совсем не улыбался, мрачно следил за ним, готовясь сорваться с места, когда он осознает, кто сидит перед ним и попытается сбежать. Мне нужно будет догнать его и заткнуть, а затем угрозой сестре заставить выполнить взятое на себя.
Зря я в это ввязался с совершенно чужим мне человеком. Правда, у меня и выбора не было.
Хуже будет, если я слишком уверился в верности Илиота. Он готов отдать жизнь за Лиала из Дома Денудо, но готов ли он отдать жизнь за Лиала из Дома Оскуридо? Может, как верный Флайм, сам попытается меня убить, когда Листен начнёт орать о проклятой крови?
Я занял место вроде как в стороне, а на самом деле между ними и дверями, пальцы разогреты, Ирал в шаге от меня, готов вырвать меч из своей груди, если всё пойдёт плохо.
Жаль, что у меня не было выхода. С другой стороны, близится момент, когда я узнаю цену настоящей верности Илиота.
— Ну вот, — Листен отложил кисть, потянулся, снова не выглядя при этом человеком, который вот-вот бросится бежать в ужасе. — Я же говорил — проверять нужно, а не пытаться на слухах о прадедах выстроить карту ихора. Конечно же, всё совсем не так, как вы мне говорили, господин. Смотрите…
Он подхватил листок, где всё это время черкал, поднял его и застыл, переводя взгляд с меня на Илиота и обратно. Я внимательно и мрачно следил за ними обоими. Листен смутился, положил листок обратно и кашлянул:
— Кхм, да, вы же всё равно не поймёте, нужно проще. В общем, да, пять ветвей ихора Предков в удивительной гармонии, что само по себе редкое зрелище. Ихора Безымянного, пусть его имя так и канет во тьме веков, тоже столько, сколько я никогда не видел.
Ирал в очередной раз разразился приглушенным обещанием убить Листена, я только успел чуть прищуриться и напружинить ноги, готовый шагнуть, когда Листен махнул рукой:
— Но всё это не важно, суть проблемы совершенно в другом. И да, это проблема, — Листен вперил в меня восторженный взгляд и заявил, — но, господин, вам не о чём переживать, я клянусь держать язык за зубами, все в Академии знали, что я не болтлив.
Эти слова… Они меня совершенно не успокоили. Даже тени шевельнулись, плотней окружая Листена, который даже не подозревал о таком соседстве. Или подозревал, после того как составил карту моего ихора?
Илиот тоже ничего не понимал и недовольно потребовал:
— Хватит юлить и набивать себе цену. Ты уже оплачен с потрохами. Говори.
Листен вздохнул:
— Ох. Как бы это… Нас там никто не подслушивает?
Илиот шевельнул головой, явно прислушиваясь к звукам за дверям. Я же шевельнул пальцами и получил ответ, который тут же повторил:
— Нет. Мы одни здесь.
Листен медленно кивнул:
— Какой острый слух. Неудивительно, — сглотнул и негромко сказал. — Господин, в вас так много ихора Амании… Так много…
Я моргнул раз, другой, всё ожидая, когда прозвучит имя Оскуридо и недоумевая, при чём здесь Предок Амания, а затем стиснул зубы, удерживая в себе ругательство и всё осознавая.
Я разрушал не тот ихор. Я должен был разрушать те капли, что были без трещин, те капли, что…
Заставил себя прекратить причитания. Да быть того не может. Я разрушал именно тот ихор, который был в тайном составе Академии. Не тот, что был во мне, а чужой. Что значит во мне много ихора Амании? Быть того не может. Какой я тогда Оскуридо, если во мне ихора Амании больше, чем ихора Ребела.
Вскинул взгляд на Листена. Здесь кто-то или ошибся, или лжёт, осознав правду и пытаясь спасти себя, пытаясь задурить мне голову и выгадать время для побега.
Илиот шагнул вперёд:
— Ну-ка, ну-ка. Что значит много, насколько много?
Листен тут же ухватился за свои расчёты, принялся тыкать пальцем:
— Гляди. Вот, вот и вот. Это всё высчитано для поправок, но теперь объединяем, теперь усредняем равновесное, разделяем доли и… Смотри вес долей.
— Куда тут смотреть? — возмутился Илиот. — Ты их в столбик мне выпиши.
Листен запыхтел, макнул перо:
— Так! — решительно черканул. — Будем считать, что ихор Предков — это лист.
— Чего?
— Не сбивай. Лист. Кленовый, из тех, у которых семь долей.
И всё же Илиот перебил его:
— Ну тогда какой уж тут лист? Делал проверочную звезду, так и рисуй звезду.
Листен с уважением хмыкнул:
— Соображаешь, оказывается. Тогда так. Каждый луч полагаем равным разделённой и равновесной доле ихора Предка. Аманию сюда, Безымянного рядом, теперь Эскара, Химедо, Дисокол, Фирм, Салир. А теперь вписываем сюда твою примерную звезду ихора. Ну⁈
— Да, теперь вижу, — кивнул Илиот и медленно протянул. — Клянусь Хранителями, а это и правда много. Слишком много. Ты уверен в цифре?
— Трижды пересчитал, — хвастливо заявил Листен и тут же предложил. — Если хочешь, можешь купить ещё свечей, мы сделаем замеры ещё раз.
Я впился в него взглядом, но он даже не заметил, сияя улыбкой и продолжая что-то объяснять Илиоту. Трижды пересчитал? Если увидел, что первый раз вышел ихор Ребела, то затем дважды переделал всё под Аманию? Это уловка, чтобы успокоить меня? Что там написано на листе на самом деле? Не мольба ли о помощи и попытка уговорить Илиота напасть на меня? Что сейчас сделает Илиот? Предложит купить ещё мерных свечей?
Илиот повернулся ко мне, как-то неуверенно спросил:
— Господин, вы точно не можете быть сыном короля Лавоя?
Подозрения и прочее вымело у меня из головы, я хлопнул глазами и неуверенно переспросил:
— Ч-чего?
Листен хмыкнул и пихнул Илиота в бок:
— Ну ты уж загнул. Кто бы сейчас потерял сына короля?
Тот огрызнулся:
— У тебя есть другое объяснение? Это же твои цифры.
— Что цифры? Неизвестен коэффициент затухания, неясен…
Илиот скривился:
— Будь добр избавить меня от этого. Если бы я в этом понимал, то сам бы всё посчитал господину. Ещё раз спрашиваю, какое ещё может быть объяснение?
Я шагнул к ним, выдернул из рук Листена расчёты, где нашлись сплошь цифры, а не мольба о помощи. Ну и с краю неряшливо изображена странная кособокая звезда с одним огромным лучом, одним небольшим и пятью крохотными.
Вглядываясь в него, пробормотал себе под нос:
— Действительно, какое ещё может быть объяснение?
В наступившей тишине, не обращая внимания на взгляды Илиота, Листена и теней принялся лихорадочно размышлять. Всё дело точно в тайном составе, что я пил. Не просто пил, а хлебал за пятьдесят человек. Да, я разрушал тот ихор, что был в нём, я использовал его жар души для того, чтобы разжечь, усилить свой ихор.
Но не слишком ли я о себе великого мнения? Да, я мог разрушить капли ихора королевской семьи. Но мог ли
