Женщина обнаружила за одной из драпировок, украшавших зал, огромное зеркало и едва не вскрикнула, увидев свое отражение. Она осторожно, кончиком пальца тронула холодную поверхность, не веря своим глазам. Такой красивой она не была даже двадцать лет назад. Но к любым переменам Ирина привыкла относиться настороженно.
Алиса сидела на ковре и раскладывала цветные камешки. Странная игра занимала все ее внимание. Волосы девочки еще немного отросли, но сама Алиса перемен не замечала, воспринимая происходящее, как должное.
— Может быть, мы все умерли… — вслух произнесла Ирина.
— Нет, мама, мы теперь все живы, — ответила девочка, не отрывая взгляда от камешков. Она выложила их по кругу и теперь осторожно меняла местами, будто опасаясь повредить их.
Ирина закрыла зеркало драпировкой. Она подошла к дочери и поинтересовалась:
— Что ты делаешь?
— Диир сказал, это закономерно, — с предельной концентрацией ответила Алиса.
— Что закономерно?
— Если красный шарик справа, синий шарик сразу становится левым.
— И что это значит? — не поняла женщина.
— Это значит связь. Они связаны. Даже если я разнесу их по разным комнатам, они будут связаны, — объяснила девочка.
Ирина настороженно присмотрелась к игрушкам дочери. Камни казались твердыми, гладкими, но когда Алиса их передвигала, на них, как на поролоне, оставались вмятинки, которые тут же выпрямлялись.
— Почему же они будут связаны? — спросила Ирина.
— Потому что они были рядом.
— Они будут помнить об этом?
— Нет, — твердо заявила Алиса. — Потому что времени не существует.
— Что ты имеешь в виду? — странные разговоры дочери женщине совсем не нравились. Потому что она переставала что-либо понимать. А чувство неопределенности отзывалось беспокойством.
— Это мы думаем, что время куда-то идет. А оно не идет. Оно просто есть. И камешки все еще рядышком, даже когда я их разнесла по комнатам. Так Диир объяснял. Это важно.
— Алиса, нам нужно уходить отсюда, — Ирина попыталась взять девочку за руку, но та спрятала ладошку за спину.
— Я не хочу. Мне нравится тут, — уверено заявила девочка.
— Разве ты не хочешь домой?
— Дома было плохо, а здесь мне хорошо. И мне нужно запутать камешки.
— Тебе было плохо дома, потому что ты болела. Но теперь тебе везде будет хорошо.
— Тогда зачем уходить? — он, наконец, оторвала взгляд от камешков и посмотрела на мать. — А вдруг я там опять заболею?
— Ну, мы сходим к доктору. Твоему выздоровлению должно быть объяснение.
— Диир все мне объяснил, — ответила Алиса и вновь увлеклась игрой.
— Нужно удостовериться, что с тобой все хорошо. В конце концов, мы не знаем, что от тебя хочет этот Диир.
— Он хочет, чтобы я запутала камешки так, как и миры наши спутались.
— О чем ты? — Ирина начала злиться.
— Диир хочет, чтобы я помогла ему. Никто не понял, а я поняла.
— Алиса, ты ничего не понимаешь. Диир, он может быть опасен. Здесь все может быть опасно.
— Дома мне было опасно даже дышать. Я больше туда не хочу.
Ирина бессильно сжала кулаки. Ей хотелось бежать от этой неопределенность, от чуждого бытия, обратно, в уютным и привычный мир. Сверхъестественное пугало своей непознаваемостью. И теперь ее откровенно пугала Алиса. Потому что стала частью этого странного мира. Где камни помнят свою связь, где не существует времени, и все запутывается в одном мгновении.
— Я не могу отпустить с тобой ребенка, — произнес появившийся из темноты Диир.
— Она — моя дочь. Что с ней произошло? Почему она… такая? — растерянно спросила Ирина.
— Я никому не желал зла, — произнес человек в маске. — Я хотел лишь отыскать того, кто видит изнанку мира. Я искал среди магов и демиургов, но все они оказывались не теми. Теперь же я понял, как ошибался. Магия ни при чем. Только пройдясь по грани можешь видеть весь мир целиком. Девочка видит связи, а, значит, сумеет эти связи разорвать.
— Это из-за ее болезни? Это поэтому она говорит такие странные вещи? Может, химиотерапия так сказалась. Я слышала, что она влияет на мозг.
Диир рассмеялся.
