То, что это не его заказчики, было вполне очевидно. Во-первых, магическая печать на договоре — от ее мести спасло бы только, если об убийстве будут договариваться не они, а некто третий, да и то рискованно. И проще уж было заблокировать ему путь через портал в этот мир — тоже нарушение, но за такое печать спрашивает не так строго. Словом, тут стоило разобраться…
И еще — проведать Джеллу. Не задело ли ее заклятьем, не навел ли маг на девушку своих врагов.
Ти'арг снял комнату, довольно убогую, с некрашеными стенами, выходившую во двор — в ее окна никогда не заглядывало солнце, и оттого в ней было прохладно и сыро. Рукомойник, тусклое зеркало с трещиной по краю, кровать и шкаф с перекосившейся дверцей. Зато — плющ, весело вьющийся по краю оконной рамы, тишина — и очень низкая цена, всего несколько монет. Как раз все, что было в кармане. Впрочем, в эту цену входили завтрак и ужин (кусок хлеба с водой и яблоко).
Выспавшись и позавтракав (снова хлеб, вода и еще две картофелины), наемник отправился на заработки. Площади, фонтаны и статуи, Дальняя Гавань… Часы с золотыми фигурками на высокой башне с черным острым шпилем… Торжественная смена караула у королевского дворца, магазинчики антикваров и ювелиров… В одну из попавшихся ему на пути антикварных лавок Ти'арг, наконец, вошел — отчего-то шевельнулось в душе предчувствие, что здесь ему повезет. Хозяин, седой, темноглазый и неторопливый, читал газету за прилавком. Он поглядывал на Ти'арга, но не говорил ни слова, пока тот рассматривал разные разности, заполнявшие витрины и стены небольшого помещения — книги, кубки, картины… Одну из акварелей наемник разглядывал долго и пристально.
— Желаете приобрести? — наконец спросил антиквар.
— Нет. Но вот вам мог бы помочь продать повыгоднее.
Антиквар помолчал некоторое время, затем осведомился:
— Вы знаете цену этой картины?
— Я не знаю, сколько она стоит, полагаю… судя по тому, что этой акварели лет двести… ее цена не такая уж низкая. Но суть в том, что под верхним слоем красок есть более старая акварель… намного более старая и искусная.
— А вы что, пришли по чьему-то поручению?
— Нет, я сам по себе. Шел мимо, решил помочь вам — и себе.
— Вы реставратор картин? — с сомнением спросил хозяин лавки, оглядывая Ти'арга и, несомненно, отметив и широкие крепкие плечи, и военную выправку, и коротко, по-солдатски, постриженные волосы.
— Да ни в коем случае. Я — маг.
Лицо антиквара стало менее настороженным.
— Что ж… Я дам одну вещь, на пробу. Если вы сумеете с ней что-то сделать — буду рад поработать вместе.
Антиквар достал из ящичка, вделанного в прилавок, небольшой медальон. Ти" увидел искусно написанный, но, увы, стертый временем портрет: красавица с зелеными глазами и светлыми вьющимися локонами, в охотничьем костюме и небольшой шляпке с поднятой вуалью. В лицее Ти'арг изучал — на третьем курсе, как и было положено, заклятья восстановления. Их учили работать с разными предметами и веществами, преимущественно, конечно, с железом, деревом, землей (чтобы уметь, например, подлатать хотя бы на время боя сломанный клинок, подправить сломанные стенки укрытия). Ну, а тут краски, подумаешь… И наемник, насвистывая, принялся за дело.
Сначала антиквар помрачнел, глядя на такую бесшабашную работу — вещь старинная, непростая, а тут никакого почтения. Но потом успокоился, стал наблюдать с интересом и не без одобрения. В тот момент, когда была восстановлена основная часть миниатюры и пришла пора переходить к нежному и юному лицу незнакомки, Ти'арг сосредоточился, представляя ее черты, выражение лица, взгляд… Это удалось, и он вдруг увидел незнакомку так ясно, как тот, рисовавший ее художник в далекое счастливое утро.
И вот работа окончена. Хозяин лавки бережно взял готовую вещь в руки. Удивительно — медальон выглядел столь же старым, как полчаса назад, но краски стали намного отчетливее, линии — четче. Портрет ожил… Как будто его много лет назад спрятали от солнца и неосторожных рук, и достали только сейчас. Антиквар аккуратно положил медальон в тот же ящичек и протянул руку Ти'аргу:
— Меня зовут Диерс. Я рад принять вас к себе.
Работа мага стоит недешево, и, если бы Ти'арг обрабатывал все так или иначе испорченные вещи, они бы выросли в цене, но стоимость реставрации иногда выходила бы выше стоимости самой вещи. Но, конечно, Диерс поручал ему только такую работу, которую невозможно выполнить без магии — если вещь была хрупкой и ее легко было бы сломать или если ее практически невозможно было отреставрировать и магия становилась тогда последним шансом. Ти'арг был доволен работой — спокойная, необременительная, опять же — искусство…
Дошел черед и до той акварели, которую Ти'арг заметил в самый первый день. Снять верхний слой — дело нелегкое, действовать надо осторожно… И вот исчез милый, но совершенно банальный пейзаж с рощицей, голубой речкой и белокурыми детишками, болтающими ногами в воде. Вместо него открылось совсем иное: черные, расколотые скалы, какие-то крылатые отвратительные чудовища, с перепончатыми крыльями и длинными клювами, несущие в свое гнездо, свитое на отдельной от прочих вершине, кричащего человека.
"Это будет стоить намного дороже, — задумчиво бормотал антиквар, рассматривая новую картину, — да, дороже… но лично для себя я предпочел бы первую… Эту в спальню не повесишь… да и в столовую тоже… Очень, очень сильно написано… в темную комнату ее, под замок, и никогда, никогда…" Ти'арг не стал выспрашивать старика, что вспомнилось ему… у каждого в душе свои потайные комнаты, и не надо их открывать…
Так и шли дни за днями. Работа в лавке была необременительной, времени отнимала четыре-пять часов, не больше. У Ти'арга оставалось еще полдня и вечер — пройтись по городу, поискать еще какой-нибудь приработок. Но пока он не торопился, не старался непременно устроиться куда-нибудь. Ему нравилось бродить по тойнской столице, сидеть в кафе, разглядывая старинные здания. Затейливые каменные узоры на фасадах, напоминавших о том, что когда-то эта страна была завоевана пустынниками, темнолицыми и жестокими, но давшими Тойне множество талантливых поэтов, архитекторов и музыкантов. Потом завоеватели слились с завоеванными — а тех, кто хотел господствовать и не желал терять традиции и обычаи своего рода, сумели выгнали прочь… Но их дикие песни, отзвучавшие давно и застывшие в камне или проросшие в стихах, еще тревожат сердца памятью битв, свободы, золотого песка и солнца…
