— Тем не менее, ты выстрелила первой. Мы просто стояли, разговаривали на обочине дороги. Он стрелял, защищаясь.
— Я знаю. Но все, казалось, кричало, что ты — в опасности. Он заполучил тебя для проведения акции в идеальное время, в идеальном месте…
— Нет, — сказал я. — Твой выстрел прошел мимо, а ты подставилась.
— Не понимаю, о чем ты.
— Ты решила проблему выстрела в Льюка, создав ситуацию, когда он застрелил тебя.
— Под узами я не смогла бы сделать этого.
— Может быть, неосознанно, — сказал я. — И нечто более сильное, чем узы, вырвалось на волю.
— Ты, правда, веришь в это?
— Да, и тебе лучше понять это сейчас. Ты освобождена от уз. Мне сказала мама. Ты говорила мне… по-моему.
Найда кивнула.
— Я не знаю точно, когда и как, но они распались, — сказала она. — Но хотя они исчезли… я все еще пытаюсь защищать тебя, если что-то угрожает. Хорошо, что вы с Люком действительно друзья, и…
— Так зачем же секреты? — прервал я. — Почему просто не сказать ему, что Гейл — это ты? Удиви его, черт побери… то-то будет весело.
— Ты не понимаешь, — сказала она, — Он порвал со мной, не помнишь? Теперь у меня есть еще один шанс. Как было — все заново. Я… ему очень нравлюсь. И я боюсь сказать: «Я — та девушка, с которой ты когда-то порвал». Это может заставить его задуматься: почему, и, чего доброго, он может решить, что был прав в тот раз.
— Это глупо, — сказал я. — Я не знаю причин вашего разрыва. Он никогда не говорил мне об этом. Просто сказал, что повод — есть. Но я уверен, он был липовый. Я знаю, что ты ему нравилась. Я уверен, он порвал с тобой лишь потому, что был сыном Янтаря, собравшимся домой по одному очень гнусному делу, и на общей картинке мира не было места для той, кого он принимал за обычную девочку из тени. Ты слишком хорошо сыграла свою роль.
— И с Джулией ты порвал поэтому? — спросила она.
— Нет, — сказал я.
— Прости.
Я заметил, что с тех пор, как мы начали разговор, черная тропа расширилась примерно до фута. Спрос на решение математических проблем появился именно сейчас.
И так мы ехали — шесть шагов по городской улице, среди громкого рева клаксонов, мерный наш путь ограничивался грязными тормозными полосами; четверть мили по пляжу черного песка у тихого зеленого моря, у шевелящихся пальм слева от нас; через тусклое снежное поле; под мостом из камня, наш путь был мертвым чернеющим ложем потока; затем — в прерию; обратно на лесную дорогу… и Тигр не вздохнул, не вздрогнул, даже когда на городской улице Далт пробил сапогом ветровое стекло полицейского «плимута» и сбил антенну.
Путь расширился, наверное, вдвое с того момента, как я впервые встал на него. Окоченевшие деревья на нем стали привычными — словно фотонегативы их ярких родственников, растущих всего в нескольких футах от тропы. Листья и ветви шевелились, но мы не чувствовали никакого ветра. Звуки — наши голоса, стук копыт наших коней — стали глуше. Мы двигались в колышущейся сумеречной атмосфере, несмотря на то, что в нескольких шагах от тропы — мы много раз совершали краткие экскурсии — стоял ясный полдень. Птицы смертоносного вида громоздились на чернеющих деревьях, готовые кинуться при первом удобном случае — и те скрежещущие, хриплые звуки, что иногда доносились до нас, вполне могли выкаркиваться ими.
Один раз по правую руку разбушевался огонь; в другой — мы прошли рядом с подножием ледника. Наш путь продолжал расширяться — ничуть не похожий на огромную Черную Дорогу в дни войны, которую описывал мне Кэвин, но уже достаточно большой, чтобы всем нам проехаться в шеренгу.
— Льюк, — сказал я.
— Ну? — донеслось слева. Теперь Найда ехала справа от меня, а Далт справа от нее. — Что случилось?
— Я не хочу быть королем.
— И я, — сказал он. — Тебя что, так сильно выпихивают на царство?
— Боюсь, что меня хотят схватить и короновать, как только я вернусь. Все стоящие на моем пути вдруг умерли. И домочадцы по-настоящему запланировали впереть меня на трон и женить на Корал…
— Ой-ей, — сказал он, — у меня по этому поводу есть два вопроса. Во-первых: это поможет?
— Логрус думает, что поможет, по меньшей мере на время… так или иначе, такова политика.
— Во-вторых, — сказал Льюк, — даже если ты питаешь к королевскому стулу те же чувства, что я — к Кашфе, то нельзя проваливать его в тартарары, если в состоянии удержать… даже если это влечет какие-то личные страдания. Но раз ты не хочешь занимать трон, то должен прописать какое-то альтернативное лечение. Разве не так?
Я кивнул, и как раз тропа резко свернула влево и устремилась вверх. Что-то небольшое и темное шмыгнуло через дорогу.
— У меня есть мнение… даже не идея, — сказал я, — которое я хотел бы обсудить с отцом.
— Круто берешь, — сказал он. — Ты уверен, что он жив?
— Не так давно я разговаривал с ним… но очень недолго. Он сидит где-то под замком. Все, что я знаю точно, — это «где-то» находится в окрестностях Дворов… потому что оттуда я могу достать его через Козырь, и ниоткуда больше.
— Расскажи мне об этом разговоре, — сказал он.
Я так и поступил, рассказав про черную птицу и все такое.
— Звучит так, что хитро его оттуда выдрать, — сказал он. — Думаешь, за этим твоя мамочка?
— Угу.
— Мне казалось, что только у меня проблемы с матерью. И это так символично, если посмотреть, как твоя натаскивает мою.
— И как так вышло, что мы оба родились нормальными? — сказал я.
Он несколько секунд смотрел на меня. Потом расхохотался.
— Ну, я чувствую себя нормальным, — сказал я.
— Конечно, — быстро сказал он, — и вот тебе итог. Скажи-ка, если дойдет до скрещения сил, сможешь ли ты врубить Даре от души?
— Трудно сказать, — сообщил я. — Благодаря спикарту сейчас я сильнее, чем когда-либо раньше. Но начинаю верить, что и она очень хороша.
— Дьявольщина, что за спикарт?
Ну, я рассказал ему и эту историю.
— Потому ты так и пижонил в церкви, во время драки с Джартом? — сказал он.
— Естественно.
— Дай взглянуть.
Я попытался стянуть спикарт с пальца, но не пролез сустав. Так что я просто протянул руку. Льюк потянулся навстречу. Его пальцы остановились в паре дюймов над спикартом.
— Он не пускает меня, Мерль. Защищается, дьяволенок.
— К черту, — пробормотал я, — Я по пустякам не размениваюсь, но…
Я взялся за спикарт, внезапно сделал палец тонким, и спикарт соскользнул.
— Вот.
Пока мы скакали вперед, Льюк подержал кольцо на ладони, разглядывая его через прищур. Внезапно я почувствовал головокружение. Симптомы утраты кольца? Я заставил себя выпрямиться, восстановил дыхание, не поддаваясь недомоганию.