— Глупая мисаль. Девочка так долго жила между жизнью и смертью, что теперь видит иначе, видит все так, как должно.
— А эта, нин Эли? Она тоже видит? Я отведу тебя к ней, если ты отпустишь нас домой.
— Ты не поняла? Нет больше твоего дома. Нет больше твоего мира, все запуталось, как эти камешки. Не только в пространстве, но и во времени.
***
Большая круглая луна зависла над головой. Мне показалось, что она стала ближе. Луна светила так ярко, будто прожектор над нами подвесили. А еще звезды, по-моему, их стало чересчур много. Это не наше небо.
— Надо бы похоронить… — произнес Юрка, отходя от тела Бота. — Нехорошо как-то.
— Кто бы говорил, — усмехнулся Макс.
Юрка свернул злобным взглядом на рыжего.
— Заткнись, — прошипел я Максу, пока он своим языком себе приговор не подписал.
— Почему тело не исчезает? — подала голос девчонка «руки-ножницы», правда, теперь ее руки были самыми обычными. — Может, он еще жив? Может, у него магия какая?
— Вот дура! — сплюнул Юрка.
— Это же игра! — она вскочила на ноги, сжала кулачки. — Это же все не по-настоящему! Он же, — она посмотрела на труп, — он же сам меня игру тестировать отправил. Почему все так? Загрузите меня в сохраненку!
— А, — я обратился к Соне, — она, вообще, нормальная?
— Помнишь, того мужчину, что мы спасли из клиники? — произнесла девушка. — Это был отец Эли. Он умер, когда нас вытащили из бочки. Наверное, это психотравма. Теперь, вот, усугубилось.
— Нет у меня никакой травмы! — вскрикнула Эля. — Меня обманули! Обманули!
Мне показалось, она, и впрямь, еще школьница, капризная девочка, которая топает ножкой и хочет, чтобы все было так, как она себе придумала. Алиска порою вела себя так же. Пока не слегла совсем. Эта Эля вела себя ничуть не взрослее.
Надо ж было Боту такое наивное создание наделить чудовищной силой. Все равно, что ребенку всучить чемоданчик с кнопкой запуска ядерных боеголовой, и он уничтожит весь мир только потому, что мама не купила шоколадку.
Хотя, если посудить, эта жрица, Дилинэ, ничем не лучше. И, к сожалению, у нее ядерный чемоданчик как раз таки есть.
— Рыжий, — обратился я к Максу, — где ты их видел?
— Кого? — издевательски вылупился он на меня.
— Мать и сестру. Где ты их видел?
— В замке этого, как его там? Диира. В скале.
— В храме! — вскрикнула «руки-ножницы». — Диир живет в храме, потому что он — бог!
— Да мне как-то насрать, — отмахнулся Макс. — Там лестница в скале, подниметесь, найдете, короче.
Он подошел к Эле, взял ее под локоть.
— Пошли отсюда.
— Э, нет, так не пойдет, — произнес Юрка. — Ты куда намылился?
— А зачем я вам? — удивленно спросил рыжий.
— Я с тобой никуда не пойду! — «руки-ножницы» вдруг вырвалась и отпихнула Макса. — Ты обманул меня! Никакая ты не непись! И эти тоже не непись! И это не квест! И папа умер по-настоящему! — она закрыла лицо руками и всхлипнула.
— Только истеричек нам не хватало, — буркнул Юрка.
— Мы с Соней уходим, — капризная девчонка подошла к подружке и взяла ту за руку.
— Так, значит, — взял слово Грязный. — Никто никуда не разбредается. Идем все вместе. И девки тоже. А ты, рыжий, шагаешь впереди. Как мясо.
— Хули ты тут командуешь, алкашня? — заорал Макс.
Юрка стоял довольно далеко от рыжего, но он вдруг оттолкнулся от земли, но не вверх, а в сторону, и тут же оказался рядом с Максом. А сам рыжий отчего-то упал на жопу.
— Попизди мне тут, — произнес Юрка.
***
Эти скалы внутри были полыми. Хурсаг не возводили домов, они жили внутри камней. Деревянные постройки, что люди принимали за жилища, служили пристанищем только для урду, живых и возвращенных к жизни.
Дилинэ изменилась. Теперь ее кожу покрывали пестрые камешки, и издали никто бы не отличил ее от хурсагского воина. Верхом на звере она подобралась совсем близко к вражескому поселению. Здесь жрица спешилась и отыскала подходящую пустую скалу.
