Фамилия и имя пригласившего ничего не говорили: на плотной глянцевой бумаге красовалось золотыми буквами «Мистер Дуайт Гриффинтрон». Может быть, это тот старикашка, который на одном из вечеров, где Энжи работала официанткой, выклянчил её адрес?
Анжела приоделась, как могла, прихватила очень качественную подделку под модную сумочку от Гуччи, и нырнула в метро. Вскоре внимательный швейцар в красной, как первосортная говядина, ливрее уже разглядывал её приглашение. Как ни странно, он оказался русским. Анжела перебросилась с ним несколькими фразами. По словам швейцара, он стоял в очереди на эту должность несколько лет, и теперь сиял от гордости, заполучив её. Да, у каждого свои перспективы.
— Проходите. Второй этаж.
Голова закружилась от винтовой лестницы, путь на второй этаж показался вечностью. А может, русской девушке просто было страшно среди олигархов.
Официанты оказались из Албании, многие понимали по-русски. Сразу как-то стало легче на душе, и робость растворилась в великолепии, окружающем гостью. Лепной потолок и стены, подобные версальским, поражали воображение, но уже не пугали. Все вокруг улыбались, словно твой приход для них великое счастье.
Как здесь было чудесно. А главное, что она впервые попала в подобный клуб не как сотрудница кейтеринговой фирмы, а как гостья. Потом оказалось, что её с кем-то перепутали. Думали, что русская певица.
Анжела не растерялась. Она подошла к Полу, руководителю бэнда.
Пол улыбнулся и тихо сыграл вступление, когда Анжела сказала, что будет петь Катюшу. Энжи откашлялась и взяла в чуть влажную ладонь прохладный микрофон. «Лишь бы не сильно облажаться», — мысленно повторяла она.
Знакомые аккорды, от которых захватило дух, заполнили небольшой уютный зал. «Солистка» стояла в ярком свете софитов и молчала. К горлу подступила тошнота, а щёки горели адским пламенем стыда. Зрители недоумённо начали переглядываться. Внезапно в дальнем углу послышались одинокие, но ободряющие аплодисменты. Зал благодушно захлопал в ладоши, и музыка заиграла вновь.
«Выходила на берег Катюша» в Америке не знает разве-что новорожденный.
Энжи набрала воздуха и запела. У неё оказалось красивое бархатное сопрано. После мини-концерта Пол предложил Анжеле участвовать в воскресном шоу. И за деньги. Она даже о таком не мечтала: петь в сопровождении знаменитого ансамбля в клубе миллионеров было подарком судьбы.
В этот вечер среди гостей был и граф Голицын, один из правнуков бежавшего после революции представителя знаменитой фамилии. Он тоже обмолвился после выступления с Анжелой несколькими словами и даже поцеловал на прощанье ей руку.
Глава 23 Америка
После оглушительного успеха, когда склеротические пальцы пожилых аристократов, усыпанные перстнями, не уставали поощрительно хлопать, Пол предложил девушке поработать в шоу, где, как он считал, неплохо Анжеле спеть несколько русских песен. Американцы любят экзотику.
Дело в том, что в клуб миллионеров приглашали и факиров, и жонглёров. Привозили из террариумов и змей, чтобы пощекотать нервы. И русская песня, а с ней и девушка будет для престарелых достойных толстосумов своеобразной изюминкой. Да и побаловать взгляд зрелищем женщины «в соку» угасающие прожигатели жизни не откажутся, как и, подозвав к себе Анжелу кивком трясущейся от болезни Паркинсона головы, с улыбкой предложить ей посидеть за персональным столиком. А там можно, будто невзначай, коснуться под столом ножки русской чаровницы или взять её руку в свою и подержаться несколько секунд за гладкую ладошку. Правила аристократического клуба миллионеров расписаны по пунктам. Этикет соблюдался строжайший. Здесь блюли репутацию. Но маленькие вольности допускались.
Пол объяснил, что на этой сцене побывали многие голливудские дивы и примы. Так что Анжела быстро приестся. Пусть не питает иллюзий. Достаточно одному из старожилов клуба закашляться во время Анжелиного выступления, и карьера певицы будет здесь закончена. Его величество случай управляет жизнью человека, пока Туча Счастья блуждает во вселенной.
А поэтому на остальные дни Пол предложил русской девушке поработать нянькой с проживанием для его ребенка за пять долларов в час.
Прошло несколько недель, и каждый день заставлял Анжелу вздрагивать, когда звонил будильник. Хитрый янки не предупредил, что у его отпрыска, трёхлетней девчонки, характер отнюдь не ангельский, хотя поначалу та выглядела довольно безобидно. Всё, что ни делала Анжела, встречало отпор маленького рыжеволосого демона с косичками. На любую просьбу Энжи девочка отвечала, поджав губки, отказом с последующим пронзительным, как сирена, и зубодробительным, как бензопила, криком. Молли плакала по любому поводу. Она рыдала, если дать яблочный сок вместо апельсинового, который кончился утром, если найденный с героическими усилиями в кладовке нужный напиток налили не в розовый стаканчик, а в зелёный. Девочка могла громко топать ногами и кататься по полу из-за своих капризов. «Ураган Молли» ничто не могло остановить.
В первый же день она выкрала единственную помаду Анжелы из сумочки и принялась модернизировать интерьер гостиной. Энжи повезло: среагировала на акт «дизайнерского» вандализма быстро, и пострадала лишь одна стена. Пока нянька оттирала малиновую полосу, Молли норовила укусить её за части тела, куда могла дотянуться, причем делала это успешно. Задыхаясь от желания выпороть маленькое чудовище, Анжела скомандовала ей исчезнуть с глаз долой. Удивительно, но рыжая бестия убежала. Облегчённо вздохнув, Энжи поглядела на стену: чистота. Однако она недолго радовалась.
Молли сменила амплуа: тщательно разрисовывала одежду, книги и мебель шариковой ручкой, найденной у Пола в кабинете. Она, что называется, изводила бедную няню. На второй неделе во время обеда Молли безудержно плевала в Анжелу супом с брокколи. «Меткая дрянь», — думала Энжи, промывая глаз.
Как ни хотелось Анжеле работать в семье Пола, но… этот кошмар не мог продолжаться вечно — нервы подвели. Однажды девчонка улизнула в ванную и, когда няня распахнула дверь, примерялась раскрутить бутылку с отбеливателем. Анжела выхватила моющее средство. Молли принялась кататься по полу, норовя её лягнуть. Энжи, схватив девочку, крикнула, чтобы та не смела брать бутылки без спроса, и ударила малышку по попке. Молли вывернулась и убежала к родителям. В Америке детей наказывать запрещено. Через несколько минут Энжи была уволена.
А вместе с работой няни Анжела и закончила карьеру певицы, которая, собственно, и не успела начаться: Пол эксплуатировал Энжи, обещая со дня на день устроить полноценный концерт. Но спускаясь в скоростном лифте с пятьдесят четвертого этажа, Анжела была счастлива. Вот она — свобода! Энжи
