Когда он попытался выбить стекло, то понял, что окно было ненастоящее. Однако туман в пейзаже оставался подвижным.
Владимир продолжил идти вперед. Упираясь в стену, он сворачивал направо дальше по коридору. И так происходило несколько раз. Ему начинало казаться, что он ходил по бесконечному квадрату, но неожиданно он оказался на площадке с лестницей, как в многоквартирном доме. Он хотел пойти вниз, где должен был находиться выход, но ступеньки перед ним разлетелись и исчезли в сером тумане. Владимир посмотрел наверх, но когда вернулся взглядом вниз, то тумана уже не было, а на полу появилась белая плитка.
Ведущая наверх лестница была странной. Первый пролет состоял из всех ступенек и Владимир быстро поднялся. На втором уровне уже не хватало несколько плиток. Владимир преодолел препятствие, перепрыгнув его, но он очень боялся упасть в туман. Движения Владимира становились настолько медленными, словно он увяз в киселе. Третий уровень было невозможно пройти. Лестница, которая должна была находиться рядом, чтобы он смог подняться по ней выше, оказалось прямо над ним. Справа же на стене торчали какие-то крючки и палки. Прыгать у него теперь вовсе не получалось. Он дергал головой и тазом для прыжка, но тело оставалось на месте.
Тогда ему припомнилось, что он мог летать. Для этого надо было сойти с лестницы в пустоту. Владимир подошел к краю и уже держал ногу над туманом, когда он обратил внимания, что той площадки, с которой пришел, уже не было. Как растворилась и лестница над ним. Исчезли стены, пол и сами ступени, на которых он только что стоял. Владимир начал падать. Резко дернулся и открыл глаза.
Он очнулся в кровати. Комната была светлой и просторной в бело-серых тонах с деревянной мебелью и прозрачными картинами и вазами. Через открытое окно дул прохладный ветер и Владимир почувствовал холод по всему телу, хотя был укрыт одеялом. Он хотел встать с кровати, но увидел черную женщину, сидевшую недалеко в мягком кресле и в комнате заиграла громкая и страшная музыка будто из фильма ужасов.
У Владимира пробежали мурашки по коже. Настолько сильно он не ожидал кого-то здесь увидеть.
— Кто ты?
Услышал он свой странный голос. Язык будто не хотел ворочаться во рту и звуки слились в единый гласный слог.
У женщины все тело постоянно двигалось, только движения были мелкими и резкими. Это был не человек.
— Ьтавыдагу ен ьшедуб? — сказала гостья тоже странным голосом словно его смяли как бумагу.
Владимир силился вспомнить, как звали последнюю... эту... он и название этому забыл, а имя тем более. Он медленно слез с кровати и поставил голые ступни на пол. Плитки под ногами были прохладными.
— Ну это... — промямлил он, протягивая ладонь, но женщина исчезла.
— Ссссстооооой, — растянулся его голос по комнате.
Владимир встал так же медленно, как в прошедшем сне. Выпрямившись в полный рост, он заметил женщину. Она стояла у двери и держалась за ручку. Владимир начал тянуть к ней руку и увидел, как его ладонь при движении размножилась на несколько бледных копий, а когда ее остановил, то все копии догнали оригинал и сложились в одно целое. То же происходило и с ногами, когда он начал подходить к женщине. Они расщеплялись на множественные тени и опять соединялись в целое.
Женщина резко открыла дверь и опять исчезла. Растягивающимся шагом Владимир вышел из комнаты и вновь оказался в длинном белом коридоре. Но в этот раз вместо окон были проходы в другие комнаты. Подойдя к первой арке, он увидел помещение, напоминавшее кухню, только предметы были смазаны. За столом сидела крупная мужская фигура и терпеливо ждала, когда женская фигура из кастрюли достанет содержимое. Их лица Владимир разглядеть не мог. В следующей комнате были те же фигуры, но раскинутые по разным сторонам. Мужчина был объят ненастоящим огнем, а вокруг женщины застыли снежинки. В третьей комнате на него смотрели фигурки двух детей. Владимир приблизился к ним, чтобы разглядеть смазанные лица, но рядом с ним возникла черная женщина и опять заиграла страшная музыка.
— Ктооооо эээээтооооо?
Черная женщина резко оказалось на несколько комнат дальше. С ее перемещением остановилась музыка. Владимир пошел за ней, но по пути заглядывал в каждую комнату. В них были разные сценки, смысл которых Владимир не мог понять. Комната, где три фигуры столпились вокруг желтого шара и тянули к нему руки, или в которой над крупной мужской фигурой застыли в полете несколько разных фигурок. И была комната с четырьмя женщина, окрашенные в разные цвета. Черная женщина стояла возле входа в помещение с женской фигурой, которая расставила руки и из ладоней вверх поднимались белые пушинки.
— Ктооооо ооооонааааа?
— Йовт рамшок, — ответила женщина и толкнула Владимира в комнату.
Он упал на что-то мягкое, но тело сильно болело, особенно в правом боку. Владимир быстро очнулся и обнаружил себя в темном помещении, похожей на пещеру. Под собой он услышал стоны и когда наклонил голову, увидел девушку.
— Что ты...
— Вставай, давай же! — приказала она.
Девушка вырвалась из-под него и побежала дальше по пещере. Владимир двинулся за ней. Здесь было жарко и душно, вся майка мигом пропиталась потом, а тащить уставшие ноги в берцах становилось все сложнее. Но он слышал требовательный голос девушки и бежал за ней.
— В! Быстрее!
— Тяжело! Я ранен! — Сам себя услышал Владимир.
Он оперся плечом о теплую стену пещеры, а рукой схватился за бок. Режущая боль как будто бы после этого стала слабее. Тут подбежала девушка и отняла его руку. Он увидел кровь на своих пальцах.
— Не хнычь! Все будет нормально, — произнесла она жестким голосом.
— Не отпускает, — произнесло тело Владимира, скрепя зубами.
— Это просто молния. Сейчас пройдет.
Пот выступил на лбу и Владимир почувствовал, как температура тела начала повышаться.
— Только хуже становится.
Девушка изменилась в лице. Красные губы сжались, а глаза наполнились тревогой.
— Просто потерпи. Скоро ты изменишься.
— Ты не знаешь, что со мной будет.
— Ты будешь еще сильнее, чем сейчас. Намного сильнее. В тебя попала молния. Желание сбудется.
Девушка обняла его, прижавшись телом. Но вместо тепла он ощутил холод, шедший от ее кожи. Владимир стянул с себя майку, снял с девушки бронь и футболку и притянул ее тело к горящей ране.
— Так и умер бы в объятиях с тобой.
— Мы не умрем.
