Цветы, менестрели, драгоценности, прогулки под луной…
В моем арсенале оставалось еще достаточно вариантов для того, чтобы порадовать невесту.
Совместное путешествие. На природу. Стоит предпринять только ради того, чтобы увидеть лицо Медеи. В идеале — на остров, где не будет никого, кроме нас, пальм, фруктов, моря и солнца. А порталов, лодок, даже плотов — просто не будет. Чтобы Медея точно насладилась спокойным, тихим времяпрепровождением и не смогла сбежать.
Акробаты. Которые могут залезть в окно ее башни и преподнести самый красивый цветок рано утром. Очень рано утром.
Стихоплеты. На каждом шагу прославляющие ее красоту, добрый нрав, покладистость и легкий характер.
Да мало ли.
Еще подарки, к примеру, — как-то мало я им баловал невесту. Лихорадка почти не доставляла проблем, а вот выводок новорожденных щенков... Тут ей будет не до смеха. Оставим на крайний случай.
— Прошу всех к столу, — объявил я, повернувшись к озадаченным гостям. — Горячее уже подано.
Стоит вести себя так, как будто ничего не случилось.
В конце концов, я знал, на что шел.
Горячее.
И на этом помолвку можно будет считать состоявшейся.
— Я прослежу, чтобы она не отравила еду, — негромко сказал лорд Даркмор, проходя мимо.
Удачно, что он горячо поддерживает мое стремление жениться на Медее. Но мы всегда легко находили общий язык.
— Вам так идет сажа на лице, — мурлыкнула мне в ухо мать Медеи, не отпуская локоть мужа.
Посмотрев ей в лицо, я успел поймать такой многообещающий и горящий взгляд, который можно было бы даже принять всерьез, если бы я не знал, с кем имею дело.
И за ее сына моя дочь собралась замуж… За Белиала Дармкора, который кружил девушкам головы просто потому, что мог это делать.
Я ведь растил Лили умной, серьезной, вдумчивой.
В какой момент все пошло не так?
— Пойдем умоемся, — позвала Лили Бенджамина и бросила на меня опасливый взгляд. — Мы сейчас вернемся. Пап…
Я кивнул и прищурился, посмотрев на Белиала Даркмора, всего покрытого сажей, синяками и ссадинами. Тот не обратил на меня внимания, разглядывая шею Лили.
— У тебя там кровь, — тихо сказал Белиал. Или правильнее называть его Белзом? Скоро ведь породнимся, к сожалению. — За ухом. Пойдем, обработаю тебе рану.
Обернувшись, Лили посмотрела на него так нежно и радостно, что я в который раз подумал: надо было удавить Белиала до того, как все прояснилось.
Исключительно из благих соображений.
Погоревала бы, конечно, зато потом вышла замуж за хорошего человека.
Я пропустил момент, когда Сэмми увел маму в гостиную, а Медея… а где она?
Триединый.
Быстрым шагом я направился прочь из особняка, дернул на себя дверь и ухмыльнулся.
Медея, стоя у калитки, разговаривала о чем-то с мужчиной в зеленой рубашке.
Откуда он, к слову, взялся у меня в доме?
Кое-какие идеи у меня были, но, разумеется, верить в “у меня с ним роман”, я тоже не собирался.
Уж слишком настойчиво мама вела меня в подвал.
Она терпеть не могла Медею и все отговаривала меня на ней жениться.
Глядя на Белиала Даркмора, стоящего рядом с Лили, я так сильно ее понимал… Очень сильно.
Ладно.
У меня всегда остается возможность оторвать ему… что-нибудь, если он ее обидит.
Из благих побуждений.
Во имя семейных ценностей.
Ради счастья дочери.
Мужчина в рубашке ушел, дождавшись благосклонного кивка Медеи, а она осталась стоять у дороги. Спустя несколько минут из-за поворота выехала самоходная карета, и я поспешил вперед.
— Вы куда-то собираетесь?
Медея, которая уже ступила на подножку кареты, обернулась.
— Вы!
— Я.
Неужели в самом деле думала, что сможет от меня сбежать? Судя по возмущенному лицу — да. Иногда она все-таки очень наивная.
Медея была невероятно красивой сегодня. Несмотря на черное закрытое платье и траурную ленту, приколотую к груди.
Впрочем, невероятно красивой она была абсолютно всегда.
