даже попытался схватить ее, чтобы вывести обратно, но Эриния крикнула по-русски, что там ее мама. И отчаянно рванула вниз по ступеням, оставив покрывало в чьих-то руках. Внизу оказалось совсем темно. Прижавшись к свободной стене, Эриния перевела дыхание. Когда глаза привыкли, стало видно, что все выходят из слабо мерцающей дыры в стене напротив.
«Там ведь и правда моя мама», — уже ни о чем другом не думая, девочка бросилась в проем, расталкивая идущих. Длинный коридор заканчивался вспыхивающим тупиком. С каждой вспышкой из светового пятна кто-то выходил. Вот еще одна тетенька с ребенком, вот какой-то скрюченный дедушка. Люди брели как во сне, не замечая ничего вокруг. Все тяжело дышали, в воздухе было полно пыли, захотелось чихать. Эриния дождалась новой вспышки и бросилась в нее, едва не сбив с ног выходящего.
Стало темно. Здесь совсем не было воздуха.
«Почему?» — успела подумать Эриния, и ее сознание померкло.
Тиильдер
ночь с 6 на 7 октября 1948 года
Каменные кладки улочек поблескивали в лунном свете, Ланаор гнал коня, едва разбирая дорогу. Редеющие домишки перешли в степь, он не думал о Торнадо, гнал вперед, пока не услышал его хриплое дыхание. Чуть не загубил. Позволил коню перейти на спокойный шаг, потом и вовсе отпустил поводья.
Ланаор спрыгнул в траву, попросил у коня прощения, расседлал его и оставил, сам побрел куда-то вверх по холму. Поднявшись на вершину, он запрокинул голову и стал смотреть на звезды. Небо в эту ночь было ясным, ничто не закрывало таинственный мрак бесконечности.
Потом он сел, а после и вовсе лег, глядя в пространство, усеянное миллиардами сияющих светил.
Он думал о том, знала ли Эриния об открытии портала, когда заранее передала ему подарок. Знал ли об этом Карпенко?
Что если ему удалось уйти открывшимся порталом, забрав девчонку?
Наверное, это хорошо. Эриния совсем еще глупая, Карпенко сможет ее защитить в том мире, поможет найти ее дом.
Если им вообще удалось добраться живыми. Неспроста ведь новые иномирцы явились в столь жалком состоянии.
Впрочем, ни сам Карпенко, ни Эриния ничуть не лучше выглядели, когда оказались в Аримании. Значит, им там привычно страдать.
Мысли лениво текли, но неизбежно возвращались к удивленно распахнутым серым глазам. Почему-то Ланаор умел чувствовать настроение найденыша, все ее мысли были для него открытой книгой. Тем забавнее было дразнить ее, наблюдать за ответной реакцией.
Суждено ли им еще когда-нибудь встретиться?
Ощущение невосполнимой потери жгло.
Зачем ему Аримания, зачем ему весь этот мир, зачем ему жизнь теперь? Все потеряло смысл.
Несмотря на то, что его всегда окружало много людей, на самом деле Ланаор никому не был нужен по-настоящему. Он всегда вел себя в соответствии с ожиданиями окружающих, он был тем, кем его хотели видеть. Талантливым учеником, успешным торговцем, заботливым сыном. Но никто и никогда не интересовался, а чего же хочет он сам. Кто он на самом деле.
Отдав часть своей силы, Ланаор непроизвольно наделил найденыша частичкой своей сущности. Мятежной и беспокойной. И пусть, что это был принесенный из другого мира ребенок, они умели прекрасно ладить, понимая друг друга с полуслова. С полувзгляда.
Как мог не уберечь своего единственного настоящего друга?
Он больше не чувствует той тонкой нити, что связывала их.
К чему обманываться, Эринии больше нет.
Ланаор закрыл глаза, устремившись душой к звездам. Его душа металась в бесконечном пространстве, он не хотел отпускать Эринию. В какой-то момент уловил, как яркой вспышкой зажглось что-то новое, и это была она. Его малышка переродилась, обрела силу, и больше ничто не могло навредить ей.
Забрать, забрать и вернуть туда, где он сможет о ней позаботиться.
Но путь его сворачивало во множественные спирали, искажая пространство и отдаляя желаемое.
Ланаор не сдавался, пытался пробиться сквозь искажения. Только его все больше затягивало в огромный пылающий шар.
Вот он уже беспомощно бьется внутри, словно птица в клетке.
Спирали начали стремительно сворачиваться, впитываясь в каждую клеточку.
Вспышка.
Ланаор распахнул глаза.
Он все так же лежал в траве, в бездонной дали мерцали все те же звезды.
Но все изменилось.
Он сел. Повинуясь его мысли, полыхнула молния в небе, раздался оглушительный треск.
Магия вернулась.
Ланаор поднялся и побежал, раскинув руки, и вот уже это крылья.
Взмах, еще взмах… Поймал воздушный поток и заскользил над степью. Ликованье наполнило душу. Захотелось еще выше. Крылья пока еще плохо слушались, но и упрямства Ланаору не занимать. Вот и Тиильдер, раскинувшийся вокруг озера. Огни заканчиваются где-то за горизонтом.
Радостный крик вырвался из груди, в небе раздалось звучное «Каррр»…
Где-то далеко внизу Торнадо поднял голову и жалобно заржал.
Пора возвращаться.
— Ну что, Торнадо, стоять тебе сегодня в конюшне Магистра, — Ланаор довольно похлопал коня по шее.
Магия вернулась, а это значит, что все их беды закончились.
И Эриния скоро вернется в его мир.
Потому что теперь она привязана к нему навечно.
* * *
Несмотря на глубокую ночь, Великий Магистр не спал. Он только закончил описание произошедших событий и теперь размышлял, наблюдая за языком пламени, танцующем на фитиле свечи.
Этот день принес много хлопот. Мог ли кто предположить, что иномирцев будет так много. И ладно бы ученые или мастера какие, нет, мужского населения по пальцам перечесть. Пришли женщины и дети, а с них какой прок. Еще языка никто не знает, только и осталось дожидаться приезда Карпенко. В довершение бед Эриния пропала. Что опять задумала Всевидящая? Какое будущее плетет?
Мальчишка дел натворил. Со свойственным молодости безрассудством взял под свое крыло стольких иномирцев, и это накануне грандиозного приема в его доме. Теперь стоит ожидать скандала, такое ему точно не простят. Еще из-за Эринии голову потерял, умчался куда-то. Хоть бы обошлось.
Свеча закоптила, старик достал из выдвижного ящика стола щипчики и подрезал фитиль. Огонек уменьшился, в комнате стало совсем темно.
В коридоре раздались быстрые шаги. Дверь распахнулась, порывом ветра едва не загасило огня. Прикрыв его ладонью, Магистр недовольно заворчал:
— Где тебя саах носит?
— Простите, учитель.
Ланаор не был похож на убитого горем. Весь взъерошенный, глаза горят, сам чуть не сияет от счастья.
— Нашли? — спросил наставник.
— Нет.
— Чему тогда радуешься?
— Но ведь… Разве вы ничего не заметили, Великий Магистр?
— Разве то, что ты рассудком слегка помутился.
— Скажете тоже, — обиделся Ланаор.
Вошел Тутелариус с блюдом, наполненным сладкими пирожками. Оглядевшись, пристроил его на угол письменного стола.
— О, я такой голодный! — Ланаор набросился
