Эх… Что я могу сказать? Сглупил. Не подумал, чем может обернуться для меня так опрометчиво реализованное право «свободы вероисповедания». А обернется оно большими проблемами…
Зато теперь научусь искусству маскировки! Чую зад… в смысле, предвижу большое веселье в самом ближайшем будущем!
Элли поглядел на мою ухмыляющуюся физиономию и, вздохнув, пробормотал что-то на мелодичном незнакомом языке.
— А перевод? — Тут же заинтересовался я. Эльф скосил на меня желтый глаз и внезапно залился краской. Не понял?.. Он же вообще на моей памяти ни разу не краснел, даже зимой от холода!
— Это… в общем, это непереводимо, — промямлил красный, как вареный рак, эльф и попытался перевести тему, заговорив о погоде. Ага, сейчас! Если я чем-нибудь всерьез заинтересуюсь, то меня не остановит и бронепоезд. Так что не отвертишься, рыжий!
— А все-таки? — вкрадчиво произнес я.
— Ругательство это! — внезапно взорвался Элли, гневно сверкая глазами и сжимая кулаки. Я попятился, судорожно припоминая маршрут, которым мы сюда пришли. Может, успею удрать?
— Т-ты ч-чего? — аж заикаться начал. В самом деле, я отказываюсь понимать рыжего эльфа. Почему он так странно ко мне относится? То он орет так, что стены содрогаются, то колыбельные поет. А теперь еще и воспитывать вздумал! Тоже мне, всеобщий папочка.
А теперь, кажется, клыкастый решил еще и истерику устроить! Боги, за что мне все это?..
— А то, что мне все это уже вот где!! — Эллисаан резко провел ребром ладони по горлу и внезапно ссутулился, словно из него выпустили воздух. Тяжело вздохнув, остроухий побрел к фонтану в центре площади. Плюхнувшись на бортик, он с самым печальным видом опустил руку в воду.
Я тихонько подошел и присел рядом. Кончики моих волос, все еще распущенных, тут же оказались в фонтане. Ну вот… Теперь еще и волосы сушить…
Некоторое время мы сидели молча. Я, стянув волосы обрывком ленты в неряшливый хвост (много ли можно сделать при отсутствии расчески?), краем глаза наблюдал за эльфом. Элли же, не отводя взгляда от сверкающих струй, периодически морщился, словно от боли. О чем ты думаешь, остроухий? Что за мысли тебя одолевают?
— Как я устал… — внезапно раздался тихий голос рыжего эльфа. Я встрепенулся, глядя на него, но Элли не отводил взгляда от воды. — От этого проклятого ошейника, от хозяйки, от постоянных боев… Да еще и ты такое выдал…
— Так зачем ты тогда вообще со мной возишься? — Вздернул бровь я. В самом деле! Не верится мне что-то в альтруизм данного клыкастого. Не такая он личность, чтобы вдруг взять под свою опеку абсолютно постороннего парня.
Элли косо на меня взглянул.
— Что ты знаешь о эс'зеар? — От неожиданного и абсолютно непонятного вопроса я опешил.
— Чего? — Глупо переспросил я. Это что еще за зверь?! И каким боком он относится ко мне?
— Это не зверь, — Элли бледно улыбнулся и окончательно развернулся ко мне лицом. Вот так-то лучше! А то когда он сидел боком, с ним неудобно было разговаривать. — Это название периода между вторым и третьим совершеннолетием у эльфов.
Ну-ка, ну-ка. А теперь, пожалуйста, поподробнее, а то я не все понял. Как это — третье совершеннолетие? Первое еще понятно, но уже второе вызывает вопросы. А третье… Моя фантазия буксует в попытках представить себе такое. По-моему, Элли забыл, что культура и образ жизни клыкастых являются для меня темным лесом. Сам он мне о них не говорил — мол, он больше по способам пресечения жизни себе подобных, а не по кульуре и обычаям собственной расы, — а спрашивать у других я не решался. Мало ли, вдруг по незнанию я кого-нибудь оскорблю?..
— Прости, — выдохнул эльф. — Я совсем забыл, что не рассказывал тебе об этом. Моя вина.
Замечательно. Теперь приступ самобичевания. Может, ты уже перестанешь играть у меня на нервах, гад остроухий, и расскажешь, наконец, в чем дело?!
Элли хихикнул, как всегда, подслушав мои мысли, и снова опустил руку в фонтан. Он что, решил порыбачить, используя собственные пальцы вместо наживки? Так вроде, рыбок в фонтане я не заметил…
— Ну, слушай…
* * *
…- Знаешь, — начал Эллисаан. — У моего народа, пожалуй, самая сложная система определения сознательности молодого эльфа и его способности здраво мыслить. Это множество обрядов, ритуалов, правил… В каждом та'але — так называются наши поселения — обязательно живет Хранитель обычаев — дас'саал. Обычно это самый старый эльф та'ала…
Все, дальше можно уже не объяснять. Теперь понятно, почему столько сложностей. Небось, у дедулек прогрессирующий маразм, вот и выдумывают кучу всяких нелепостей.
— Ничего подобного! — Возмутился рыжий, дергая рукой в фонтане. Меня окатило брызгами воды. Эй! Холодно, между прочим! — У эльфов не бывает маразма! Мы не подвержены человеческим заболеваниям!
Ага-ага. А зимой как будто не он чихал и кашлял трое суток, отказываясь вылезать из-под одеяла, хрипло матерясь в адрес жутко холодной погоды (по моим прикидкам, тогда было около минус семи градусов) и каждый сеад требуя чашку горячего отвара. Вот когда я набегался больше, чем за все тренировки. Простывший эльф — это бедствие если не мирового, то материкового масштаба точно!
Элли сердито зашипел, но ничего не сказал в ответ. Ха, значит, я прав!
— Ты будешь меня слушать, или нет? — Под тяжелым взглядом желтых глаз я поежился. Вот когда я начинаю вспоминать, что мой друг… А друг ли он? Да, именно друг… что мой друг уже больше трех столетий является наемным убийцей, причем одним из самых лучших. И с кем я связался?..
Эльф, уже привычно подслушивающий мои мысли (если честно, к этому привык… рыжий же не рассказал всем, что это хаидэ назад именно я случайно высыпал всю солонку в кастрюлю с обедом? Да и про прочие шалости он молчит… Так чего волноваться?), рыкнул и резко протянул руки к моей шее, явно намереваясь придушить. Я дернулся и, вскочив, попытался отпрыгнуть…
ПЛЮХ! БУЛЬК! Это я, не заметив, ухитрился наступить на кончики собственных волос. Разумеется, я не удержал равновесие и с головой макнулся в воду.
— Да чтоб тебя…… и…!! — Взвыл в голос. Блин, а вода-то ледяная! Элли, хихикая, с видом объевшегося сливок кота, протянул мне руку. Рывок…
— Ах, ты…….. и…! Чтоб тебя….. в……!!..!!! — Ого! А я так материться не умею! Ну-ка, повтори — я не все запомнил!
Элли, сидя рядышком со мной под струями фонтана, хищно прищурившись, смотрел на меня. Не напугал! Я не боюсь подобных взглядов с того самого момента, когда, будучи еще пятилетним карапузом, перекрасил всех кукол моей сестренки при помощи зеленки в нежно-изумрудный цвет. Вот тогда было страшно! А сейчас… Пфе! Пустяк.
