— Там в гараже одни трупы, — одними губами прошептал полицейский Брюму. — У нее муж погиб.
— Прохор? — понимающе и так же тихо кивнул тот. — Очень жаль. Но я не имею к этому никакого отношения, поверьте.
Полицейский отвел Зину на кухню, напоил водой и оставил рыдать в кресле. Вернулся в комнату.
— Как вы оказались тут?
— Я приезжий, попросился к ним жить на пару недель, меня и пустили.
— Странно, — взгляд полицейского чуть ли не прожигал дыру на собеседнике. Пришлось и на его сознание слегка надавить, убирая подозрительность. — Прохор за Зинкой всю жизнь следит, глаз не сводит. Это одноклассница моя. Красивая была! Да и сейчас еще ничего. За ней толпы парней бегали, а она в Прошку втрескалась до смерти, — горько сказал полицейский, и Брюм понял, что тот тоже был в той самой толпе воздыхателей.
— Он и не хотел пускать сначала, — подтвердил Брюм, — но я им пообещал заплатить, они согласились. Может, из-за этого и подрались там в гаражах?
— Может. Для него одинаково важны и деньги, и Зинка. Будем выяснять.
— А меня что, могут обвинить?
— А есть в чем?
— Нет, — твердо ответил Брюм. Он уже знал, что в этом мире нет камней правды. Ему плохо представлялось, как можно выяснить истину без этого важного приспособления. Но сейчас это было ему только на руку. — Но алиби у меня нет, не привлекут как подозреваемого?
— Вряд ли. Один из его дружков еще жив был, он четко сказал, что это Прохор всех застрелил, а Ганька ему нож в спину всадил. А потом и он кровью истек, врачи не успели ничего сделать. Так что тут дело ясное — бытовуха по пьяне. Вы на всякий случай тут поживите еще недельку, до результатов экспертизы, потом уезжайте. Не место вам тут теперь, вдова она, люди болтать начнут.
— Уеду, — согласился Брюм. А полицейский вернулся на кухню успокаивать Зинаиду. Каким-то образом у него это получилось. И хмурая женщина больше не бросалась на Брюма.
Она продолжала игнорировать его целую неделю, зовя лишь на обеды и ужины. Все разговоры пресекала сразу же. Только однажды ночью пробралась в комнату Брюма и заглянула в сумку. Та по-прежнему была пуста. Брюм притворился, что спит, хотя все время был настороже. Но Зина уже вроде пришла в себя, глупостей делать не собиралась. Ей было о ком заботиться — дети успешно отвлекали на себя ее внимание. После смерти отца они стали появляться в доме гораздо чаще.
Похороны хозяина дома состоялись через два дня, Зина голосила на всю деревню, а соседи лишь скептически покачивали головами. Мрачный капитан Шестаков тоже был тут.
— Не понимаю, — тихо сказал ему Брюм, — почему она так убивается? Он же ее смертным боем бил. И детей тоже. Каждый день, даже при мне. Пил все время, денег не давал.
— Говорю же, любила она его, — ответил капитан. — Все прощала. Думаешь, я никогда помощь не предлагал? Да и разговаривал с этим Прошкой не раз. Так еще хуже получалось — он думал, что я на Зинку запал и еще больше ее мутузил. А она, думаешь, хоть раз в полицию обратилась? Я раньше думал, это все свекровь ее удерживает. Уж больно старая карга была злобной и на язык острой. Ее у нас в деревне ведьмой звали. Но она померла пару лет назад, а Зинка все также за Прошку цеплялась. Значит, и правда, любовь великая. И теперь вот думаю, как бы руки на себя не наложила.
— Странно все это, не бывает такого, — Брюм подумал, что надо бы посмотреть на бедную женщину магическим взглядом. Ее привязанность к пьяному дебоширу действительно казалась глупой и нелогичной.
— Бывает, как видишь. Ты когда уезжаешь?
— А что там с экспертизой? — Брюм помнил, что вроде бы не касался ничего в гараже, но кто знает, вдруг он все-таки оставил какие-то следы?
— Все подтвердилось — ты ни при чем, твоих отпечатков нигде нет, как и любых других. Только этих вот выпивох. Они сами себя и поубивали. Туда им и дорога, знаешь ли, не жалко. Так что все, можешь уезжать.
— А как отсюда добраться до города?
