— Чего-чего… Больно! — Пожаловался я и потер пострадавшую макушку.
В глазах сильфа промелькнуло понимание.
— Парень, ты измененный?
— Угу, — кивнул я, на секунду задумавшись. А как меня еще назвать? Не человеком же? Да и причислить меня к какой-нибудь одной нечеловеческой расе невозможно.
— По своей воле? — Продолжал допытываться жрец, при этом словно бы невзначай положив руку на рукоять кинжала, уже занявшего свое место на поясе. Я отрицательно помотал головой и выразительно щелкнул пальцами по невидимому ошейнику. Конечно, этот жест могли растолковать не так, слишком уж он… неоднозначный, но сильф все понял правильно.
— Кто? — Рыкнул он, убирая руку от оружия. Ну и правильно, дядя, нечего мне тут всякими серебряными зубочистками угрожать… Я не оборотень — на серебро аллергии не имею!
Тяжко вздохнув, тоскливо поглядел на жреца. И как я ему объясню, почему оказался в такой ситуации, если хозяйка прямо сказала: попробуем сказать, откуда у нас ошейник — не сносить нам головы, причем в прямом смысле. Перережет шею — и все. При таком повреждении организма не сработает даже моя хваленая регенерация…
Если честно, я и сам не понял, отчего вдруг решил признаться жрецу в том, что я раб. Просто он вызывал у меня безотчетное доверие. Странно — в это мире я еще никому не мог довериться вот так, полностью, без оглядки — даже Элли… Позабытое, но такое приятное чувство…
— Ясно, — вздохнул в ответ он. — Не можешь сказать? — Мой кивок. — Ну что ж, тогда…
Сильф свернул отрезанную прядь в колечко и опустил в ту же чашу, куда несколькими минутами ранее полетел медальон. Вытянул над чашей руку и пропел несколько слов на непонятном языке.
Полыхнуло так, что на какое-то мгновение я подумал, что ослеп. Проморгавшись, я недоуменно воззрился на жреца.
— И что это было? — поинтересовался, вытирая все еще слезящиеся глаза.
— Жертва принята, — практически пропел жрец, выудил медальон из чаши и надел мне его на шею. — Это что? — Сильф подцепил пальцем цепочку, на которой висел золотой крестик. — Я чувствую в нем силу, но какая она — сказать не могу. Откуда у тебя это, Раалэс?
— Мама подарила, — честно признался я, напрягшись. Неужели заставит снять? Нет уж, я скорее медальон сниму, чем крестик. В конце концов, это единственное, что осталось у меня из родного мира…
— А… — понятливо протянул жрец. — Тогда понятно. Материнские чувства всегда являются самыми сильными. Скорее всего, это амулет на удачу.
Не буду его разочаровывать. Хотя, может, действительно, на удачу. Я же еще не умер от всех этих экспериментов…
Жрец развернулся и повел меня к выходу. Как, и все? Никаких проповедей, заповедей и иже с ними? Странно…
— Наш бог сам берет от посвященных ему то, что требуется. Жрецы Мертвого солнца играют несколько иную роль, чем служители прочих богов. — Не оборачиваясь, ответил сильф.
Ну вот… Опять я говорю вслух. Нет, сейчас я отловлю Элли и потребую, чтобы он сводил меня на рынок. Куплю себе кляп! А лучше два.
— А запрет только один: «Не предавай бога своего». Предательство карается очень быстро и довольно серьезно — так что трижды подумай, прежде чем переходить в другую веру: так ли тебе это надо? — Продолжал просвещать меня жрец.
Ой… А если у меня уже есть вера в иного бога? Это как — считается? Будем считать, что нет — не забрал же жрец у меня крестик? Так что — будем жить и верить!
…У выхода я заметил чем-то недовольного Элли. Рыжий эльф кусал губы и хмурился, дергая себя за отросшие за зиму волосы. Так, что на этот раз его не устроило?
Увидев нас, он быстро подошел, кивнул жрецу и, схватив меня за руку, поволок к выходу. Попытки затормозить ничего не дали, кроме противного скрежета подошв сапог о каменный пол. Смирившись со своей участью (по крайней мере, внешне — не устраивать же драку в храме?), я обернулся и махнул рукой крылатому созданию:
— До встречи! — Успел крикнуть я, прежде чем эльф вытолкнул меня из храма.
Вслед нам полетел веселый смех жреца.
Открывая чужой шкаф, будьте осторожны: оттуда на вас могут выпрыгнуть притаившиеся скелеты.
Как только мы оказались на улице, я выдернул свою многострадальную конечность из захвата Элли и, отскочив подальше, гневно зашипел:
— Ну и как ты это объясниш-ш-шь?
— Мальчиш-ш-шка! — Зашипел в ответ Элли. Ой, а у него лучше получается! — Ты что, не понимаеш-ш-шь, что наделал?
— А что такого-то?! — Сорвался на крик я. — Ну выбрал я себе в качестве покровителя темного бога, так зачем трагедию разыгрывать?!
Что Мертвое солнце является единственным темным богом этого мира, я понял уже давно. Как и то, что его последователей, истинных последователей, а не простых магов, колдующих именно с благословения Мертвого солнца (да, вся магия исходит именно от Мертвого солнца! Я, как узнал об этом, долго приходил в себя), боятся, но очень ценят. А как же иначе, если, например, мой новый знакомый жрец способен, не особо напрягаясь, раскатать в аккуратные блины двух архимагов, а с верховными жрецами вообще не рискуют связываться? Жить всем хочется…
Казалось бы, в таком случае жрецы могут спокойно захватить власть в свои руки… но нет. Им это просто не нужно. Стремятся к власти те, кто хочет что-то кому-то доказать. А слугам Мертвого солнца не надо никому ничего доказывать — они уже избраны своим богом.
— Ты не понимаешь, — эльф ссутулился и взъерошил волосы. Хи, теперь у него на голове как будто стая ворон резвилась! — Я ничего не имею против твоего выбора. Более того, я сам в свое время колебался между Мертвым солнцем и Харрэсом. Но существует одна проблема…
— Какая? — Не сдержал любопытства я. В самом деле, кому какое дело, какого бога я выбрал своим покровителем?
— Хозяйка, — буквально выплюнул эльф.
Ой… А вот об этом я и не подумал… А ведь если (точнее, когда) взбалмошная дамочка узнает о сегодняшнем событии — моему относительно мирному житью (множество разнообразных ритуалов не в счет, я их все равно толком никогда не чувствовал. Так, отголоски уже прошедшей боли.) настанет полный и безоговорочный пушной зверек.
А какое небо голубое… А жить-то как хочется…
— Кроме того, — уже более спокойно продолжал Элли. — В Саррисе крайне негативное отношение к Мертвому солнцу и всему, что с ним связано. И если в городе тебя не тронут — слишком много тут чужеземцев, чтобы устанавливать свои порядки, — то в деревнях считается праздником тот день, когда удается сжечь несчастного, неудачно выбравшего себе покровителя. Так что думай сам…
