— Итак?
— Незаконное вторжение, сэр! Моча эта… прошу прощения, сэр, вот этот желтый… то есть этот туземец так и лезет по лестнице, спокойный, как шербет в стакане, словно так и надо, да еще заявляет, что ему надо повидать протектора!
— И что дальше?
— Заявил, что у него послание. И никому не хочет его показать…
— Кроме великолепнейшего, — вмешался обвиняемый. Вонарцы не услышали его.
— Так что, — продолжал капрал, — я, естественно, приказал его обыскать.
— Естественно. А потом?
— Потом? — капрал явно недоумевал. — Выкинуть его вон, разумеется.
— Понятно… — Второй секретарь Шивокс поразмыслил пару секунд, прежде чем сдержанно поинтересоваться: — Не допросив?
Капрал, чувствуя под ногами зыбкую почву, предпочел промолчать.
— Улицы полны кровожадных дикарей, — все тем же задумчивым тоном продолжал Шивокс. — Им и в лучшие времена нельзя доверять, а теперь тем более. Не приходило ли вам в голову, капрал, что вторжение этого туземца в таких обстоятельствах несколько подозрительно?
— Шпион, сэр?
— Едва ли. Шпион не стал бы поднимать шум на всю резиденцию. Скорее диверсант.
— Подосланный убийца, сэр?
— Вполне вероятно. В этом случае хотелось бы узнать имена его сообщников.
— Если у него есть сообщники, сэр.
— О, не сомневайтесь в этом. Вас не удивило, капрал, каким образом он проник в здание?
— Запудрил мозги страже у ворот. Я этим болванам кишки повымотаю, сэр!
— Возможно, они не виноваты, — возразил Шивокс. — Желтолицый мог предъявить им фальшивый пропуск. Обыск покажет.
— Несомненно, сэр!
— И где бы он мог получить поддельные бумаги, не будь у него сообщников?
— Вы думаете, заговор, сэр?
— Возможно.
— Желтые не годятся для заговоров. У них на то мозгов не хватит, — объявил капрал.
— И тут вы заблуждаетесь. Правда, авескийцы — варвары, и в моральном отношении недоразвиты, но коварство у них в крови. Многие из них способны на извращенную хитрость, недоступную более развитому интеллекту представителя западной цивилизации. Не стоит недооценивать способности дикарей к двойной игре, капрал.
— Да, сэр.
— Что до этого парня, — второй секретарь снисходительно похлопал тростью по плечу пленника, — не сомневаюсь, что он окажется разговорчивым.
— Разговорится, когда я за него возьмусь, — обнадежил капрал.
— Ваша помощь не понадобится. Смотрите, как с ними надо обращаться. Ну, парень, — Шивокс обратился непосредственно к пленнику. — Понял, какую ты сделал ошибку?
— Я лишь прах под ногами Высокочтимого, — схваченный покорно склонил голову.
— Вот-вот. Хочешь облегчить душу?
— Воистину так!
— Вот и умница. Очистишь свое имя и касту, а возможно, и свою дешевую шкуру выторгуешь, если я останусь доволен твоим рассказом. Начнем с того, что ты назовешь свое имя, расскажешь, что ты затевал, и перечислишь сообщников.
— Сообщников, Высокочтимый? Не понимаю этого слова…
— Не притворяйся глупее, чем ты есть. Это дурной путь, ты позоришь свою касту. Зачем ты здесь?
— Высокочтимый, я принес послание, предназначенное для глаз протектора. В моем сердце нет яда, я верен славной Вонарской республике и…
— Кто тебя послал?
— Я поклялся хранить тайну.
— Я постараюсь тебя переубедить.
— Высокочтимый, я поклялся…
— И я тоже, и выполню свою клятву. Смотри, — Шивокс поднес к его глазам золотой набалдашник трости. — Что ты видишь?
— Палку, драгоценную и прекрасную, как все, что принадлежит Высокочтимым, вплоть до небесного аромата, густого и сладкого, как аромат десяти тысяч садов, окружающего самого Высокочтимого и его одеяние…
— Довольно. На конце палки?..
— Золотая голова вонарского сокола. Очень красиво, очень искусно сделана…
— Все верно, парень, но ты упустил из виду главное. Обрати внимание на этот кривой хищный клюв, острый и длинный. Как прекрасно он исполнен! Под позолотой скрывается закаленная сталь. Представь себе, что случится, если этот кривой клюв воткнется в человеческий глаз…
— Высокочтимый!
— Помолчи, просто представь. Дай поработать воображению. Я не стану прерывать твои размышления.
— Высокочтимый, я затрудняюсь понять…
— Хорошо, объясняю попроще. Отвечай на вопросы, не то я поколочу тебя этой палкой. Причем может произойти несчастный случай, когда от клюва сокола пострадает твой глаз, а то и оба. Еще чего-то не понимаешь?
— Увы, я в растерянности! Просвети меня, Аон-отец! Быть может, я безумен, но не существует договоров, правил и иных странных чернильных заклинаний, запрещающих увечить моих соотечественников?
— Трудно сказать, парень. — Шивокс тряхнул завитыми кудрями. — Я, к сожалению, не юрист. Ты уж сам потом поинтересуйся. Я слышал, что в Зале Хроник в городе Ланти Уме, что в трех месяцах пути на запад по суше и морю, есть приспособления, позволяющие слепым читать. Вероятно, ты найдешь их полезными.
— О Высокочтимый, я…
— Ты назовешь свое имя. Имя, парень! — Золоченый сокол угрожающе качнулся.
— Успокойтесь, Шивокс, оно вам уже известно. — Перемена в голосе пленника заставила всех встрепенуться. Исчезли напевные местные интонации. Теперь он говорил на чистейшем вонарском, с выговором старого аристократического класса, который до того, как великая народная революция прошлого века отменила все наследственные привилегии, именовался Возвышенным. Шивокс, в речи которого звучал совсем иной акцент, вздрогнул.
— Отпустите-ка меня, — спокойно приказал пленник. Речь и манеры Возвышенных пользовались немалым уважением в Вонарской Республике. Пораженные солдаты автоматически повиновались. Лицо второго секретаря Шивокса покрыл багровый румянец. Неизвестный сорвал вуаль, открыв нижнюю часть своего угловатого, чисто выбритого лица. Когда же он снял и шляпу, стало заметно, что золотистый тон кожи резко обрывается чуть ниже линии светлых волос. Густая, выгоревшая на солнце шевелюра, не знавшая парфюмерии, несомненно, не могла принадлежать ни одному авескийцу. Теперь все узнали хорошо знакомое лицо.
— Чаумелль! — пробормотал кто-то из солдат со смесью досады и веселья в голосе. — Снова шуточки Чаумелля. — Капрал покраснел, но не смог сдержать смешка. Пресловутые выходки заместителя второго секретаря Ренилла во Чаумелля приятно разнообразили скучноватую жизнь в казармах. Ледяной взгляд второго секретаря Шивокса заставил его вытянуться по стойке «смирно».
— Не будете ли вы столь любезны, чтобы пояснить смысл этой маленькой шарады? — Шивоксу более или менее удалось овладеть своим голосом, но лицо оставалось багровым. — Это намеренное оскорбление или попытка шутить?
