Она облизала губы.
— Хотя, это защитит меня от мести Халмара. И мои родители никогда не простят меня за то, что я потеряла для нашей семьи доходы Халмара. Я не знаю, почему она была так щедра, но я надеюсь, что вы поймёте, если я не побегу с криками прочь. Мне некуда податься.
Она сглотнула, но посмотрела Дадже прямо в глаза.
Там не могла не улыбнуться:
— Ах. Эффект Сэндри.
Она подняла ладонь:
— Нет, я не ожидаю, что ты знаешь, что я имею ввиду. Ты просто напомнила мне, что когда мы четверо жили вместе — четыре года в храме Спирального Круга в Эмелане, — время от времени мы обнаруживали людей, которые выглядели сбитыми с ног, встревоженными и счастливыми. Тогда мы всегда знали, что Сэндри была поблизости. Как только она решает сделать твою жизнь лучше — держись! Проще сброситься со скалы, чем помешать ей подхватить тебя, если она в таком настроении.
Она внезапно сменила тему и протянула женщине руку:
— Даджа Кисубо. А Халмар правда такой же придурок, каким показал себя сегодня?
Гудруни вздохнула и села на кровать Сэндри:
— Халмару семья никогда ни в чём не отказывала — он был у них единственным сыном. И он научил меня тоже ни в чём ему не отказывать, когда мы поженились.
Она разгладила помятые юбки.
— Когда он бил меня, я искала помощи у Сагхад Амброса, и нашла её. Но… я никогда не могла знать, когда на Халмара накатит. Он бил кулаком в стену рядом с моей головой, и швырял вещи в меня и наших детей. Вечером он часами поучал меня, пока я не соглашалась со всем, что он говорил, лишь бы он позволил мне заснуть. Меня всегда трясло, я никогда не была уверена, в чём я или дети в очередной раз ему не угодим.
Она попыталась улыбнуться, но ей это не совсем удалось:
— Не думаю, что мне за десять лет хоть раз удалось выспаться.
Гудруни подняла взгляд на Даджу:
— Так что у клэйхэйм за магия?
Даджа подошла к принадлежавшей Сэндри корзинке для рукоделия:
— Первое правило: не трогай эту корзинку или её содержимое, никогда, ясно? Даже если тебе понадобятся ножницы, или иголка с ниткой, бери их в другом месте. Она похожа на корзинку для шитья, но это — её набор её магических инструментов.
Гудруни посмотрела на корзинку, затем на Даджу:
— Я хоть и всего лишь жена мельника, или бывшая жена мельника, но это не значит, что надо мной можно насмехаться, Вимэйси, — сказала она с оскорблённым чувством собственного достоинства.
Даджа закатила глаза:
— Я не насмехаюсь, когда дело касается магии, — парировала она. — Сэндри владеет магией ткачества, прядения и шиться. Даже её заколки — магические. Ты не знаешь, что они сделают, если ими воспользуешься ты. Убедись, что твои дети тоже это понимают. Браяр как-то раз решил сделать себе татуировки растительными красками — у него растительная магия — с помощью иголок Сэндри. Теперь у него под кожей растут и двигаются нарисованные растения.
Губы Гудруни зашевелились в беззвучной молитве. Чувствуя, что донесла до неё свою мысль, Даджа спросила:
— У тебя двое детей?
— Да, — признала Гудруни. — Моему мальчику семь, а дочери — десять. Я позабочусь, чтобы они знали — они хорошие дети, и слушаются меня. Но я никогда не слышала о маге, у которого магическим инструментом является корзинка для шиться.
— Но ты же слышала о чарошвейках. Где они по-твоему хранят свои магические инструменты?
Даджа открыла ставни, впуская в комнату утренний бриз.
— Видела рыжую?
— У неё волосы искрились, — прошептала Гудруни. — Вообще, похоже было на…
Она замешкалась, будто боясь назвать то, что видела.
— Молнии, — сказала вместо неё Даджа. — Потому что это они и были. Магический набор Трис — это её волосы, её косы. Она держит в каждой косичке разную магию, но молнию удерживать на месте труднее всего, особенно когда она не в духе.
Дверь гостиной открылась, и вошла Сэндри:
— Ну, готово. Судя по всему, рядом с этими покоями есть комнаты для служанки, которую домоправительница ожидала у меня увидеть. Я никогда ещё себя не чувствовала такой… такой обветшалой в быту после разговора с кем-то столь ужасно вежливым. Она даже умудрилась отругать меня за то, что я не заставила её подняться сюда. Я и не знала, что мне придётся отчитываться перед моей собственной домоправительницей!
— Ты пугаешь свою новую служанку, — мягко произнесла Даджа.
«Это Сэндри сейчас должна метать молнии», — подумала она.
