— Ваше Величество, разрешите мне провести одну церемонию. При вас и Его Мудрейшестве, при ваших достопочтенных магах.
— Что же вы хотите сделать, Ваше Высочество? — с невыразительной улыбкой спросил Аранжи. Мэриэн он всё больше казался похожим на тех кукол из ярмарочного театра, о котором рассказывала Тарджинья.
Эсфи замешкалась, и Мэриэн, распахнув накидку и вытащив из ножен меч, вложила его рукоятью в ладонь принцессы. Тарджинья поспешно встала перед ними — и нет, не опустилась на колено, как сделал бы воин, но изобразила поклон.
Мэриэн направила руку Эсфи, чтобы меч плашмя лёг на плечо Тарджиньи. Та подняла голову, её карие глаза лукаво блестели, и уголки губ Мэриэн дрогнули.
— Я беру Тарджинью из рода Фалеала в свои подданные, жалую ей титул герцогини Сагрельской…
То есть, подумала Мэриэн, сгоняя с лица неуместную улыбку, Тарджинье отойдут владения предателя — лорда Дайвеля.
— …И отныне леди Тарджинья должна принести мне клятву верности, — голос Эсфи звучал так ясно и чётко, что покойная королева Агрей могла бы гордиться дочерью.
— Клянусь вам в верности, принцесса! Клянусь, что слово ваше — закон для меня, — ликующе прозвенел ответ Тарджиньи. Мэриэн поймала взгляд Кереске — он казался растерянным, а затем криво усмехнулся. Всё, теперь Тарджинья должна была последовать за Эсфи в Афирилэнд, а Верховный совет… что ж, пусть разбирается с магами самостоятельно! Мэриэн понимала, что Кереске цеплялся за любую возможность, но это его борьба, а у неё, у Эсфи и теперь у Тарджиньи — своя война. Ничего не попишешь.
Зато Королевские Лисы выглядели весьма довольными…
— Мне жаль, что так вышло, — сказала Мэриэн вечером, зайдя в кабинет Верховного совета и обнаружив Кереске за столом. Не поднимая глаз, Кереске подписал документ, скрепил его печатью и ответил:
— Я вас и не виню, герцогиня. Хотя можно было бы подумать, что это ваша идея.
— Моя, — созналась Мэриэн. Кереске вскинул густые седые брови, но промолчал. — Могу я вас кое о чём спросить?
— Говорите, Ваша Светлость.
— Почему Королевские Лисы так легко оставили Эсфи в покое? — Мэриэн никогда не рассказывала Кереске про сцену в зверинце, да и Тарджинья тоже, но он всё знал — должно быть, от вездесущих лармов.
— Думаю, они поостереглись связываться с принцессой ещё раз, — ответил советник таким тоном, словно уже задумывался об этом. — Побоялись джиннии, которой теперь всё известно. Догадались, что дар Эсфи, если он пробудился, слишком опасен, чтобы с ним играть. Таковы мои предположения.
Мэриэн кивнула и решилась:
— И ещё… Вы можете спросить у Лармиара, что грозит тому, кто украл… у мёртвого волшебника? — Мэриэн нелегко дался этот вопрос. — Проклятье или что похуже?
Кереске не стал уточнять, кого Мэриэн имела в виду. Он сидел неподвижно, закрыв глаза, какое-то время, словно заснул прямо за столом. Мэриэн недоуменно ждала и уже думала его «разбудить», когда Кереске открыл глаза:
— Боюсь, что ответ вам не понравится.
У Мэриэн замерло сердце.
— Этого человека ждёт большое несчастье, а какое, зависит от чар, наложенных волшебником перед смертью. Выяснить это, разумеется, не получится.
— Благодарю, — Мэриэн теребила пуговицу на своей накидке, а мысль у неё в голове билась только одна: «Не позволю. Не позволю. Не позволю…»
— Это человек, близкий вам, герцогиня? — с неожиданной мягкостью поинтересовался Кереске.
— Неважно, — Мэриэн шагнула к двери. Всем своим видом она показывала, что не хочет об этом говорить, и Кереске настаивать не стал. Выходя, Мэриэн обернулась:
— Ещё раз благодарю. И… ещё раз простите.
— Не за что, — Кереске потянулся к своим бумагам, а Мэриэн прикрыла дверь, покосилась на верного Каса и ушла.
— Смотрите, что я набрала, — Тарджинья показала Мэриэн целый мешочек, полный колючих зелёных плодов, а Эсферете вложила в ладонь одного такого «ёжика». Эсфи осторожно ощупала его:
— Это что такое?
— Плод каштана. Там внутри орешки! — Тарджинья словно сообщала некую великую тайну, и Мэриэн хмыкнула.
