Я понимающе улыбнулась.
Когда с завтраком было покончено, мы с Ксюшей засобирались на выход. Лена проверила, чтобы ее дочка не забыла ничего важного, чмокнула ее на прощание и повернулась ко мне.
Я замялась. Мне очень хотелось спросить, что мне ожидать в ближайшем будущем, но в то же время я помнила, как Лена говорила, что не раскрывает такие подробности.
— Не могу, — понимающе-сочувствуеще кивнула Лена. — Могу только дать совет. Если хочешь, конечно.
— Конечно, хочу, — встрепенулась я. — Давай.
— Слушай свое сердце, — мягко произнесла Лена. — Оно подскажет тебе, как правильно поступить.
— Спасибо, — кивнула я. — Ну, мне пора.
— Пока, — тепло сказала Лена.
На пороге я замялась.
— Скажи, а мы еще увидимся?
— Если будет такая необходимость, — серьезно сказала Лена. — В любом случае, двери моего дома всегда открыты для тебя.
Отмучившись на семинаре, я наконец попала к себе в гостиничный номер. Бросила на пол надоевшие пакеты с Машкиными новоприобретениями, стянула босоножки и плюхнулась на кресло.
Мысли немедленно свернули к совету Лены, целый день вертевшемуся у меня в голове. Теперь можно было спокойно все обдумать, не отвлекаясь на нововведения российского законодательства, не знающего чем бы еще усложнить работу бухгалтеров.
Слушай свое сердце, сказала мне Лена, оно подскажет. Текс, попробуем!
Я внимательно прислушалась к изучаемому объекту. Ну-с, и чего же мне скажет мое сердце?
Сердце немедленно потребовало горячую ванну и жареную курицу. Мда, как-то не так я себе представляла необходимую подсказку. Может, надо как-то не так спрашивать? Я поэкспериментировала с фразами, мыслеобразами и просто спонтанными видениями, но результат был один и тот же. Видимо, мой случай клинический и исцелению уже не подлежит. Либо решается только хирургическим путем. Хотя… пожалуй, что от ванны я и в самом деле не откажусь.
От души повалявшись в ванной, я заказала ужин в номер, так как спуститься в ресторан не смогла бы даже под страхом смертной казни, так сильно устала за день. Вскоре молодой симпатичный товарищ доставил мне греческий салат, графин яблочного сока и, конечно же, жареную курочку с рисом на гарнир. Я сунула ему первую попавшуюся купюру в качестве чаевых и накинулась на принесенную еду.
Сытая и довольная, валяясь на диване в полной расслабухе перед телевизором, я неожиданно отчетливо поняла, что хочу домой. Что я соскучилась по Ромео, по Машке, по родителям и даже по этому мерзавцу Артуру. Ничего, постаралась я утешить вдруг развещавшееся сердечко, завтра. Завтра я поеду домой, где меня ждут, любят и ценят. Уже завтра.
На следующий день нам раздали сертификаты, заверявшие всех интересующихся, что после прослушки курса мы стали шибко умными и грамотными и отпустили восвояси. Я побрела по близлежащим магазинам за подарками для родных и близких. Купила для родителей большую картину с неопознанными цветочками — мамуля обожает подобную муть и чем больше, тем лучше, для Машуни приобрела еще пару пунктов из ее списка, полюбовалась на весьма симпатичные галстуки, представляя, как я завязываю их на шее любимого директора (желательно, мертвым узлом), но купить не решилась, все равно ведь не подарю.
Наверное, надо что-нибудь и для Ромео купить, все-таки я считаю его своим другом, хотя бы и бесплотным. Ну, здесь надо подойти творчески.
Значитца, привидение у нас финтифлюшками разными увлекается, вон как ему понравилась подвеска, которую мне Галина подарила. Стало быть, ищем что-то в этом духе. Или может, картинку какую ему подарить? Тоже мысль неплохая. А где это безобразие лучше искать? Честно говоря, кроме Арбата в голову ничего не приходит.
Немного поплутав по переходам метро, я вышла на Старый Арбат и огляделась. Чего и кого тут только не было! Со всех сторон гремела различная музыка, и надрывались в бесплодной попытке перепеть друг друга уличные музыканты. Между ними скручивались в жгуты и становились на уши несколько местных йогов, а чуть поодаль тоскливо оглядывали в поисках подходящей натуры пробегающих мимо москвичей художники-"натуралисты". Отдельным рядком стояли букинисты, предлагающие всем желающим самые разнообразные книги.
Я медленно пошла вдоль улицы, приглядываясь к кому-то с любопытством, а к кому-то с откровенным ужасом. Например, один из йогов, закинувший ноги за голову и пытающийся дотянуться языком до грязной пятки, вызвал у меня рвотный рефлекс, и я поспешила отойти подальше.
— Девушка! — неожиданно окликнул меня один из художников.
— Чего вам? — недовольно отозвалась я.
— Хотите, я ваш портрет нарисую?
— У меня на это денег нет, — отрезала я.
— А я вас бесплатно нарисую, — предложил мне бескорыстный товарищ.
Я окинула его подозрительным взглядом.
— С чего это вдруг такая щедрость?
— У вас такое удивительное лицо, — ответил мне художник, молодой парнишка с ясными серыми глазами. — Пожалуйста, не отказывайтесь. Я очень быстро рисую, у вас много времени не отниму.
— Ну ладно, — недоверчиво согласилась я, присаживаясь на краешек стоящего перед пареньком стула. Странный какой-то, кто же в наше время что-то делает бесплатно.
Тут же вспомнилась Лена, приютившая и накормившая меня позавчера. Ну ладно, ответила я сама себе, ее случай отдельный, она себе карму нарабатывает. А этот тип чего добивается?
Тем временем рука художника запорхала над листом бумаги. Я внимательно разглядывала его и все больше накручивала себя.
Может, он меня в каком-нибудь авангардном стиле рисует, или как там это у них называется? Сейчас как покажет шедевр, а там два скошенных глаза на фоне неопределенного оттенка. Хотя нет, он вроде только карандашом рисует. Значит, сейчас изобразит меня в стиле ню и пойди потом докажи, что я не голая в спальне ему позировала, а на забитой людьми площади и полностью одетая.
— Готово, — вторгся в мои размышления голос автора.
— Уже? — удивилась я.
— Я же сказал, что не отниму у вас много времени, — с затаенной гордостью сказал парнишка. — Показываю.
И он начал поворачивать ко мне мольберт. Я затаила дыхание.
На меня смотрело задумчивое красивое лицо незнакомки. В глазах застыла какая-то потаенная грусть, но уголки рта слегка приподняты, словно по губам медленно скользит невеселая улыбка. Чем больше я всматривалась в портрет, тем больше находила сходства с собой. Да, вне всякого сомнения, это я, только… только художник передал не просто выражение моего лица, а состояние самой души. Я потрясенно застыла, не в силах выразить свой восторг мастерством художника.
