— Вообще, Бо́лли дело говорит, — поддержал его Моди, — на юге теплее, поля шире. Там люди собирают бо́льший урожай, и живут еще богаче.
Снор и Ойвинд активно закивали, лишь Регин чуть заметно пожал плечом.
— Ты прав, Бо́лли, — усмехнувшись кивнул ветеран, — я слишком долго прожил на берегу… Но я, пока что, не забыл, что даже на самой северной оконечности Вестлёнда, среди сплошных скал, всё равно и пшеница вызревает, и стада нагуливают жир лучше, даже чем у нас в Сколанде… Так что добыча будет. А на юге, помимо хороших полей, еще и замков много.
— И что? — удивленно развел руками волосатик. Да как он умудряется в походе за своими волосами следить? — С такими-то молодцами кто нам страшен?
Гул одобрения прокатился по молодежи.
— Сигмунд, веди нас на юг! — с энтузиазмом выкрикнул Рерик. — Пощиплем людских пёрышек!
— Как бы тебя самого не ощипали, сопляк, — осадил того ветеран, опять перевел взгляд на Бо́лли, — у нас большинство команды — дренги, вчерашние землепашцы и овцепасы. Всё, что было до этого, может показаться легкой прогулкой, если сунемся на юг!
— Так ты боишься что ли, Фритьеф? — склонил голову к плечу Бо́лли, с прищуром уставившись на здоровяка.
— Я ничего не боюсь, — дернул щекой Фритьеф, — а ты, по-моему, слишком много стал говорить, Бо́лли. Все равно, будет так, как скажет форинг!
И Фритьеф повернул свой башнеподобный жбан к Сигмунду.
Сигмунд пару секунд задумчиво молчал, тщательно пережевывая кашу, ни на кого не глядя. Вздохнул…
— Форинг, — не дал ему сказать Бо́лли, — ты, конечно, наш вождь, герой битвы с троллями, в храбрости которого здесь никто не сомневается, — обвел взглядом тут же начавших кивать парней. — Только хочу напомнить тебе — этот поход у тебя кажется первый, так? А ближник твой, наоборот, давно не покидал берегов О́ркланда… Прими совет, со всем уважением, — он прижал руку к груди, — прислушивайся, хоть иногда к тем, кто ходил к людям побольше тебя и совсем недавно.
Ох и зря ты это ляпнул, не без злорадства подумал я. Сигмунд считай вырос на руках Фритьефа. Да и тыкать братца носом в то, что он фактически такой же новичок как большая часть команды, это не слишком умно. Не, волосатик, не правильный ход.
— Я прислушаюсь к тебе Бо́лли, — кивнул брательник холодно, — когда сочту нужным. А пока сделаем так, как я скажу… — подержал паузу. — А я скажу: идем на север! — скользнул глазами по враз поскучневшим мордам. — Не переживай, там тоже есть добыча. А когда мы набьем ею корабль так, что он с трудом будет держаться на воде, оттуда будет быстрее добраться до дома, чтоб каждый поскорее смог получить свою долю!
А ты хорош! Мысленно зааплодировал я ему, глядя на то, с каким энтузиазмом отозвались дренги на слова о доле.
После завтрака Сигмунд, явно не по своей инициативе, обратился к дренгам.
— Вчера нам досталось много щитов и копий, а я вижу, что кое у кого щиты уже сильно порублены. Подберите себе по руке. Да и если копье требует замены, тоже можете взять… Кстати, Бьярни, — он отыскал взглядом нашего парнягу, — а для тебя это не предложение, для тебя это приказ. Не оскорбляй мой взгляд своей гнутой палкой.
Бьярни что-то пробурчал, дескать его копье для него привычнее, по руке и всё такое. Но Фритьеф сам перерыв вязанку трофейных копий выбрал самое здоровое, на толстом древке и с широким листовидным наконечником.
Парень взял примеряясь, изобразил уколы.
— Ничё, ухватистое. Вот только острие дрянное, — заключил он, осмотрев наконечник.
— А что ты хочешь? — бросил ему Снор, — Люди не умеют работать с железом. Их знать предпочитает бронзу, ее обрабатывать проще. Бери пока это, против бездоспешных и такое острие сгодится, а как придем домой, попросишь кузнеца, он тебе перенасадит.
А я между делом подумал, что в иных лидах бывают походные кузнецы. Тот же Колль, говорят, много лет именно кузнецом ходил. Но у нас в команде такого не наблюдается. Жаль.
