, Яззар.
Темный эльф сорвал покровы с картины, стоящей в углу:
— Что вы думаете об этом?
На полотне был изображен Первый Храм. Тело Клаудио Сауреса, обнаженное и разложенное на полу, труп гомункула у дверей. Все, как говорили Молина и анатом, как если бы Яззар сам был там, сам видел… Сам совершил? Художник усмехнулся на его вопрошающий взгляд:
— У меня алиби. В тот самый вечер, в момент убийства, я писал картину, и это могут подтвердить не только мои соплеменники. Но у меня было озарение. — Он любовно провел пальцами по картине. — Таков мой дар.
— Вы понимаете, что эта картина компрометирует вас? — вздохнул Терций. — А это кто? — он указал на фигуру в плаще, с кривым церемониальным кинжалом дроу.
— Это убийца, — ответил Яззар, а затем накинул полотно на картину. — Дарю. Рассмотрите при ярком свете. Поможет вам найти истину.
— Простите, что?
Яззар снисходительно улыбнулся ему и загадочно повторил:
— Таков мой дар.
— Возьмите картину, — велела Эльвала, — и помощника. Мне будет спокойней, если с вами будет кто-то из моих слуг. Может, Яззар? — Она кивнула на художника. — Он безмерно талантлив и может помочь вам в деле. Или может… — Она щелкнула пальцами, из темноты материализовался его недавний провожатый, дроу в маске. — Иззе? Он тоже безмерно талантлив, только совсем в другом. С ним вам будет безопасней.
Терций посмотрел на обоих эльфов. Очевидно, не выйдет отделаться от сопровождения. Хорошо, пусть «помощник» будет ему знаком и всегда под рукой. Знаменитый эльфийский художник обладает загадочным даром и вхож в местную знать, но Иззе производит впечатление изворотливого
