каждого, и они упали на пол, теряя сознание.
Но я не хотел их убивать. Я просто хотел пройти в этот зал и поговорить с Папой. Однако они не желали меня пропускать. Они стали преградой на моём пути, и я был готов сделать всё, чтобы устранить её. Ибо цель оправдывает средство, если цель — спасение души!
— Давно не виделись, Виктор. Как вижу, слухи о твоей смерти крайне преувеличены. — Папа улыбнулся и направился прямо ко мне. — Рад видеть тебя, мой самый верный кардинал. — Его глаза опасно сверкнули чистой магией, но на устах всё так же играла дружеская улыбка.
Грехом может считаться лишь то что рассматривается как грех!
Папа
* * *
Вокруг неожиданно что-то загудело, а папа с интересом смотрел на меня и к чему-то принюхивался.
— Я чувствую божественную мощь и почему-то запах демона. — Папа укоризненно покачал головой. — Впрочем, пока мы не можем рассматривать это как грех. — Он усмехнулся, и за его спиной открылся бирюзовый портал, из которого буквально пахло серой и несло высокой температурой. — А вот это уже интересно! — Глаза Папы вспыхнули от магии.
Он с тревогой смотрел на портал, который открылся за его спиной, занимая почти всю стену. Языки бирюзового пламени плясали, извиваясь и сливаясь, словно живые существа. Оттуда, из портала, исходил едкий запах серы, смешанный с ароматом паленой плоти. Воздух был раскален до предела, и тепло ощущалось даже на расстоянии нескольких шагов от портала.
На лице Папы застыло выражение тревоги, смешанной с любопытством. Он чувствовал божественное присутствие, но это присутствие было каким-то… неестественным. И, конечно же, запах демона, который шел из портала, не мог быть случайным.
— Интересно… — вновь прошептал он себе под нос, пристально наблюдая за порталом. Его глаза, глубокие и проницательные, светились магической силой. Он поднял руку, и на его пальцах засияли руны, что-то напоминая о древнем заклинании.
В зале за его спиной уже стояли другие маги, верные папскому престолу, облаченные в черные одеяния с вышитыми золотыми рунами магическими знаками. Они были в напряжении, глядя на портал с беспокойством. Но Папа оставался спокойным, его фигура излучала силу и уверенность. Он чувствовал, что сейчас происходит нечто значимое, что-то, что может изменить ход истории.
— Нет времени объяснять, ты мне нужен, партнёр! — из портала появляется довольная моська Малика, и уже следом его крепкая рука утягивает меня в портал.
— Вернись, Виктор! Мы не закончили… — рычит мне в спину папа, и портал тут же закрывается.
В Инферно было жарко. Не просто жарко, а так, словно тебя обхватили раскаленные объятия гигантского, злобного ифрита. Лава кипела вокруг, словно журчащий ручей, но этот ручей был из расплавленного камня, и его журчание напоминало злобный хохот демонов.
Я стоял на краю пропасти, с которой стекал этот огненный поток. Воздух вибрировал от жара, и мои лохмотья, когда-то служившие мне одеждой, тут же вспыхнули, превратившись в пепел. Я остался совершенно голым, но это была самая последняя из моих проблем. Тепло, проникающее в тело, было приятным, словно я купаюсь в горячей ванне.
Вдали виднелись деревья с бирюзовой листвой, которая, казалось, светилась изнутри. Их ветви, словно когти, цеплялись за скалистые уступы, тянутся к солнцу, которое здесь было не ярким, а тёмно-красным, словно раскалённый металл.
А под этими деревьями, в зарослях, кипела жизнь. Бегали звери — от крошечных, напоминающих ящериц, до гигантских, неизвестных мне тварей. Они с усердием пытались сожрать ближнего своего, но чаще всего их добыча оказывалась шустрее и убегала, оставляя за собой кровавый след на пылающей земле.
Справа от меня на вершине скалы стояла фигура, укутанная тенью, что смотрела на меня сверху вниз, и я чувствовал её взгляд. Она не шевелилась, но я знал, что та жива и знает о моём присутствии.
— А это Катарина, мой бухгалтер и маркетолог, — неожиданно пояснил дэ Сад, появившийся следом.
Он указал на тень, которая словно не принадлежит этому миру. Миг, и зловещая тень тут же скинула глубокий капюшон, и перед нами предстала девушка. И она была невероятно красива.
Будто вырезанная из мрамора, ее кожа была цвета оливы, а каштановые волосы, подстриженные под каре, как покрытые золотой пылью. На ее голове, словно украшение, возвышались два маленьких изящных рога, выточенных из слоновой кости. Их кончики слегка светились, излучая тепло, не сравнимое с жаром окружающей лавы.
Ее заостренные ушки были немного наклонены, как будто она прислушивается к какому-то невидимому звуку. Но главное — это ее глаза. Большие, фиолетовые, словно ночное небо, усеянное звездами. Они смотрели на меня с неприкрытым интересом, словно рассматривая какой-то необычный экспонат в музее.
Я не мог отвести взгляд. Она была так необычна, так непохожа на всех, кого я когда-либо видел. Но я чувствовал, как ее взгляд скользит по моему телу. Я не мог понять, что ей интересно: моя кожа, опаленная жаром Инферно, или просто то, как я выгляжу в этом необычном месте.
— Пожалуйста, представься нашему гостю, — сказал де Сад, и в его голосе звучало уважение и одновременно с этим легкое издевательство.
Катарина сделала небольшой шаг вперед, но я почему-то ожидал, что она вот-вот выпустит когти или зашипит. Но девушка просто улыбнулась. Её улыбка была мягкой, а в глазах читалось не раздражение, а лишь любопытство, как будто она увидела в своём демоническом саду какое-то необычное животное, ну или в нашем случае человека.
— Привет, — произнесла она голосом, похожим на шёпот ветра в листве деревьев. — Меня зовут Катарина.
Как такая очаровательная девушка могла работать бухгалтером и маркетологом у дэ Сада?
— Не волнуйся, — продолжила она, видя мое смятение. — Мы не кусаемся. Или кусаем, но только если попросишь.
Ее улыбка стала еще шире, но мне как-то было плевать. Я был голым, опаленным жаром Инферно, и передо мной стояла неземная красота, которая в то же время была бухгалтером и маркетологом не менее инфернального дэ Сада. Но за время своего небольшого «бодрствования» я как-то начал привыкать к такому.
— Если надо, то я и сам тебя укушу… — прошипел я, опасно сближаясь с Катариной. Мое дыхание, опаленное жаром Инферно, обжигало ее ушки, и она невольно отшатнулась.
Ее фиолетовые глаза расширились, и она смущенно пискнула, словно испуганный воробей. В ее движениях не было ни злости, ни страха, только смущение, как у невинной девушки, оказавшейся в неловкой ситуации. Она быстро повернулась и, не оглядываясь, убежала прочь, словно испуганная лань, убегающая от хищника.
— И это