— А что ты с ними будешь делать? — с любопытством спросила Эсфи.
— Миэрко подарю. Как-то слышала, он говорил, что плод каштана — отличный компонент для целебных зелий, — Тарджинья забрала «ёжика» у Эсфи и спрятала его обратно в мешочек.
— А советнику ничего не подаришь на память? — Мэриэн шутила, но Тарджинья, похоже, восприняла это всерьёз:
— Подарю.
— Что? Листья каштана?
— Нет. Потом увидишь, — и больше из неё нельзя было выудить ни слова. Мэриэн знала, что Ирзе Тарджинья отдала все деньги, какие ей выплатил Кереске за канализацию и купальни, так что бывшему рыбаку хватит, пожалуй, надолго. Оставалось загадкой, что можно подарить советнику, у которого и так всё было, разве что Королевские Лисы беспокоили. Но не станет ведь Тарджинья их убивать, полагая, что этим порадует Кереске?
Эсфи уже неплохо владела своим даром, а на севере Афирилэнд начали вспыхивать крестьянские бунты — пора было ехать. Точнее, плыть.
— Конечно, поплывём, — настояла Тарджинья, — вода — это моя стихия!
Мэриэн подозревала, что она хочет устроить какое-нибудь эффектное представление, но свои мысли держала при себе. В назначенный день король Аранжи раскланялся с высокими гостьями и дал им небольшой отряд вооружённых людей. Гафарсийские воины в кольчугах и при мечах выглядели внушительно и должны были охранять принцессу, когда она приплывёт домой и наткнётся на бей-ялинцев.
— Мы вам очень благодарны, — говорила Мэриэн, внутренне изнывая от скуки и нетерпения. Наконец, все церемонии закончились, а с Кереске можно было попрощаться и без лишних слов. Тарджинья торжественно вручила ему… голубоватый водяной шар размером с ладонь.
— Если окажетесь в опасности, — заговорила она, — то кинете этим во врага, и… посмотрите, что будет.
Кереске с сомнением глянул на шар и вдруг улыбнулся:
— Хоть остужу его пыл.
Мэриэн не вынесла и тоже заулыбалась. Эсфи стояла напряжённая и бледная — перед путешествием в Афирилэнд вряд ли что-то могло её развеселить.
— Ваше Высочество, — обратился к ней Кереске после того, как спрятал водяной шар в коробочку.
— Слушаю вас, — откликнулась Эсфи.
— Могу я рассчитывать на вашу помощь, если она мне понадобится? Мне, — тут же поправился Кереске, — и моим друзьям.
Возможно, кто-то из лармов, пробегая мимо, ущипнул его за ногу. А Эсфи приосанилась, как там, в тронной зале, когда жаловала Тарджинье герцогский титул.
— Конечно, Ваше Мудрейшество! Вы и Лармиара всегда можете рассчитывать на мою помощь, — пообещала она. Кереске склонился в поклоне и тут же выпрямился.
— Благодарю вас, принцесса.
Теперь они должны были уходить. В сопровождении отряда, двоих слуг с объёмистыми мешками за спиной, и нескольких высокородных лиц. Со служанкой Маргретой Эсфи давно распрощалась — к большому огорчению первой. Клоделия и Лингелия проводили всю компанию до дворцовых ворот.
— А ты что-нибудь кому-нибудь подарила, Мэриэн? — неожиданно спросила Тарджинья по пути к кораблю.
— Подарила, — Мэриэн оглядывалась. В последний раз она видела Фаарне, его теперь уже чистые улицы, вон тот храм Ээре-Солнца… на пороге опять стояли два толстяка в сером… прихожане рыдали и молились…
— Так что подарила-то? — не успокаивалась Тарджинья.
— Похоже, что лошадь — королевским конюхам, — ответила Мэриэн, и Тарджинья рассмеялась, а вслед за ней и Эсфи.
Уже оказавшись на корабле, Мэриэн начала смутно понимать, какое представление хотела устроить Тарджинья. Потому что корабль был пуст. Ни капитана, ни команды.
— И как же мы поплывём? — скептически поинтересовался кто-то из гафарсийских воинов.
Тарджинья и Эсфи вышли вперёд, переглянулись и подняли руки. Вода и земля, они были нужны обе — и Эсфи сумела призвать свою силу так уверенно, как никогда раньше.
— Держитесь крепче!
И затем корабль понесло вперёд. Словно исполинская рука ухватила его и потащила, рассекая волны. Мэриэн едва удержалась на ногах, схватившись за борт. Сзади раздался негодующий вопль и грохот, как если бы двое или трое гафарсийцев покатились по палубе.