— Автобус ходит рано утром, часов в семь. Остановка вон там. Не опоздай.
— Хорошо, хорошо. Я помню — мне тут не место. Что-то я слишком часто слышу эту фразу. И знаешь, что это значит? Этот мир не для меня, он как будто гонит меня прочь устами разных людей. Поэтому и устраивает мне всякие неприятные события. Значит, надо возвращаться, любым способом.
— Чудной ты. Ну ладно, бывай.
Брюм отправился домой к Зинаиде. До самого вечера шли поминки, на которые он не вышел. Зато потом потихоньку просмотрел ауру Зины. И нашел подтверждение своим словам — на ней лежал неумелый, но сильный приворот. Где уж она его подцепила, неизвестно, возможно, не обошлось без помощи бывшей свекрови. Зато теперь стало понятно, почему ее любовь была такой сильной и безумной. Брюм незаметно порвал тонкие нити заклинания. До конца от этого сразу не избавиться. Но теперь Зина постепенно будет приходить в себя. А потом и поймет, что произошедшее — к лучшему, она просто избавилась от большой проблемы в виде плохого мужа. Брюм надеялся, что капитан Шестаков сумеет присмотреть за ней.
На рассвете Брюм собрал деньги в сумку. Они все эти дни лежали на самом видном месте — на подоконнике, под заклинанием отвода глаз. Это заклинание было совсем несложным, а на статичные бумажные предметы энергии требовалось совсем чуть-чуть. Так что никто ничего не заметил. Он оставил пару пачек на столе — этого Зине хватит надолго. И покинул негостеприимный дом, не прощаясь.
Его планы поменялись — он чувствовал, что уезжать очень далеко не следовало. Нужно было возвращаться в город, в квартиру Евгения и ждать от него вестей. Сейчас Брюм, как никогда верил, что его приятель жив и все-таки объявится — слишком уж настойчиво этот мир выпроваживал отсюда несчастного гоблина.
Глава 12. Исполнение пророчества
Рано утром и принцесса и Евгений подскочили от звуков труб, возвещающих о начале наступления.
— Мы что, спали? — Эрмина в ужасе протирала глаза. — Сейчас же будет сражение, иллюминары пойдут умирать!
— Я не собирался спать, — взъерошил волосы Евгений. — Но они совсем замучили меня разговорами! Видимо, меня просто вырубило от напряжения и усталости.
— Ты рассказал им о том, как погасил меня?
— Да. Но не магам. Надеюсь, им рассказали, как ставить щит, и они уже погасили всех иллюминаров. Бежим скорее! Надо посмотреть, так ли это. Да и Радика обещали найти.
Они выскочили из палатки и бросились в домик-штаб. Там их встретили холодно. К ужасу Евгения, гасить иллюминаров его способом никто и не собирался. Магам об этом даже никто не сообщал. Евгений был в ярости.
— Вы посылаете людей на смерть, которой они могут избежать! Они не виноваты в своей болезни, они не воины и не должны умирать! Их надо спасти! — кричал он главнокомандующему.
— Что вы предлагаете? — орал офицер в ответ. — Допустим, я вам поверю, и вы действительно справились с одним иллюминаром! Но не факт, что это получится у вас еще раз. Другие маги на это и подавно не пойдут. А еще посмотрите вон туда! — он указал на холмы вдалеке. Те почернели от орд орков. — Иллюминары — наша единственная реальная сила сейчас, без них мы тут все погибнем! Они сами не уйдут с поля боя, они же знают, какая на них ответственность.
— Может, дадите им шанс самим решать свою судьбу? — спросил Евгений и тут же услышал лязг оружия. Обернулся и увидел, как несколько солдат вынимали клинки.
— Простите, Евгений, — холодно сказал один из военных, — но если вы и правда обладаете таким умением, вы не должны применять его. Иначе мы убьем вас ради нашей страны.
Евгений успел поставить щит перед бросившимися на него русинтами, и, схватив Эрмину за руку, кинулся прочь из штаба.
— Как это они не прирезали меня ночью? — пробормотал гоблин, убегая подальше от опасного места. — Наверное, решили, что я смог погасить только тебя. Или вообще не поверили.
— Да, мы могли не дожить до утра, — согласилась Эрмина. — Что будем делать? Штабные правы — без иллюминаров войско русинтов будет разбито.
