— И как мне поступить?
— Лечь спать вечером и открыть глаза утром, конечно!
— То есть? — непонимающе моргаю.
— Тебе пора в постельку, которую ты так неосмотрительно покинул.
— В постельку? — окончательно перестаю что-либо понимать.
— Хотел поразвлечься с моими воспитанницами? — ехидно щурится Дагьяр. — Нет, рановато, парень! Ты им пока мало интересен, да и они тебе... Ни к чему. Так что, брысь отсюда!
Узкая ладонь касается моей груди и последнее, что я чувствую — немилосердный толчок, выкидывающий меня...
Из постели.
Кстати, шмякаться об пол даже с высоты пары локтей — неприятно. В следующий раз непременно улягусь прямо на прикроватный коврик. Пусть не слишком мягко, зато падать некуда.
В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ?!
О, нет. Только не это!
— Ну что, дали от ворот поворот?
Тилирит стоит у окна, сосредоточенно наблюдая за зимним сном сада. Та же причёска, то же платье. Она не соизволила переодеться? Сколько же времени отсутствовало моё сознание?
— У Вас проблемы со слухом, юноша?
— Н-нет.
— Тогда почему не отвечаете? Это невежливо.
— А какого фрэлла Вы здесь делаете?
— Так-так, — тётушка поворачивается ко мне и насмешливо качает головой. — Хороших манер Вам, похоже, не способно добавить ничто. Даже возвращение с того света.
— Вот как раз об этом я и хочу...
— Спросить? Не утруждайте себя. Я и так расскажу, — Тилирит улыбнулась, продемонстрировав безупречно молочную белизну зубов.
— Сделайте милость!
— Милость тут ни при чём. И боюсь, выслушав моё объяснение до конца, Вы признаете случившееся худшим, чем кажется на первый взгляд.
— Не пугайте раньше времени.
— Я и не пугаю, — ещё одна улыбка. — Страх — не лучшая приправа к знаниям.
— А я должен что-то узнать?
— Узнать ли? Скорее, сделать, — загадочно поправляет Тилирит. — Начну с самой животрепещущей темы: почему Вы всё ещё здесь. К сожалению, ответ Вас разочарует.
— В чём же он состоит?
— Так надо.
— И всё?! — перемещаюсь с пола на кровать. — Это ничего не объясняет! Кому надо? Что надо?
— Уж точно, не Вам. Пожалуй, и не мне. Скажем, просто: НАДО. Есть такое слово.
Она, несомненно, издевается. Ну, я бы ей и сказал... Если бы решился. А тётушка продолжает:
— Поводырь, да будет Вам известно, пускает в Круг Теней далеко не каждого желающего.
Пробую съязвить:
— Я, если припомните, не желал.
— Не в этом суть, — отмахнулась Тилирит. — Дослушайте, а потом возмущайтесь. Если найдёте причину для возмущения, конечно... Вас вышвырнули прочь в первую очередь из-за того, юноша, что Вы слишком тесно переплели Нить своей жизни с чужими. А Дагьяру не с руки сражаться за Вашу душу с теми, кого Вы обнадёжили и кому задолжали. И уж тем более, с теми, кто задолжал Вам!
— Задолжал? — Кажется, понимаю, куда клонит тётушка.
— Загибать пальцы не буду, не надейтесь. И поминать по имени все камешки, попавшие в Ваши сапоги, тоже не стану. Но есть несколько лиц, отношения с которыми не завершены. Сами догадаетесь или помочь?
Предпочитаю промолчать, чем вызываю в свой адрес очередную снисходительную усмешку.
— Миру, в сущности, всё равно, какими событиями ознаменуется царствование некоего Дэриена, когда он взойдёт на престол. Но у этого молодого человека есть весьма примечательные младшие родственники, требующие к себе внимания. Что Вы думаете о будущем девочки?
— Почему я должен об этом думать?
— А как же! Вмешались, так будьте любезны проследить за развитием событий. Касательно же мальчика...
Я невольно скрипнул зубами, и Тилирит с видимым трудом удержалась от злорадного хихиканья.
— Не хотите ему отомстить?
— С целью?
— Разве у мести бывает цель? — невинно распахнулись зелёные глаза. — Месть — это изысканное кушанье, потребляемое для собственного удовольствия.
— На завтрак или на обед?
— Обычно вместо десерта, — совершенно серьёзно поправила тётушка. — Хотя некоторые предпочитают поглощать её перед едой. Для аппетита.
— Я никому не собираюсь мстить.
— Зря. Это интересно и приятно. Но на «нет», как говорится... Тогда примите к сведению: за судьбу Рикаарда Вы также ответственны.
— С какой радости?
— До встречи с Вами шансы мальчика выбрать одну из двух дорог были примерно равны. А сейчас развилка практически пройдена.
— Но как я мог...
— Вы вынудили его сделать шаг в сторону. Заставили испытать злость и унижение. Подтолкнули к обрыву.
— Он сам...
— Он всего лишь ребёнок, которому не повезло с учителями, — строго сдвинула брови Тилирит. — Вы воюете с детьми?
— Нет, но...
— А с женщинами? — ещё один небрежный вопрос.
— Что?
— Как нам поступить с Нэмин’на-ари?
Грудь неприятно кольнуло.
— С ней нужно как-то поступать?
— Увы. Но поскольку решить проблему можно, только будучи частью этой самой проблемы, на Ваши удручающе хрупкие плечи ложится ещё один груз.
— Последний? — робко всхлипывает надежда в моём голосе.
— Вам виднее. Есть ещё несколько людей... да и нелюдей, с которыми Вам надлежит хотя бы объясниться. И только тогда...
— Я смогу Уйти?
— Если Вам позволят.
— Кто?
— Мир.
— Мир?
Тётушка довольно улыбается:
— С давних времён существа, населяющие подлунный мир, пребывают в наивной уверенности, что месту их обитания непременно нужен некто всемогущий и всеведущий. Защитник. Хранитель. Герой, наконец. Но на самом деле, потребно совсем иное. Миру нужен друг.
Открываю рот, чтобы возразить или съехидничать, но в последний момент одёргиваю себя. Возможно ли, что Тилирит прочла мои мысли? Нет, тысячу раз, нет! Но, фрэлл подери, откуда она знает то, что сам я понял с великим трудом, только побывав на Пороге?
— А ещё миру нужен товарищ по играм: мир ведь, в сущности, вечный ребёнок, нуждающийся в присмотре. Но исправление ошибок, как это ни печально, должно происходить внутри, а не снаружи.
— Что Вы хотите этим сказать?
— Мы не можем вмешиваться в Гобелен. Нам дозволено только следить за натяжением Нитей и заниматься штопкой лишь, когда прореха достигла смертоносных размеров. А вот Вы... Вы, юноша, одарены возможностью становиться частью Гобелена. По своему желанию, или чаще, без оного. Вы можете пропускать Нити сквозь себя, исцеляя раны мира. Раны, которые он наносит себе сам. Это почётная обязанность и великая ответственность. Но лично я Вам не завидую. Проще и приятнее наблюдать за грязной работой со стороны.
