Стоило немного подтолкнуть C&P в нужном направлении, и произошло чудо.
— Поджигать одну минуту, — сказали они. — Мы учимся через обращение к фотогеничной памяти. Деконструкция — это не то, что мы сказали. Теперь мы понимаем, в чем различение.
Была моя очередь шептать на ухо Альберту. Я старалась быть ласковой к своему большому детине, чтобы окончательно убедить его простить меня.
— Подозреваю, Сеарсу и Роэбаку труднее понять нас, когда они думают, что им все понятно.
— Аминь, — сказал он. По крайней мере, наполовину я была прощена.
— Мы знаем, чем был народ Клейв в войне, — сказали C&P.
И снова затишье. Такие моменты меня страшно раздражали.
— И кем вы были? — поторопила я наших иноземцев.
— Мы гиперреалисты, — ответили они. — Мы оставляем книги вместе.
— И вы оставляете миры в одиночестве, — закончил Альберт, радуясь направлению, которое приняла наша беседа. C&P наконец поняли нас.
— Когда ваш юнит восстановится, мы пойдем на базу Фреда и продолжим ваше участие в войне. Мы драться вместе с вами.
У меня заняло несколько секунд, чтобы понять, о чем они говорили. Наш юнит не досчитывал капитана Идальго. Я никогда бы не подумала, что мы пройдем все эти невероятные километры лишь для того, чтобы взять в команду еще двух членов. Даже не знаю, как такую новость воспримет Идальго.
— Как далеко эта база? — спросил Альберт.
Я хотела было упрекнуть Альберта, но сдержалась. Как можно спрашивать о расстоянии до Фредов, когда мы даже не знаем, где находимся? Мне было непонятно, почему наши собеседники не желали дать прямой ответ на этот вопрос. А может быть, Альберт делал это намеренно, чтобы выведать у C&P наше местоположение?
Вне зависимости от его устремлений, ответ был такой:
— База Фредов в двухстах ярких лет отсюда.
— Световых лет, — поправил их Флай. Если он будет продолжать в том же духе, его ждет успешная карьера… редактора!
Я поняла, что настала моя очередь.
— Это не говорит нам о том, как далеко находятся Фреды от нашей солнечной системы.
C&P ответили немедленно:
— В двухстах световых лет.
Пока я раздумывала над новым ответом наших гостеприимцев, в дело вступил Флай:
— Прошу прощения, — произнес он таким голосом, что ясно было, что новых сюрпризов он больше не потерпит. — Что вы только что сказали?
C&P повторили:
— Две сотни световых лет.
— Это расстояние до них с этой базы? — переспросил Флай. Двойники кивнули. Таким макаром они скоро доведут нас до точки кипения. — И такое же расстояние до них от солнечной системы? — вбил он последний гвоздь. Двойники снова кивнули.
Голос Флая звучал так спокойно и размеренно, что мне стало жутко. Это было хуже, чем когда он психовал по поводу «одного с половиной месяца!» на «Бове».
— Спрошу для полной ясности, — начал он. — Находясь на этой базе, мы находимся конкретно где…?
Если до этого Сиарс и Роэбак походили на мультяшек, то сейчас это сходство стало еще более явным. Было одно слово, которое, очевидно, отсутствовало в их неисчерпаемом багаже.
Этим словом было «Упс!».
C&P решили больше не секретничать:
— Мы за орбитой Харона-Плутона.
— Почему вы не сказали нам это раньше? — спросила я.
— Необходимо было знать, — ответили они. — Вскоре часть вашего юнита, зовут Идальго, будет возвращен к вам, и боевая единица будет целой.
— Они дожидались, чтобы рассказать это всем, — услужливо перевел Альберт.
— Позвольте спросить прямо, — спросил Флай, решив разобраться с главным вопросом и не обращая внимание на все остальное. — Только что мы были убеждены, что Земля имеет относительно малую важность в гигантской схеме вещей. А теперь вы шокируете нас новостью, что этот гигантский музей построен совсем вблизи от нашей ничего не значащей солнечной системы.
Мне показалось, что Флай слегка не рассчитывает силы, налегая на этот вопрос. Я бы посоветовала ему принять пилюли от стресса и успокоиться… но у нас не было пилюль от стресса. C&P, похожи, не были осведомлены о человеческих расстройствах.
Говоря о Флае, нужно отметить одну вещь: когда он сталкивается со стеной, он всегда пытается идти напролом. Настоящий морпех. Когда Флай успокоился, двойники принялись за объяснения.
Все мы были уверены, что пролетели много световых лет, перед тем как попали на эту базу. Но нет. Ошиблись. Мы думали, есть большая вероятность, что мы были в пути много лет, по меркам Земли. Нет. Снова ошиблись. Несколько других предположений также можно было бросить в печку. Я вспомнила, как директор говорил, что не было способа определить местонахождение секретной базы, и тут же вспомнила Джилл, которая над этим смеялась. До чего же отчаянно Уоррен Вильямс хотел раскрыть секреты звезд.
Бедняга был бы разочарован, наверное, так же, как и Флай, узнавший, что не существует такой вещи, как перемещение со сверхсветовой скоростью. Многие люди никогда и не думали иначе, однако эти же люди никогда не думали и о войне с мириадами инопланетных захватчиков.
До сего момента, находясь на этой гигантской галактической базе (которую, как ни странно, построили на нашем, можно сказать, заднем дворике), я думала, что галактическая война станет доказательством существования сверхсветовых скоростей.
Я выросла на книгах всех великих авторов жанра научной фантастики. Э. Э. Док Смит и его безынертный двигатель. Джон В. Кэмпбелл младший со своей дюжиной способов обойти лимит скорости Эйнштейна. Артур К. Кларк с целой кипой трюков, до которых остальные не додумались. Но от галактической войны без перемещений со сверхсветовыми скоростями мой мозг взорвался еще сильнее, чем тот каркас паука-мозга на Деймосе.
Сеарсу и Роэнбаку наконец удалось объяснить нам реальную ситуацию. Флай не был поклонником научной фантастики и поэтому крайне тяжело воспринимал информацию.
Наверное, единственное, что связывало его с этой темой, был «Стар Трек» — его не мог не посмотреть даже он. Или, может быть, одна лишь любовь к приключениям. Мы думали, будто путешествуем сквозь вселенную, а тут выясняется, что мы в гостях у старого соседа. Зато Альберт вообще не выказывал признаков волнения. В священных писаниях ничего не сказано о сверхсветовых перемещениях, а значит и нет поводов для беспокойств.
Извлекать факты из C&P было непростой работенкой, но они были готовы отвечать на любой наш вопрос. Реальность была такова: во-первых, нет такого понятия, как гиперпространство. Гиперактивные дети, такие как Джилл — да, есть. Гиперпространства — нет.
Все происходит в релятивистских скоростях. Когда мы вошли во врата на Фобосе, путешествие заняло у нас почти семь с половиной часов по земному времени, и шло со скоростью, лишь едва дотягивающей до световой.