— Кстати, если кому шлем человеческий налезет, тоже можете взять… — «расщедрился» Сигмунд, и добавил чуть тише, — Пока своим не обзаведетесь.
— Спасибо форинг! — оживились парни.
И тут же устроили чуть не драку, выдергивая друг у друга понравившиеся железные шапки. В итоге ситуацию опять взял в свои руки Фритьеф. Отняв обратно всё, что успело пойти по рукам, он посадил нас, бесшлемных перед собой рядком, потом брал из кучи по очереди наголовья, вертел в руках, мысленно примеряя, дальше или откидывал в другую кучу, или протягивал кому-то из счастливчиков.
В результате мне достался простенький «горшок»: тулья из неширокой полосы металла, скорее всего простого железа служила основанием. К ней приклепали три перекрещивающиеся на макушке дуги из такой же полосы, образовывающие каркас. На нем, с помощью пущенных поверх скоб были закреплены шесть сегментов-клинышков из очень жесткой, и толстой, видимо многослойной кожи.
— Фритьеф, может подберем что-нибудь полностью железное? — с сомнением вертя в руках «каску-шестиклинку» спросил я у ветерана. — У других вон, цельнометаллические.
— А тебе в ней что, в строю что ль стоять? — окинул меня ироничным взглядом Бо́лли. — За нашими спинами тебе и такое не нужно.
Я не отреагировал, продолжая сверлить взглядом Фритьефа.
— Извини, Асгейр, но в этом Бо́лли прав. Пусть лучше парни, что в первом ряду стоят получат хорошую защиту головы. Вы, стрелки позади стоите, можно сказать в стороне от настоящего боя, вам защита не столь важна.
Я покосился на Регина. Тот криво усмехнулся, но ничего не сказал, только ободряюще подмигнул мне.
Никакой внутренней амортизационной вставки, кажется называемой в нашем мире «парашютом» в шлеме разумеется, не было. Лишь ремешок с пряжкой, чтоб с головы не слетала.
— У тебя шерстяная шапка есть? Одевай под низ, если по голове прилетит, будет помягче.
Шлем был неглубокий, даже уши не закрывал, а затылок — лишь до половины. Зато был, ибо для Бьярни, Берси и Бруни ничего подобрать не смогли.
— Ну что поделаешь, парни, люди по сравнению с вами — задохлики. Может найдем еще для вас подходящее. Или придется до дома потерпеть, там по вам шлемы скуют.
* * *
— Скажи, Кнуд. Вестлёнд большой?
Мы идем на веслах, причем половина гребцов, через одного, гребёт, другая половина отдыхает. Корабль легко скользит по воде в пределах видимости берега. Перед отплытием с последней стоянки мы выкинули немного балласта, а меня вдруг посетила странная мысль, что рано или поздно мы таким макаром весь О́ркланд перевозим сюда в виде балластных камней.
Мачту сняли, чтоб наш, и без того низкий силуэт еще меньше бросался в глаза. Теперь лежит вместе с реем посреди палубы, вдоль продольной оси судна, и свободные от «весельной вахты» парни удобно устроились, облокачиваясь на толстый сверток паруса. Денёк маловетреный, небо заволокло сплошной облачностью, по морю гуляет довольно крупная зыбь… Короче, прям как дома, в смысле — на Огненных островах, разве что облака всё же выше.
— Как тебе сказать? — задумался сидящий на своем бессменном посту кормчий. Надолго задумался… Потом выдал, — Таким ходом, с остановками, за месяц с севера на юг пройти можно.
Я призадумался. Шёл «Ворон» не быстро, гребцы не напрягались, но пешком по берегу, без перехода на бег, я вряд ли догоню. Поэтому буду считать, что сейчас мы развиваем семь-восемь кэмэ в час. И идем мы не сутками, от силы часов десять. Вот и получается, что дневной переход это что-то около восьмидесяти километров. Это что ж получается?… Тридцать дней на восемьдесят кэме… Две тысячи четыреста километров? Я поднял удивленный взгляд на Кнуда:
— То есть Вестлёнд больше нашего Западного острова, больше О́ркланда?
Старик призадумался, пожевал губами что-то подсчитывая или вспоминая, наконец покачал головой:
— Это вряд ли. Помню, как-то Олаф Могучий ходил вдоль всего нашего О́ркланда. Под хороший ветер восемь дней заняло. Туда…
— А обратно? — поинтересовался, развалившийся на палубе, свободный от вахты Си́ндри.
