Сражение было закончено в тот миг, как Асаид опустил оружие и щит, заметив присутствие Адина. Остальные проследовали за ним, и Адин взмахом руки подал знак, что пора выдвигаться. И многие зашептались в тот миг: «Они что, все заодно?»
Новый кучер, нанятый Адином на место предыдущего ярыги, также был в толпе зевак, но, увидев, что его величество уже на месте, вскочил на место извозчика и был готов отправиться в путь. Сражавшиеся проследовали за управителем в его карету, после чего извозчик тронул коней. Золина не могла нарадоваться результатам своих друзей, более всего обращая внимание на то, как слаженно они воевали в паре. Асаид отвечал ей: «Мы тоже долго не могли понять, как могут сражаться в паре мечник и щитник. Но, оказывается, это очень эффективный стиль боя. Надо бы обучить ему всех воинов, ваше величество. И тогда победа будет неоспорима» На что ваурд ему сказал: «Не так это, ведь в тот миг численность воинства уменьшится вдвое. И пока всякий воитель будет занят уничтожением одной половины воинства вражьего, вторая войдёт в беззащитный город и возьмёт его. Побольше вам стоит полагаться на свои доспехи и оружия, нежели на союзника. А этот стиль боя будет более пригоден для того, кто повстречает противника, который станет превосходить вас по силе и стати, подобно мне. Однако в этот миг тренировка подобного рода дала понять, какой скорости должна быть ваша реакция в любом сражении. Здесь вы ощущали, что от этого зависит ваша победа: если один замешкался, другой нападёт не в то время, и ваша тактика обратится против вас. Но поймите, что в поединке также не маловажна скорость реакции, ведь враг, против которого вы станете сражаться, не будет щадить вас иль бояться. Но станет делать всё, чтобы одолеть. И если замешкаетесь вы́, это будет использовано против вас» Погрязли в раздумьях воители, и теперь всё стало понятно. Адин заговорил: «Хороши твои наставления, тарелон Дракалес. Воочию дал ты лицезреть мне, каким великим будет воинство моё, если ты станешь их наставников. Золина, Асаид и Вихрь, как я погляжу, на порядок сильнее тех, к кому ты ещё не обращал свои поучительные речи. Так не пришло ли время заняться наставлением остальных моих воителей?» Призадумался над тем Дракалес и отвечал: «Не испытал ты ещё их в сражении против своих гвардейцев» — «Ну и что с того? Твои ученики уже сильны. И ни один из моих воителей не чета им. Это видно даже невооружённым глазом. Четверо Дракалесов будет у нас, когда как остальное воинство им в подмётки годиться не будет. Мы уже все убедились в том, что твои наставления безупречны, поэтому я смело могу утверждать, что ты станешь великим наставником» — «Что ж, будь по-твоему, славный виран. После возвращения во дворец непременно займусь я наставлением твоего воинства. И дух мой поможет им усвоить мои поучения так же скоро, как и тем, кого я избрал быть особым воинством моим» — «Что ж, это славные вести»
Дракалес помнил дорогу от погоста к Каанхору. И Адином была выбрана длинная. Карета хоть и набрала скорости, но поездка эта обещала быть долгой, потому ваурд предложил срезать путь, пройдя по драконьим полям и настигнув погост скорее, нежели они будут его объезжать, на что виран ответил ему: «Если уж ты просишь об этом, то так тому быть. На драконьем поле, слыхал я, многие бандиты устроили себе убежища, ведь трава там высока и скрывает всё, что расположено низко, но, я уверен, что с такими стражами нам ни по чём любая угроза» Адин попросил кучера остановиться, а после они сошли. Золина вкратце объяснила Вихрю план дальнейших действий, ведь он вновь занял место подле извозчика, который стал спрашивать у его величества, в чём он оплошался, потому что подумал, как словно вирану не понравилась поездка в карете. Но Адин успокоил его: «Не трепещи, Менада́р, ты ничего не сделал плохого, просто дальше нет пути, и мы двинемся своим ходом. Вернись в Каанхор и отдохни» И обрадованный парнишка повернул пустую карету назад. Перед лицами путешественников располагалось бескрайнее поле высокой травы. А впереди их дожидались мрачные тучи, сгустившиеся над моим обиталищем.
