— Что-то вроде башни, — сказал он.
Найда кивнула.
— Мы идем к ней, прорубаемся внутрь или защищаемся здесь?
— Хуже, — сказала Найда. — Теперь я понимаю. Кто-то преследовал тех, кто пленил ее, и они направились в убежище, достигли его, и теперь — там.
— С чего это вдруг такая точность? — удивился Льюк.
Она подарила мне быстрый взгляд, который я воспринял как просьбу объяснить это чем угодно, но не силой тай’ига.
— Я использовал спикарт, — брякнул я, — пытаясь посмотреть, не смогу ли я дать ей зрение пояснее.
— Хорошо, — сказал Льюк. — А ты сможешь поддержать ее зрение подольше, чтобы мы смогли увидеть, против кого выступаем?
— Могу попробовать, — сказал я, прищуриваясь на Найду в вопросе.
Она ответила еле заметным кивком.
Я не совсем понял, что это значит, так что просто подкормил ее еще одним импульсом энергии.
— Да, — сказала Найда спустя несколько мгновений. — Корал и пленившие ее… кажется, их шестеро… засели в башне неподалеку. Их атакуют.
— В каком числе нападающие? — спросил Льюк.
— В небольшом, — сказал она. — Совсем небольшом. Не могу сказать, сколько.
— Давайте пойдем и посмотрим, — сказал Льюк и показал пример, Далт — следом.
— Трое или четверо, — шепнула мне Найда, — но они — призраки Образа. Вероятно, это все, что он может поддерживать так далеко от дома, на Черной Дороге.
— Пум-пурум, — сказал я. — Как все хитро́.
— То есть?
— Это значит, что мои родственники как по ту, так и по другую сторону фронта.
— Похоже на то, что Янтарные призраки и демоны Дворов — всего лишь агенты, а истинное противостояние — между Логрусом и Образом.
— Проклятье! Конечно! — сказал я. — Оно может быть легко материализовано в любом конфликте. Надо предупредить Льюка, во что мы въезжаем.
— Ты не можешь! Только не говори ему, кто я!
— Я скажу, что все узнал сам… что у меня было внезапное прозрение в новом заклинании.
— Но что потом? На чьей мы стороне? Что делать нам?
— Ни на какой, — сказал я. — Мы — на своей стороне и против тех обеих.
— Ты сошел с ума! Нет места, где бы ты мог спрятаться, Мерль! Силы поделили Вселенную меж собой!
— Льюк! — крикнул я. — Я пощупал впереди и узнал, что нападающие — призраки Образа!
— Что скажешь? — крикнул он в ответ. — По-твоему, нам следует принять их сторону? Может, лучше, если ее заберет Образ, чем получат Дворы, как думаешь?
— Ее нельзя отдавать, — сказал я. — Давай не дадим ее никому.
— Приветствую твои пожелания, — объявил он. — Но что будет, если мы преуспеем? Я не очень-то хочу, чтобы меня пристукнул метеорит или ухнуло на дно ближайшего океана.
— Насколько я могу знать, спикарт выводит свою силу не из Образа или Логруса. Его источники рассыпаны в Тени.
— Ну, и? Я думаю, ему не сравниться хотя бы и с одной из сторон, не говоря об обеих.
— Да, но я могу воспользоваться им, чтобы начать курс на отступление. И им придется идти другим путем, если они решат преследовать нас.
— Но потом они найдут нас, да?
— Может — да, может — нет, — сказал я. — У меня есть кое-какие идеи, но мы вылетаем из времени.
— Далт, ты слышал все это? — спросил Льюк.
— Я слышал, — откликнулся Далт.
— Если хочешь отвалить, сейчас — самое то.
— И упустить случай накрутить хвост Единорогу? — сказал он. — Поехали!
Так мы и сделали, и крики становились все громче, пока мы двигались вперед. Но во всем этом было явное ощущение вневременья — с приглушенными звуками и тусклостью, — словно мы ехали здесь всегда и будем ехать бесконечно долго…
Затем мы резко повернули, и вдалеке я увидел вершину башни, услышал еще более громкие крики. Мы осадили коней, как только подлетели к следующему повороту, приближаясь осторожнее, пробираясь через молодой лесок.
В конце концов мы остановились, спешились, продолжили свой путь пешком. Сквозь кустарник на опушке леса мы увидели пологий склон, спускающийся к песчаной равнине возле серой трехэтажной башни с щелями-бойницами и узкими дверями. Не потребовалось много времени, чтобы оценить живописную картину у подножия башни.
Были там две личности в демонических формах, стоящие по обе стороны от входа, и казалось, их внимание полностью захватило состязание, развернувшееся на песке перед ними. Знакомые фигуры стояли на дальнем краю этой импровизированной арены: Бенедикт бесстрастно потирал подбородок; горбился и улыбался Эрик; Кэйн рефлекторно и как-то отстраненно поигрывал кинжалом в руке с выражением развлекающегося безделья на лице. С вершины башни — я вдруг заметил — наклонились два рогатых демона, взгляды их — так же напряжены, как и у призраков Янтарного Образа.
В центре круга Джерард стоял лицом к лицу с демонической формой сына Драконьих Птенцов — такого же роста, но в обхвате, пожалуй, покрупней. Похоже, это был Чайнуэй собственной персоной, у которого, говорят, была коллекция на две сотни черепов отправленных им на тот свет. Я предпочитал Джерардову коллекцию в тысячу — или около того — кружек, штайнов[27] и рогов для вина, но твой призрак будет бродить в Английском проливе, ты, любящий деревья… если вы знаете, что я имею в виду.
Оба держали друг друга за пояса, и по вздыбленному состоянию песка вокруг я догадался, что они занимаются этим уже немалое время. И тут Чайнуэй попытался бросить Джерарда через бедро, но как только шагнул за спину противника, тот поймал его руку и голову и послал соперника кувырком прочь. Лорд-демон приземлился на ноги и тут же вновь пошел в наступление, руки приподняты, предплечья и ладони сплетают синусоидальный узор. Джерард просто ждал. Чайнуэй ударил Джерарда по глазам когтистыми пальцами и схлопотал удар в грудь. Джерард схватил его за плечо, пока тот падал, и зацепил рукой за бедро.
— Давайте подождем, — сказал тихо Далт. — Я хочу посмотреть.
Мы с Льюком кивнули, как раз когда Джерард прихватил голову противника в замок, а Чайнуэй обхватил рукой Джерардову талию. Они замерли: мышцы бугрились под кожей, у одного — бледной и гладкой, у второго — красной и чешуйчатой. Легкие работали, как меха.
— Полагаю, дело не выгорело, — шепнул Льюк, — и они решили все утрясти, выставив лучшего против лучшего.
— Похоже, что так, — сказал я.
— Значит, Корал должна быть внутри, как ты думаешь?
— Подожди минуту.
Я быстро запустил щуп в здание, отмечая двух человек внутри. Затем я кивнул.
— Я бы сказал, она и единственный страж ее.
Джерард и Чайнуэй все еще стояли, словно статуи.