— Лорд Лайтвуд, я говорила вам уже не раз, я не хочу быть вашей женой! — произнесла она, глядя мне в глаза.
В очередной раз попыталась стянуть помолвочное кольцо, но у нее ничего не вышло.
Фамильный артефакт, который передавался в нашей семье поколениями, его так просто не снимешь. Только я сам могу его снять, расторгнув помолвку.
Делать я, этого, конечно, не собирался. Не для того я приложил столько усилий. Она выйдет за меня и будет счастливой. Точка.
— Это пройдет, — ухмыльнулся я.
— Я сейчас уеду.
— Вряд ли это поможет.
— Да что на вас нашло?! Лайтвуд, это уже не смешно. Поиграли в помолвку — и хватит.
Что на меня нашло?
Хотел бы я знать.
Медея мне всегда нравилась, с того самого момента, как переступила порог АТаС. АТиС. Хотя бы мне нужно использовать правильную аббревиатуру, я ведь ректор.
Она была невероятно красива. Какой-то дикой красотой, природной, опасной. Темные волосы, как водопад, любопытный по-лисьему хитрый взгляд, изящные запястья и тонкие лодыжки, которые она и не думала прятать под тяжелой тканью платья.
Каким-то образом в толпе адептов я умудрялся замечать только ее.
Как она оглядывает сводчатые потолки зала, как наклоняет голову, как улыбается.
Как тайком подсыпает что-то соседу по столу в бокал…
Тогда я мысленно отвесил себе оплеуху и приказал думать о работе, а не о том, что на Медею хочется смотреть, не отрываясь.
Триединый благослови, она ведь адептка.
Ей семнадцать, в конце концов. Я — Верховный светлых, ректор АТиС, у меня множество обязательств, трое детей, застарелая скорбь по погибшей жене и мало что в этой жизни способно меня удивить.
Не говоря уже о том, что Медея — темная. И, если хоть немного похожа на остальных членов ее семьи, с которыми я уже сталкивался, — невероятно опасная талантливая ведьма. Которую я уж точно не хотел подпускать к моим детям.
Я надеялся, что об этом помутнении скоро забуду.
Но не тут-то было.
Медея с самого первого дня, похоже, поставила целью вывести меня из себя.
Оживающие статуи, перепуганные светлые и шарахающиеся от нее темные, вернувшиеся с того света покойники, зачарованная дудочка, которая созывала в главный зал АТиС крыс со всей столицы.
Сэмюэль, которого она пугала при каждом удобном случае в первый год. Потом перестала, я так и не понял, почему.
Я знал, чего она добивается: хочет быть исключенной. Для темных это все равно что аттестат об отличной учебе для светлых.
Но император основал АТиС не для того, чтобы учить только избранных.
И я стал ректором не для того, чтобы оставлять в академии только тех, кто мне удобен.
Император считал, что веками существующий разлом между светлыми и темными необходимо преодолеть. Потому основал АТиС, потому собрал вокруг себя смешанную свиту, потому делал все, чтобы светлые и темные перестали жить в состоянии холодной войны.
Я был с ним согласен и отлично понимал, за что берусь, занимая пост ректора АТиС. И пасовать перед трудностями не собирался.
Даже перед трудностями с лисьим взглядом темных глаз.
Потому Медея доучилась до самого конца — несмотря на все ее усилия.
Один Триединый знает, как мне было сложно.
Нет, не из-за того, что однажды она устроила в АТиС нашествие саранчи, хотя нервы она мне за три года потрепала знатно.
Потому что я никак не мог перестать о ней думать.
Ни.
На.
Один.
День.
Я привык жить с тоской по Амели. Погибшую жену я видел в глазах Лили, в улыбке Бенджамина, в пытливом уме Сэмми. Она продолжала жить в наших детях и у меня в сердце.
Но я совершенно не привык жить с тем, что все мои мысли занимает другая женщина.
Моя адептка.
Темная ведьма.
Медея Даркмор.
Я думал, после того, как она наконец получила диплом из моих рук (и едва меня не отравила в процессе), станет легче.
Но нет.
Я был светлым, и для меня глупо было не признавать, что я полюбил ее, глубоко и сильно. Любовь для меня, как и для любого светлого, была совершенно понятным и четким явлением, как силы притяжения. Она питала, наполняла жизнью, радовала, вдохновляла. Я любил Медею Даркмор. Точка.