В пути Дракалес стал испытывать своих учеников на различные боевые обстоятельства, обрисовывая ситуации, в которые они могут угодить на бранном поле. Асаид и Вихрь отвечали, опираясь на стили своего боя. Ответы же Золины, познавшей дух войны, были более мудрым, и, по словам ваурда, выходило так, что она сумела уничтожить врага, при том оставшись в живых сама, когда как друзья её пожертвовали своими душами, прихватив с собой вражью. Вопросов задавал Дракалес много, а потому щитник и мечник глядели на то, как отвечала на них девушка, и старались улавливать ход её мышления, чтобы самим научиться ему. Дух, источаемый тарелоном, помогал им в этом, так что вскоре их ответы начали отыскивать одобрения, а после так вовсе находилось несколько верных вариантов, как одолеть врага, не покалечившись самому. И ответы учеников радовали учителя и приводили в восторг вирана, ведь ваурд не щадил воображение и придумывал ситуации, в которых исход виделся лишь один — смерть. Но избранники бога войны поражали воображение Адина, сколько много есть выходов из безвыходных ситуаций. А в конце бог войны преподнёс последний урок: «На словах всё легко и в грёзах ты неустрашим, но, если такие ситуации приключатся и в самом деле, вспомнит ли кто из вас свои ответы? Не забывайте то, что вы сейчас узнали, и размышляйте над ними, как только свободны вы иль отдыхаете, чтобы мысли эти укоренились в вас, и в одной из таких ситуаций вы не медлили, но быстро отыскали выход» Каждый был согласен с высказыванием ваурда.
Стоит также подробнее рассказать об одной особенности Дракалеса. Как уже говорилось раньше, у ваурдов и ратардов есть два состояния. Первое — состояние покоя, когда глаза их сосредоточены и руки не сжимают оружия. В таком состоянии они готовы внимать словам и пользоваться разумом. Противоположный состоянию покоя боевой раж делает их взор рассредоточенным. Ваурды и ратарды в состоянии этом более враждебны и склонны к свершениям, нежели к беседам. У них усиливается слух, который способен улавливать еле приметные звуки. Таким образом ваурд свершил одно открытие.
В молчании двигались пятеро путников к заветному могильнику: ученики его обдумывали то, что недавно они познали, Адин наслаждался тишиной, Дракалес вслушивался. До его ушей донёсся чей-то шёпот, как словно кто-то позвал его. Это заставило ваурда войти в боевой раж и прислушаться. Но округа молчала. «Послышалось» — может подумать кто-то из людей. Однако у воителей Атрака нет подобного выражения. Никакое наваждение не способно сбить его с толку. Кто бы ни пытался околдовать, обмануть иль запутать ваурда, все его потуги будут тщетны. Потому Дракалес не отступал, продолжая ожидать того самого шёпота. Долго зовущий молчал, но вскоре это повторилось. «Ратард» — мощен был голос, но что-то укрывало его мощь так, что никто кроме него не слышал зовущего. Но бог войны понял, откуда исходит голос. Он остановился. Остальные последовали за ним. «Что такое?» — сразу же спросила Золина, глядя в оранжевые огни глаз учителя и уложив ладонь на рукоять Лакизы. Тарелон поднял левую руку — знак того, что опасности нет, и девушка перестала держаться за саблю, продолжая ожидать, что скажет он. Ваурд возвысил голос, и гром его слов докатился и до моего погоста: «Где ты?» Его спутники прикрыли уши. А между тем голос ответил вновь: «Прямиком под тобой» Ваурд опустил взор и глазами своими прозрел пучины земные. Только сейчас понял он, что взор его способен прозревать не только душу и сердце, но и плоть земли. Глубоко в недрах прямиком под ними кто-то схоронился. Адин заговорил: «Друг мой, быть может, ты не знаешь, но человеческие уши очень чувствительны к громким звукам, и ты нас можешь оглушить. Пожалуйста, в следующий раз, как соберёшься кричать, предупреди сначала об этом» Но Дракалес, как словно не услышав слов вирана, заговорил обычным для людей голосом: «Там дракон» Адин встал рядом с ваурдом и, глянув ему под ноги, увидел лишь землю, а после отвечал: «Нет же, там лишь земля» — «А под ней дракон. Я вижу его. Он взывает ко мне» Далее бог войны наполнился великой силой, да настолько великой, что это почуяли даже друзья и в испуге попятились от него. Сила эта сошлась в его кулаке, и, удерживая эту незримую, но ощутимую мощь, он опустился на землю и низринул её под себя. Она тут же просочилась в плоть земли. Содрогнулось основание, и перепугались все, кто в тот миг смотрел за происходящим. А он стоял и глядел за тем, как узник земной утробы пробирается вверх, влекомый мощью Атрака. Трепет земли коснулся и моего погоста, но разрушений не последовало, когда как всё драконье поле было испещрено рытвинами и оврагами, образовавшимися во время высвобождения дракона. Его спутники добежали до одинокого дерева, что располагалось в том поле неподалёку, чтобы удержаться за него, и глядели за тем, как из того самого места, где стоял Дракалес, выбралась исполинская крылатая ящерица золотистого цвета. И полдень отражался от его чешуи множеством светил, не давая как следует разглядеть исполина. Драконий рёв огласил округу. И трепет он селил в сердцах людских, так что они не решались подойти к нему. А между тем Дракалес и крылатый друг его стали говорить. Наречие их было древним, так что Золина, Асаид, Вихрь и Адин не понимали ни слова. Я же передам суть их речей.