Сэндри посмотрела на Гудруни:
— Ох, кошачья пакость, — устало произнесла она. — Гудруни, не обращай на меня внимания. Я рассержена, но не на тебя. Я рада, что ты познакомилась с Даджей. И Кузен Амброс говорит, что солдаты готовы и только тебя и ждут. Можешь идти забирать детей и пожитки когда пожелаешь.
Женщина перевела взгляд с Даджи на Сэндри и обратно:
— Мне на язык просятся тысяча слов, и все они бессмысленны. Вы никогда не пожалеете об этом дне, Клэйхэйм.
Она схватила ладонь Сэндри, поцеловала её, и бросилась прочь.
Сэндри посмотрела на Даджу:
— О чём вы говорили?
— Я просто начала рассказывать ей самые простые вещи. Ты действительно говорила, что не хочешь служанку, знаешь ли, — заметила Даджа, прислоняясь к стене.
Сэндри наморщила носик:
— А что ещё мне оставалось? Он выглядел злопамятным. И может быть теперь слуги перестанут брюзжать насчёт отсутствия у меня служанки.
Даджа подошла к ней, и поцеловала её в щёку:
— А. Ты это сделала просто для того, чтобы утихомирить слуг, — сказала она.
Внутри, через свою магию она добавила: «Но твоё сердце по-прежнему больше всего Эмелана».
Сэндри улыбнулась ей дрожащими губами. «Если эти утренние труды вернули в моё сердце одну из моих сестёр, то вся эта поездка того стоила», — ответила она через их вновь открытую магическую связь.
Слух же Даджа поддразнила её:
— По крайней мере до того момента, когда Чайм в следующий раз заберётся в твою корзинку для рукоделия.
Она услышала снаружи оживлённые шаги и голоса Ризу и Кэйди.
— Мы тут собрались покататься верхом, — сказала она Сэндри. — Хочешь с нами?
Сэндри поморщилась:
— Элага хочет устроить мне экскурсию по внутренней части замка, затем Амброс покажет мне внешнюю часть. После обеда я буду просматривать карты и счета.
Она вздохнула и осела в кресле:
— Мне не следует жаловаться. Я годами с бешеной скоростью пожинала плоды этих владений. Это лишь будет справедливо — узнать, в каком они состоянии. И, может быть, мне следовало заняться этим гораздо раньше.
— В другой раз, — пообещала Даджа, сочувствуя ей. — Оставляю тебя с твоими экскурсиями.
Пропустив завтрак, Даджа по-быстрому оделась и поспешила во двор конюшни. Ризу и Кэйди уже были верхом, клюя сладкие булочки. Конюх вывел вперёд оседланного мерина Даджи. Она села верхом и усмирила животное, жалея, что не подумала по пути выпросить у кухарки что-нибудь пожевать.
Ризу протянула ей исходившую паром булочку. У неё их была целая сумка:
— После поездок верхом с императрицей, — объяснила она, — учишься самым быстрым способам заполучить завтрак, прежде чем уехать на рассвете.
— Вообще-то, Её Имперское Величество сочла бы, что к этому времени день уже наполовину прошёл, — сказала Кэйди, глядя на восток. — Со временем мы разбиваемся на две группы: те, кто, как мы, при всём желании не может спать после рассвета, и те, кто, как Фин, спят допоздна при любой возможности.
— Вы только посмотрите, а? — спросила Ризу. — Вот мы здесь, три девушки, верхом и готовы ехать. Если Джак и Браяр не спустятся поскорее, то предлагаю нам оставить этих лентяев здесь, а также съесть все булки.
— Джак только на прошлой неделе жаловался, что женщины всегда заставляют его ждать, — объяснила Кэйди. — Мы теперь ему это будем всю жизнь вспоминать.
— Что вспоминать?
Во двор с ленцой вошёл Джак, держа облачённой в перчатку рукой булку с сосиской. Конюх подвёл к нему его скакуна.
— Ты опоздал, — сказала Ризу.
— Если вы всё ещё здесь, то разве же это опоздание? А вот и Браяр.
Джак указал на боковую дверь.
— Мы уже были готовы выехать, — уведомила Джака Ризу, пока Браяр забирал свою лошадь.
— Разве Клэйхэйм Сэндрилин не поедет? — поинтересовался Джак. — Я думал, что я понадоблюсь для спасения её от свирепых козлов, и тому подобного.
— Это козлам надо искать кого-то, кто спасёт их от неё, — сказал молодому дворянину Браяр. — Ты что, пропустил всё мимо ушей?
— Ей нужно заниматься ответственными делами, — уведомила Джака Ризу. — Если ты только не хочешь держать ей бухгалтерские книги, пока она их читает, я бы на твоём месте садилась верхом.
